— Я… — Что я вообще могу ответить на подобное? — Я думаю, это нелегально, — благодаря им я научилась говорить кратко и по делу, чтобы нельзя было прикопаться. Престон хватает мою руку, переплетает наши пальцы, а затем поднимает мою ладонь и целует. — Ты думаешь, что люди, совершившие преступления, должны быть наказаны? — Тобиас делает очередную затяжку. Я тяжело сглатываю. Есть всегда правильный и неправильный ответ, когда дело касается Тобиаса, но хитрость состояла в знании: что и чем является, потому что, мне кажется, он хочет, чтобы я ответила неверно. — Да, — говорю я тихо. Престон опускает на меня взгляд, солнце играет в его светлых волосах. — Как ты думаешь, как они должны быть наказаны, Элла? — Я думаю… — я делаю вдох, запутавшись, как всегда и бывает с этими двумя. — Я думаю, они должны познать ту же судьбу. — Интересно, — говорит Тобиас с улыбкой. — Ты бы убила убийцу, Элла? — спрашивает Престон. — Нет. — То есть, если бы тебе выпал такой шанс, — произносит Тобиас, — ты бы позволила убийце избежать наказания? Я хмурюсь. — Нет, — отвечаю я очень медленно в это раз. Ведь это правильно? — Дай мне перефразировать: если бы ты знала, что могла бы спасти сотни жизней, всего лишь перерезав горло одного человека, ты бы сделала это? — Если ты этого не сделаешь, — добавляет Престон, — сотни людей погибнут. — Я… я не знаю, смогу ли убить кого-то, — шепчу я, чувствуя, как мою грудь сжимает от тревоги. Некой частью своего сознания я начинаю думать, что их эта ситуация забавляет. — Ты будешь убийцей в любом случае, ягненок, — смеется Тобиас. — Вопрос в том, предпочтешь ли ты настоящую кровь конкретного человека на своих руках или же метафорическую сотен других людей. С чем ты сможешь справиться? Мы останавливаемся у перехода, и Престон притягивает меня ближе к себе. — Не волнуйся, Элла. Это всего лишь вопрос. Мы бы не попросили тебя убить серийного убийцу, — он усмехается. — Думаю, я бы убила его, — я замолкаю. — В теории, — добавляю я быстро. Легкая улыбка появляется на губах Тобиаса, вызывая дрожь в моем теле. Эта нотка страха поглощает меня, и я сглатываю. — Как в теории ты бы забрала его жизнь? — он смотрит на меня, и жуткая улыбка, играющая на его губах, лишь сильнее беспокоит меня. Прикрыв глаза, я пытаюсь отыскать в себе хотя бы крохи храбрости. Мне уже довелось понять, что этот мужчина — любитель страха и манипуляций. Он наслаждается играми, они оба. Мне необходимо хотя бы притвориться сильной. — Гуманно… в теории. — Хотя в нашей маленькой беседе об убийстве нет ничего теоретического — не в том случае, когда дело касается их. Они никогда не задают вопросы без причины. Они не тратят попусту слова на бессмысленные разговоры. — И какой это — гуманный способ убить человека? — В теории, конечно, — добавляет Престон. Мы идем вдоль дороги посреди Манхэттена, вокруг нас снуют люди, а они спрашивают меня, как бы я убила человека, улыбаясь, словно мы обсуждаем, чем заняться вечером. Я задумываюсь на секунду, вспоминая документальный фильм о суициде, который однажды посмотрела. На канале «Дискавери» всегда можно найти много разных программ. — Отравление угарным газом, — отвечаю я, заставляя Престона удивленно приподнять бровь. — Если бы мне пришлось выбирать, я бы хотела умереть именно так. — Меньшее из зол, — задумчиво произносит Престон, обводя мое тело своим взглядом. Тобиас засмеялся в ответ. — Как продумано, ягненок. Я запомню, — он подмигивает мне, прежде чем ускорить шаг и скрыться в толпе бизнесменов, вышедших из офисного здания. — Только посмотри на этих потерянных овечек, — говорит Престон. — Так упорно трудятся, чтобы сделать кого-то другого богатым. Притворяются взрослыми, пытаясь почувствовать себя высшими созданиями. Потерянная овца, но не блуждающий ягненок. Они могут вести скучные жизни, но они у них хотя бы есть. Когда Тобиас и Престон касаются меня, целуют меня, трахают меня, я говорю себе, что значу для них что-то, но, возможно, это просто то, во что мне нужно верить, чтобы чувствовать себя немного лучше, испытывая желание к ним. Может, именно это мне и нужно сделать — принять полную грязными желаниями часть себя и каждую ложь, которую мне нужно себе внушать, чтобы не чувствовать себя испорченной. Но я знаю, что значу для них чуть больше простой пешки в их игре. Не просто ягненок, которого они подобрали из огромного стада, потому что я одинокая и беспомощная женщина, уязвимая перед клацающими челюстями двух матерых волков, которые постоянно кружат вокруг добычи. — Ты больше не потеряна, Элла, — Престон прижимает меня ближе, улыбаясь, когда оставляет поцелуй на моем лбу. Проходит секунда, а затем я вижу Тобиаса, присоединяющегося к группе людей. Он разговаривает с пожилым мужчиной, одетого в костюм-тройку. Тобиас подходит ближе к нам, на его прекрасном лице играет очаровательная улыбка. Это маска, которую он носит для внешнего мира. Это то, что видят все: Тобиас — обаятельный, привлекательный мужчина, который поработил мир своей социально-медийной платформой. Его пожилой собеседник улыбается в ответ, с легкостью попадая в ловушку этого искусного образа. Увидев белоснежную улыбку Тобиаса, мужчина сразу же купился на эту ложь, но ведь Тобиас — это лев, притворяющийся котом. Все в нем смертельно, просчитано и иногда жестоко. То, как он смотрит на мир, совсем отличается от того, как его видят другие, и уж точно отличается от образа обычного бизнесмена. Я однажды читала, что серийные убийцы и бизнесмены очень похожи по своей природе, и сложно с этим не согласиться. Тобиас что-то среднее между Богом и гением, у которого напрочь отсутствует понятие о морали. А Престон… он здесь, рядом с ним, прекрасная правая рука дьявола, его партнер, его верный соратник. Его идеальная пара. По крайней мере, мне так кажется. Мне интересно, всегда ли они были любовниками? Бизнес-партнерами? Друзьями, которые трахаются? Тобиас и второй мужчина, стоя в нескольких метрах от нас, все еще разговаривают. Затем он направляется ко входу ближайшего ресторана, и огромная стеклянная дверь открывается, когда администратор приглашает нас зайти внутрь. Мы проскальзываем в помещение, проходя мимо болтающих людей, наслаждаясь приятным запахом свежеиспеченного хлеба. Престон осторожно тянет меня за руку, и я останавливаюсь, повернувшись взглянуть на него. На его губах появляется маленькая улыбка. — Ты и правда удивительная, Элла, — он подносит мою руку к губам и оставляет поцелуй на костяшках. Локон его светлых волос падает на лоб, и я даже не замечаю, как вновь завороженно пялюсь на него. Разговоры и перебранки в ресторане затихают на его фоне. Все бизнесмены и женщины не более чем размытое пятно. — Надеюсь, ты выиграешь, — произносит он, и мое сердце замирает, потому что я все еще могу проиграть. И что тогда произойдет? — Престон! — зовет Тобиас, его командующий голос заставляет Престона оторваться от меня и перевести взгляд на него. — Пойдем, — говорит Престон, ведя меня сквозь наполненную толпой комнату к укромному столику в уголке. Тобиас стоит у его края, его челюсть сжата, он неотрывно смотрит мне в глаза. Престон выдвигает стул передо мной, и, как только я сажусь, Тобиас также занимает свое место. — Реджинальд, — начинает он, поднимая меню, — это Элла Тейлор. Мужчина поднимает на меня взгляд и улыбается. — Приятно познакомиться, мисс Тейлор, — он протягивает руку в приветствии, и я тянусь через стол, чтобы пожать ее. — Вы бизнес-партнер Тобиаса? — Она консультант, — самодовольно отвечает Тобиас. — Ох, правда? — Да, — смеется Тобиас. — Мне даже почти хочется назвать ее своим моральным компасом, — одна из его бровей приподнимается, и он подносит стакан с водой к губам. Я ерзаю в кресле, а Тобиас следит за каждым моим движением, как лев, затаившийся в густых зарослях, готовый наброситься на раненную газель. Мне интересно, заметил ли кто-то, как он смотрит на меня, пристально изучая малейший жест? — Она отлично справляется, — подтверждает Престон. Мое сердцебиение ускоряется, и я даже не уверена почему. У меня во рту внезапно пересыхает, и я тянусь к стакану, делая глоток холодной воды. — Да, но, — говорит Реджинальд, — нам всем бы не помешал моральный компас в таком беспощадном мире, не правда ли? Все мужчины за столом засмеялись, и я начинаю чувствовать себя здесь совершенно не к месту, словно за пределами этой занимательной шутки. Выдавив улыбку, я перевожу взгляд на Реджинальда. Он средних лет, с седеющими волосами, сильной челюстью и уставшими голубыми глазами. Его костюм идеален и выглядит очень дорого. Когда он обхватывает стакан с водой, на его запястье под галогенной ресторанной лампой блестят часы «Ролекс». Внешне он похож на того, кто мог быть таким же высшим созданием, как Тобиас и Престон, но ему не хватает какого-то определенного штриха. Определенной темноты, которая, кажется, поглотила этих двоих. Этот мужчина не игрок, нет, этот мужчина лишь часть игры и совершенно об этом не знает. Весь ужин я сижу словно в оцепенении, без энтузиазма ковыряясь в еде и наблюдая за разговорами мужчин. Я вижу, как Тобиас изучает его словно какой-то экземпляр под микроскопом. Мне хорошо известно, что Престон прислушивался к каждому слову, переиначивая их, чтобы те соответствовали каким бы то ни было безумным вещам, которые они хотят. На протяжении ланча Тобиас и Престон обмениваются взглядами, безмолвно ведя диалог друг с другом, и с каждой следующей секундой я все сильнее волнуюсь о том, в чем же будет заключаться сегодняшняя игра. И, милый Реджинальд, какую же роль тебе сегодня предстоит сыграть? К нам подходит официант, чтобы убрать со стола, и я, наконец, прихожу в себя, выныривая из дымки вопросов «если и почему», постоянно крутящихся в голове. — Ты едва прикоснулась к еде, — замечает Тобиас, взглянув на мою тарелку. — Я не очень голодна. Он кивает, и рука Престона опускается ко мне на колено под столом. — Не переживай, Элла. Все не так уж и плохо. Вот увидишь. Обычно слова Престона успокаивают меня, но эти — «не так уж и плохо», — исходящие от такого мужчины, как Престон, влияют на меня совершенно противоположным образом. Реджинальд поднимает руку, протягивая ее в мою сторону. — Было так приятно познакомиться, Элла, — он дарит мне вежливую улыбку, прежде чем повернуться и пожать сперва руку Престона, а затем и Тобиаса. Мужчина уходит, пробираясь сквозь наполненную людьми комнату, прежде чем Тобиас встает и молча направляется к выходу из ресторана. — Не против прогуляться в парке? — спрашивает Престон, беря меня под локоть. Глава 4 Элла Тучи плотно застилают небо, блокируя солнечное тепло. Я медленно иду между Престоном и Тобиасом, и в этот раз именно рука Тобиаса держит мою. Он неспешно курит, пока мы шагаем вдоль дорожки по Центральному парку. Мы подходим к мосту и поднимаемся по нему, направляясь к середине. Остановившись, Тобиас отпускает мою руку и прислоняется к рейке, уставившись в мутную воду. Он делает очередную затяжку. Сладкий запах дыма быстро становится запахом, который поднимает во мне волну желания, как и он. Я желаю его. — Ты веришь, что люди злые, Элла? — спрашивает он. Я поднимаю на него взгляд, наблюдая за тем, как густой дым вырывается из его губ, и, опять же, я ничего не могу поделать с собой и начинаю думать о том, что он похож на дьявола, такой же прекрасный и опасный. — Конечно, — отвечаю я.