Часть 4 из 70 В начало
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
– Я. Не буду. Есть, – внятно повторил Антон, внутренне закипая. – Неужели нельзя хотя бы сейчас не выносить мне мозг? Ты ведь в курсе, какой у меня сегодня важный день, но делаешь вид, что главнее жрачки ничего в этом мире не существует!
– Ты как с матерью разговариваешь, – опешил отец; даже Зайка изумлённо оторвалась от своего творожка с ягодами и уставилась на брата – он никогда раньше не позволял себе скатываться до откровенной грубости.
– Да потому что достала уже! – психанул Антон, поднимаясь, чтобы уйти.
А отец вдруг шарахнул кулаком по столу – так, что зазвенела посуда.
– Охренел, сопляк? – выговорил он, бледнея от ярости. – Ты что себе позволяешь, вообще?
– Витя, – быстро и предостерегающе произнесла мать, пытаясь предотвратить намечающийся конфликт. Зайка испуганно замерла, переводя взгляд с отца на брата – и обратно.
– Что – «Витя»? Что?! – отец метнул в неё разгневанный взгляд, и стало ясно, что сейчас и она огребёт под горячую руку. – Избаловала его вконец – Тошенька то, Тошенька сё, в жопу его зацеловала… Всё ему позволяешь, любую прихоть исполняешь… вот и пожинай теперь плоды.
Так. А вот это было уже что-то новенькое. Всё позволяет? Исполняет любую прихоть?! Антон даже рассмеялся от нелепости этих обвинений.
– Я так часто что-то у вас прошу? – скрестив руки на груди, поинтересовался он обманчиво спокойным тоном. – Вроде, сам зарабатываю – и на продукты, и на бензин, и на шмотки…
– Да ты живёшь на всём готовеньком! – с отвращением глядя на него, словно на какого-нибудь таракана, отозвался отец. – Мать тебя обстирывает, обглаживает, еду тебе, здоровому лбу, готовит…
– Ну, вообще-то она и тебя обстирывает-обглаживает, не? – иронично уточнил Антон, пряча за усмешкой свою растерянность.
– Витя, ну что ты, в самом деле, – пробормотала ошеломлённая мать. – Я же не разделяю вас… всем вместе готовлю, всем вместе стираю… да и разве трудно это – бельё в машинку закинуть, а потом развесить?!
– А когда этот щенок в последний раз сам стиралку запускал? Дай-ка угадаю – никогда? Всё ждёт, когда мама грязное простирнёт и новенькое-чистенькое на полочке в шкафу разложит?! А пылесос в руки когда брал?
– Сам-то ты когда это делал? – огрызнулся Антон. – Что-то я не припомню. Ты хоть в курсе, как он включается?
– Ты не сравнивай мне тут! – гаркнул отец. – Я семью обеспечиваю. Пашу как вол с утра до ночи. И мать тоже уматывается в своём журнале… при этом ещё и дом умудряется держать в чистоте и порядке, горячие завтраки, обеды и ужины тебе, неблагодарному засранцу, готовит… А ты в своём гараже на гитаре бренчишь – тоже мне, занятие! Ведь пять лет учёбы, пять!.. Мы-то думали, что выучишься, на работу устроишься, человеком станешь… И всё коту под хвост. Музыкант хренов!
– Понятно, – кротко кивнул Антон. – Все заняты настоящим делом, все учатся или работают, один я трутень – страдаю хернёй. Надеюсь, лекция окончена? Я могу идти? У меня сегодня важная встреча… хотя да, она же связана с музыкой, а значит – даже упоминания не стоит.
Отец вдруг как-то резко сник и обессиленно махнул рукой, словно понял, что спорить с Антоном – безнадёжное дело, всё равно до него невозможно достучаться.
– Спасибо, мама. Было очень вкусно, – издевательски произнёс Антон, вновь умело скрывая свои истинные чувства за иронией, хотя обида жгла глаза. – Кстати, у тебя там, кажется, картошка горит. Всем приятного аппетита и хорошего дня.
Мать, конечно же, выскочила за ним в прихожую, где он торопливо натягивал куртку и обувался.
– Антошенька, не бери в голову, – горячо зашептала она. – Не обижайся на папу. Не вздумай принимать его слова близко к сердцу. Ну, сорвался, бывает… На самом деле он так не думает!
– Бывает, – бесцветным тоном подтвердил Антон. – Ничего страшного, мам. Переживу как-нибудь.
– И я действительно желаю тебе удачи, – помедлив, добавила мать. – Пусть у тебя сегодня всё получится. С богом! – и, приподнявшись на цыпочках, торопливо клюнула его в щёку, а затем с опаской оглянулась в сторону кухни. – Я знаю, что для тебя значит эта встреча с Железняком. Уверена, дело выгорит!
– Тьфу-тьфу-тьфу, – он трижды шутливо стукнул по дверному косяку и выдавил из себя улыбку. – Спасибо, мам. Правда, спасибо. И прости, если что. Я не хотел тебя обидеть. Честно.
– Я не обижаюсь! Господи, конечно же, не обижаюсь!
– Спасибо, мам, – повторил Антон и с мимолётной застенчивой лаской коснулся её щеки. – Побегу. Не хочу опаздывать.
Железняк
Москва
– Серёжа, как я рада тебя видеть!..
Судя по чуть взвизгивающим и виноватым интонациям, Ленка уже успела поддать. Десять утра, однако…
– Нет, правда, я дико по тебе соскучилась! – тараторила она, усаживаясь напротив него за столиком и безуспешно пытаясь скрыть нервозность. Вон, даже тёмные очки нацепила – и чёрта с два это из-за боязни быть узнанной. Неужели догадывается о теме предстоящего разговора? А он будет нелёгким, как ни крути.
– Может, закажем шампанского за встречу? Серёж, ну реально – давай выпьем с тобой, как в старые добрые времена! – она наконец-то сняла солнцезащитные очки, такие неуместные в интерьере небольшого семейного кафе, где, помимо всего прочего, подавали чудесные домашние завтраки.
– Ты стала много пить, Лена, – холодно заметил он, оценивая беспристрастным профессиональным взглядом все произошедшие с ней характерные изменения: дрябловатую кожу, мешки под глазами, подрагивающие руки. Нет, конечно, она хорошо, просто шикарно выглядела для своих убийственных тридцати девяти (плюс работа косметологов и пластических хирургов), но от былой свежести не осталось и следа.
– Так ведь повод! Мне хорошо, я ужасно рада! – щебетала она. – Мы ведь так давно не виделись! С самого моего сольника в «Крокусе», кажется?
Он кивнул.
– Классно тогда отработали, да? – спросила она почти заискивающе.
Он снисходительно улыбнулся – как же она всегда зависела от похвалы, от доброго слова… словно ребёнок, ей-богу.
– Это ты отработала, – поправил он. – Молодец.
Ленка тут же зарделась от удовольствия.
– Нет, я всё-таки закажу шампанского! Выпьешь со мной?
– Я за рулём, – покачал он головой и обратился к подошедшему официанту:
– Мне зелёный чай.
– И всё? – удивился официант.
– А мне, пожалуйста, шампанского… ты точно не будешь пить со мной? – обратилась к нему Ленка.
– Точно.
– Тогда мне шампанское, охлаждённые дынные шарики и пирожное со свежими ягодами, – заказала она.
Официант записал заказ и удалился.
– Ну что? – Ленка повернулась к нему. – Какие у нас планы? Ты что-то всё молчишь и молчишь, гастроли какие-нибудь намечаются? А материал свежий когда будем записывать? У меня уже два года нового альбома не было.
Нет, всё-таки она не догадывалась, зачем он её пригласил. Сергей сцепил пальцы рук в замок и прямо взглянул ей в лицо.
– Лен, у нас в этом месяце срок контракта истекает…
Она впилась в него взглядом, моментально бледнея, и еле слышно выдохнула:
– И?..
– И я не буду его продлевать, – безжалостно закончил он, продолжая пристально смотреть ей в глаза.
Ленка растерянно улыбнулась дрожащими губами.
– Ты же сейчас шутишь, правда?..
– Нет, – он качнул головой. – Прости.
Она смотрела на него, совершенно сбитая с толку. Когда тебя бьют чужие – тут всё понятно, надо дать сдачи. А если ударили свои? Свой?..
– Почему? – прошептала она, сразу же поникнув и словно растеряв все свои краски – щёки, губы, глаза и даже волосы у неё сейчас были одинаково тусклыми и бесцветными.
– Не вижу смысла в дальнейшем сотрудничестве.
– Почему? – повторила она. Словно не услышала его предыдущую фразу.
Что ж, хочешь честного ответа? Получай.
– Ты теряешь форму, плохо выглядишь, – спокойно принялся перечислять он. – Много пьёшь и, по-моему, не только пьёшь. Ряды твоих фанатов редеют. Тебя стали реже приглашать на интервью и на гастроли. Самое время красиво уйти, не становясь посмешищем. Пока ещё, – он выделил интонацией слово «пока», – ты можешь сделать это достойно.
– Серёжа, я… брошу пить, честное слово! – залепетала она, отчаянно комкая в пальцах бумажную салфетку. – Я быстро приведу себя в порядок, обещаю! Буду заниматься спортом, похудею, верну былую форму…
– Да не в этом дело, Лен, – вздохнул он, глядя на неё с неподдельной жалостью. – Твои лучшие времена закончились, пора это признать. Пик твоей популярности давно позади. Я не вижу смысла тратить энергию и вкладывать бабки в заведомо проигрышный проект. Да и тебе неплохо бы подумать о будущем. Выходи замуж, рожай детей…
Ленка то ли всхлипнула, то ли издала истеричный смешок.
– А ты?!
– А что – я? Я и так работал с тобой почти двадцать лет. Двадцать лет, Лена! Мне пора переключиться на что-то другое, потому что разбрасываться на несколько проектов одновременно я больше не собираюсь.
– Но я не хочу уходить, – пробормотала она, беспомощно глядя на него. – Серёж, с чего ты взял, что моё время ушло? Мы же полный зал собрали в «Крокусе»! И… и ты сам только что говорил мне, что я хорошо отработала!
– А ты знаешь, сколько мне это стоило? – усмехнулся он. – Сколько я вбухал в рекламу этого концерта? Ещё бы ты за такие бабки работала вполноги. Всё действительно прошло отлично. Можешь считать это своей лебединой песнью.
– Да пошёл ты, – обиженно вскинулась она. – Я не смогу без сцены, я… просто умру! Я певица, Серёжа. Я должна петь!
– Ну, поёшь ты, к слову, так себе, – спокойно заметил он. – Все эти годы выезжала за счёт внешности и харизмы. Но тебе на пятки вовсю наступают молодые симпатичные девчонки с крутыми голосищами, со свежими мордашками без всяких подтяжек и пластики, с натуральными тугими сиськами и упругими жопами.