Я тяжело сглатываю, охватившее меня чувство сдавливает грудь, из-за чего в глазах начинает покалывать. Приходится отвернуться от Тобиаса, потому что этому человеку нельзя показывать слабость. Он питается ею, словно вампир. Я чувствую жар его тела, когда Тобиас прижимается ближе, а затем наматывает мои волосы на кулак, заставляя взглянуть ему в лицо. Его взгляд не отрывается от моего, и на мои глаза предательски набегают слезы. Я крепко сжимаю веки, но одна непрошенная слеза скатывается по щеке. — Бедный ягненок, — его дыхание касается моей скулы. — Это на самом деле очень прискорбно, что ты настолько красива, когда плачешь, — и затем кончик его языка касается моей щеки, слизывая слезу. Я открываю глаза и встречаюсь с ним взглядом. — Тебе нравится, когда твои женщины сломлены, — выдыхаю я. Мне не следовало этого говорить. Не следовало выводить его, но разве это не правда? Конечно, ведь именно этим и является эта игра — проверкой на прочность, битвой разумов, чтобы узнать, сможет ли он сломить меня, сможет ли раздавить так, что и пыли не останется. — Некоторые вещи должны сломаться, чтобы стать прочнее, сильнее. Я люблю, чтобы мои женщины были сильными. — Сильными? Я далека от этого понятия. Тобиас открывает дверь автомобиля, выбирается из него и подает мне руку. Я принимаю ее, а затем мою ладонь словно прошибает электрическим разрядом от всего лишь невинного соприкосновения кожа к коже. Мужчина переплетает наши пальцы и ведет меня ко входу в огромное здание. Мы подходим к лифту, и он подносит карточку к сканеру на стене. Дверь медленно открывается, и он тянет меня внутрь. Даже спустя какое-то время все, о чем я могу думать, это Третий. О тех забытых воспоминаниях прошлой ночи. Я все сильнее и сильнее чувствую, как перестаю быть собой, пряча все эти эмоции в самый темный и дальний уголок разума. Я не знаю, что Третий сделал со мной. Так же как не знаю, что Тобиас и Престон сделают со мной. У меня не было ни малейшего представления, что за игру они ведут, но у меня есть еще целых три дня, чтобы это выяснить. Мне нужно выиграть. Я выиграю и справлюсь с этими чувствами позже, но прямо сейчас они не к месту и абсолютно бессмысленны. Я чувствую взгляд Тобиаса на себе и натягиваю на лицо маску спокойствия. Может, ему и нравится, когда я плачу, но он больше этого никогда не увидит. Остается лишь гадать, чего мне стоил этот единственный момент слабости. Раздается звон, и дверь открывается на последнем этаже. Тобиас идет вдоль коридора с таким достоинством, и исходящей от него аурой власти, что я могу чувствовать, как она заставляет людей вокруг обращать на него внимание. Она вынуждает людей останавливаться и смотреть на него, и я чувствую себя потерявшимся ребенком, вцепившимся в его руку. Достигнув конца коридора, он проводит карточкой перед входом в кабинет, замок щелкает, а затем дверь в его огромный офис открывается. Захватывающий вид города простирается за большим окном позади рабочего стола Тобиаса. Он отпускает мою руку, подходит к столу и выкатывает свое кресло. Его пальцы постукивают по деревянной столешнице, на его губах играет ухмылка. — Я напряжен, — произносит мужчина. Я молча смотрю на него, ожидая, что будет дальше. Он выгибает бровь. — Элла, я напряжен. Мне нужно освобождение. Я поджимаю губы и выпрямляю спину, не меняя выражения лица. Вздохнув, он обходит стол, останавливаясь прямо напротив меня. Мужчина пристально смотрит на меня, расположив свою ладонь поверх моей руки, чувствительно проводя большим пальцем по тыльной стороне. — Элла, — он наклоняет лицо ближе и его теплые губы опускаются на мою щеку. — Милый ягненок. Я нуждаюсь в тебе, — он целует меня в щеку, а затем его губы скользят ниже. Его рука обхватывает мою челюсть, откидывая голову назад, и мужчина отставляет дорожку поцелуев вдоль моего горла. — Ты особенная. Высшее создание, — его руки опускаются на мои бедра, и он разворачивает меня, медленно ведя к окну. А затем рычит прямо в шею: — Черт, ты так хорошо пахнешь. Следующее, что я ощущаю, это прикосновение холодного стекла к моей спине. — Я хочу вытворять с тобой такие грязные штучки, — он проводит рукой по моему бедру, прижимаясь к киске. Мое тело всегда пылко реагирует на него, мгновенно заводясь и сгорая в этом пламени дотла. Я сразу же ощущаю порыв стянуть с себя платье и почувствовать его руку на себе. От меня ничего не осталось, кроме примитивных желаний, и все благодаря им. Секс. Каждая моя мысль сейчас вращается лишь вокруг того, когда же они трахнут меня. — Раскройся, — рычит он, будто находится в таком отчаянии, что умрет без меня. Тобиас берется за подол моего платья, поднимая его, чтобы обнажить киску. Его губы все еще на моей шее, пока его руки медленно скользят по обнаженной коже. Теплые кончики его пальцев касаются моего клитора, прежде чем опуститься ниже и скользнуть по мокрому и нуждающемуся входу. — Всегда такая готовая, ягненок. Мне не хочется это признавать, но так и есть. Мое тело тянется к нему в поисках столь неправильного удовольствия. Мне хочется ненавидеть его за все те ужасные вещи, которые он со мной сделал, но вместо этого я желаю его, хочу его прикосновений больше, чем своего следующего вздоха. Коленом он раздвигает мои ноги, прежде чем ввести палец глубоко в меня. Я не могу сдержаться, поэтому запрокидываю голову назад со стоном, хватаясь рукой за его пиджак и притягивая его ближе к себе. — Все эти люди там, внизу, — шепчет он, — они и не предполагают, что мой палец глубоко внутри твоей киски, и насколько сильно я это люблю. А также я люблю секреты, Элла. А ты… — он делает глубокий вдох, — мой любимый маленький секрет, — он двигает пальцем внутрь и наружу, пока большим пальцем прижимается к клитору и потирает его. Без всякого предупреждения он хватает подол платья и стягивает его через голову, отбрасывая куда-то под стол. И вот она я — стою, голая и прижатая к стеклу в его офисе перед всем Нью-Йорком подо мной. Под нами. — Я могу сделать с тобой все, что пожелаю, — шепчет он, пока его руки скользят по моему телу. — Я мог бы трахнуть тебя в задницу прямо сейчас. — Мое сердцебиение ускоряется от этой перспективы. Он хватает меня за бедра и разворачивает, прижимая к стеклу. Я наблюдаю за толпой подо мной, за движением транспорта, и мое сердце бьется все быстрее и быстрее, а напряжение между ног становится невыносимым. Он прижимается своим телом к моему, хватая мои руки и заводя их вверх. — Ты такая тихая, ягненок… — шепчет он мне в шею, пока его рука скользит по моим ягодицам. Я не хочу разговоров, мне просто нужен он сам. Я поворачиваюсь лицом к мужчине, проводя рукой по его шее, прежде чем схватить его за волосы. Я впиваюсь губами в его соблазнительный рот. Мне нужно попробовать его. Его руки обвивают мою шею, хватка усиливается, пока его язык ласкает мой. Поцелуй был горячим и яростным, чувственная боль поселяется между моих бедер. Он отрывает свои губы от моих и поворачивает меня, прижимая грудью к стеклу так сильно, что это выбивает воздух из моих легких. Я слышу, как расстегивается молния, и секунду спустя он раздвигает мои ноги шире, заставляя слегка отодвинуться от окна. — Положи ладони на стекло, — приказывает он. Когда я повинуюсь, Тобиас хватает меня за волосы и впечатывает щекой в окно, прежде чем глубоко погрузиться внутрь. Мои глаза закрываются со стоном, и я закусываю губу. — Я заставлю тебя кричать, ягненок. Нет смысла… — он входит глубже, — сдерживаться. Он трахает меня сильнее и грубее, неумолимо. Он вновь хватает меня за волосы, откидывая мою голову назад, чтобы поцеловать. Каждый поцелуй полон злости и чувства обладания, будто Тобиас хочет пометить меня. Жаркое пламя удовольствия и чувство принадлежности разгораются все сильнее с каждым прикосновением, с каждым вздохом. В такие моменты мне страшно, что я являюсь всего лишь порочным желанием, которое до боли жаждет быть утоленным. — Тебе лучше закричать, ягненок, — говорит он, отодвигая мою голову от себя. А затем… — Мистер Бентон? — из-за двери донесся женский голос, пока Тобиас продолжает глубоко проникать в меня. — Мистер Смит хочет поговорить с Вами. — Одну секунду, — отвечает он и выходит из меня, убирая член в брюки и застегивая молнию. Я иду за платьем, но Тобиас забирает его, пряча в одном из ящиков стола. — Я становлюсь очень злым, когда меня обламывают, а ведь мы не хотим, чтобы я вышел из себя при нашем госте, — он усмехается. — Забирайся под стол. Я делаю, как мне велено, и заползаю под стол в одних лишь туфлях на высоких каблуках. Тобиас занимает свое кресло, бросив на меня мимолетный взгляд. — Ты выглядишь идеально, стоя на коленях, ягненок, — он поглаживает мой подбородок, а затем задвигает свой стул под стол, так что я оказываюсь прямо между его ног. Я могу с легкостью рассмотреть, как его член натягивает брюки. Дверь открывается, а затем захлопывается. — Тобиас… ты сегодня поздно пришел в офис. — Мое сердце замирает. Этот голос. Этот отчетливый, снисходительный британский акцент. Это Третий. — У меня были дела, которым нужно было уделить время, — отвечает Тобиас. Наступает пауза, неловкий момент, в течении которого даже я под столом ощутила напряжение, нависающее над ними, словно туча. — Уверен, так было, — Третий прочищает горло. — Ты слишком привязался к ней. Тобиас щелкает пальцами под столом, и мне приходится поднять свою челюсть с пола. Он же не приказывал мне сейчас сосать его член? Хотя, опять же, почему я разъярена? Не похоже, что у меня остались хоть крохи достоинства. Не менее чем две минуты назад я бы спокойно позволила ему трахнуть себя у окна. Я осторожно расстегиваю пуговицу на его брюках, а затем и ширинку, пока его член не освобождается. Он чертовски твердый, его бедра напряжены. Как хорошая маленькая шлюшка, которой я и являюсь, я обхватываю его и прижимаюсь ближе, проводя языком по его толстой головке. Он слегка напрягается, но это единственная реакция, которой я удостаиваюсь. Я улыбаюсь себе, как только понимаю, что Тобиас может думать, будто у него тут есть хоть какая-то власть, но прямо сейчас его яйца находятся у меня в руках, или его член в моих руках… в любом случае, именно я сейчас владею им. — Ты не хотел играть по-хорошему вчера, — говорит Третий. — Ну, — Тобиас замолкает на секунду, когда я беру его член в рот. Его пальцы хватают меня за волосы, заставляя меня принять его глубже. — Я решил, что не люблю делиться. — Мои движения замедляются, когда я прислушиваюсь к их разговору, а его хватка усиливается, причиняя боль. Третий фыркает. — Мы же договорились. Я отпустил ее. Не прикоснулся к твоей драгоценной маленькой Элле. Ты же не собираешься отказаться от своей части сделки? Тобиас заключил сделку… ради меня? И Третий не прикасался ко мне? Я обвожу языком головку члена, и Тобиас прочищает горло. — У тебя есть мое слово, Смит. — Какая убедительная игра, Тобиас. Такая смелая… — Третий хихикает. — Но стоит признать, девушка и вправду прекрасна, если может ослабить даже тебя. — Она — не слабость. — Эмоции любого вида — даже жалость — это слабость. А ты жалеешь эту девчонку. Я слышу скрип ножек стула. Хватка Тобиаса усиливается в моих волосах. — Поговорим завтра, — резко говорит Тобиас. — Да, всего лишь два дня. — Я прислушиваюсь к шагам Третьего, пока он двигается по комнате. Затем до меня доносится хлопок закрывающейся двери. Тобиас отодвигает свой стул и встает. Я выползаю из-под стола и поднимаюсь на ноги. Повернувшись к Тобиасу, я обнимаю себя, чтобы прикрыть наготу. Он стоит в нескольких метрах от меня, нахмурившись, а его руки спрятаны глубоко в карманы. — Ты не дал ему прикоснуться ко мне, — шепчу я. Мои слова повисают в воздухе, и мое сердце быстро бьется в груди в ожидании его ответа. — Нет, — его глаза впиваются в меня, будто он пытается разорвать меня на части изнутри. Что-то поселяется в глубине моего желудка. Это неизвестное чувство, похожее на теплый жар, обволакивает все мое тело. Без раздумий я пересекаю комнату и бросаюсь в его объятия с такой силой, что его рукам приходится обхватить меня, чтобы удержать. Я встаю на носочки и впиваюсь в него губами. Он замирает на мгновение. Я провожу ногтями по его щетине, дразня языком его губы. С рычанием мужчина оживает, его хватка усиливается, а рука настолько крепко сжимает мою поясницу, что мне приходится выгнуться. Другой рукой он наматывает мои волосы на кулак, склоняя мою голову набок, и кусает меня в шею. — Ты — моя, ягненок, — произносит он низким и напряженным голосом. — Моя, чтобы прикасаться, моя, чтобы трахать, моя, чтобы обладать, — слова, которые некогда казались такими унизительными, вдруг ощущаются совсем по-другому. Лелеемая — он заставляет меня чувствовать себя, как будто я нечто ценное и дорогое. Его рука скользит вниз по моему телу, и он обхватывает меня за ягодицы, поднимает. Мои ноги обхватывают его за талию, и ткань его костюма соприкасается с каждым обнаженным миллиметром моей кожи, вынуждая меня застонать. — Трахни меня, — слышу я свою мольбу. Я поглощена неистовым и опасным вихрем, потому что Тобиас Бентон — злодей и монстр в этой истории, угнетатель и охотник… и все же он спас меня от Третьего, мужчины, который, как мне подсказывали мои инстинкты, намного хуже, чем Тобиас и Престон. С рыком Тобиас рывком стягивает брюки ниже на бедра, пока его член не прижимается ко мне. Я ерзаю, приветствуя его, когда он наполняет меня миллиметр за миллиметром. Это ощущается как рай. Это ощущается как дом. Когда Тобиас успел стать моим убежищем? Глава 3 Элла Между небоскребов выглядывает послеполуденное солнце, заливая улицу мягким светом. Тобиас затягивается сигаретой, наполняя воздух приятным ароматом. — Итак, Элла, что ты думаешь об убийствах?