— Нормальная девушка. На машине хорошей ездит. Явно не в Химках собранной. Андрей это тоже заметил. Но сейчас его волновало другое — безупречные черты ее лица, прекрасные волосы и тонкий запах духов… Открылись сверкающие чистотой и особой присущей таким заведениям ухоженностью двери ресторана. Друзья вошли и сразу же оказались в уютном зале, заполненном неназойливым мягким светом. — Здравствуйте! — впечатление от приветствия официанта было таким, словно он ждал их всю жизнь, ждал, как самых дорогих гостей. Его лицо выражало самое искреннее желание угодить. — Где хотите расположиться, уважаемые? Солдатиков посмотрел по сторонам и неопределенно махнул рукой… — Там, где спокойнее… — Все сделаем, уважаемые! — официант явно чувствовал, что в ресторане оказались люди не простые. Виктор и Андрей направились к большому прямоугольному столу, с одной стороны которого стояли обычные, но мягкие стулья, с другой — уютный диван, полукругом охватывавший стол. — Ну что, садимся на диван, я думаю? — почти утвердительно спросил Виктор и, не дожидаясь ответа, расположился на уютном сиденье. Андрей не стал долго раздумывать и сел напротив Солдатикова. К ним снова подошел официант и принес меню — огромную и тяжелую даже на вид кожаную папку. Солдатиков раскрыл ее с видом знатока, которым так гордятся все постоянные посетители. Андрей взял свой экземпляр меню и тоже углубился в чтение. — Так, я предлагаю начать с традиционных русских закусок, — Виктор уже пролистал несколько страниц меню. — Не возражаю, — ответил Андрей. И добавил: — Предлагаю сначала заказать графинчик. Граммов триста. Холодненький. А под него — селедочку с картошечкой. Виктор поддержал друга: — Разумно. Достойный выбор. Селедочка с картошечкой и под водочку давно уже стала в России фундаментальной ценностью. Превратилась в своего рода закон общественного бытия. И если кто-то попробует его игнорировать, то ни одно государство долго не проживет. Представь, что вдруг власть решила навредить сама себе и на какое-то время изымает из этой великолепной и на редкость гармоничной формулы хотя бы один элемент? Представил? Андрей притворно нахмурился. Но глаза были веселыми: — Тут и представлять нечего… — Это ты правильно заметил. Вот тогда и вспыхивает беспощадный русский бунт. Это все русские цари понимали. И даже генсеки… — Только последний генеральный секретарь, похоже, не любил такую закуску, — Андрей намеренно подводил товарища к выводам о правлении Михаила Сергеевича Горбачева. — Потому и его не любили. И у власти он не удержался. Все просто — ни хлеба, ни зрелищ… Ни селедочки с картошечкой, ни водочки. Одни очереди и песни о непонятной игре под названием перестройка. Да он и власть не любил, не понимал ее… А она — девушка капризная. Бросила его моментально. — Ага, и попала в объятия ничуть не лучшие… — Это, Андрей, уже другая история. Давай-ка лучше определимся с остальным. — Я предлагаю еще соленья, рыбное и мясное ассорти… — А на горячее возьмем тогда шашлычок — из телятины? Виктор вопросительно посмотрел на Данилова. — Что ты на меня смотришь? Начали с русской кухни, а теперь переходим на кавказскую? Солдатиков снисходительно улыбнулся и назидательно произнес: — Шашлык, друг мой Андрей, уже давно из кавказского блюда превратился в общечеловеческую ценность… Виктор в жизни любил хорошую пищу и изысканные вина. Он много знал о виноделии, иногда мог прочесть своим знакомым почти классическую университетскую лекцию о тех или иных сортах вин. Отчасти этим объяснялось и его не самое лучшее отношение к последнему правителю советской империи, который совершенно необдуманно боролся с ветряными, точнее — «водочными» мельницами, и потерпел вполне закономерное поражение. На тему изысканных блюд и виноделия Виктор мог говорить очень много. И своими познаниями всегда доставлял друзьям немало приятных минут. Особенно когда все вместе ходили в ресторан. — И эту общечеловеческую ценность уже не изъять из нашего быта. Да и русские повара зачастую готовят шашлык лучше кавказцев. Виктор перевернул последнюю страницу меню. — И на десерт я предлагаю заказать фруктовый салат. — А что там? — Киви, клубника, кусочки ананаса и много еще всего. Что, берем? — Берем. Еще несколько минут Виктор диктовал подошедшему официанту наименования блюд. Тот прилежно записывал в небольшой блокнотик. — Да, и горячее подавать не сразу. Чуть позже. Официант закончил писать и исчез. Друзья наслаждались комфортом мягких диванов и молчали, предвкушая великолепный ужин. Через пару минут официант принес холодный, запотевший графинчик, аккуратно поставил его на стол. Чуть позже — на приятной, весело-цветной скатерти появились продолговатые блюда с селедочкой, тарелка с соленьями и два больших блюда — мясное и рыбное ассорти. Официант налил в рюмки ледяную и одновременно горячительную жидкость и предупредительно склонился над столом. — Еще что-нибудь желаете? — Нет пока. Спасибо, дорогой! Официант удовлетворенно улыбнулся и в следующее мгновение исчез. Виктор взялся за тоненькую ножку рюмки. — Ну-с, приступим! Друзья с удовольствием выпили и потянулись к аппетитно разложенным закускам. В следующий момент оба уже в реальном времени ощущали всю прелесть «фундаментальной» закуски — селедочка под водочку действительно шла великолепно… В ресторане было пусто. Андрей с удовольствием съел несколько нежных кусочков сельди и рассыпчатого отварного картофеля. На душе стало значительно веселее. Андрей неторопливо осмотрел зал и увидел, что он почти пустой. Небольшие столики, окруженные мягкими диванами. Ненавязчивый, приятный свет настольных светильников и ламп… По залу сноровисто передвигаются официанты. В углу готовятся к началу танцевального вечера музыканты. Их всего двое. Андрей усмехнулся. Даже с первого взгляда заметно, что оба музыканта — бородатые, в нарочито неглаженной одежде — прожили весьма бурную и насыщенную жизнь. При знакомстве с артистами в ресторанах, визуальном знакомстве, у Андрея всегда возникало странное ощущение, что эти люди, которых иногда называют неудачниками, по-своему счастливы. Но, видимо, так их называют те, кто совсем не знает жизни. Ведь если человек счастлив, вспоминал в эти моменты Андрей мудрость, которую почерпнул еще от бабушки, — значит, он не может быть несчастлив. Логика совершенно неопровержимая. «Софизм? — в который раз про себя подумал Андрей. — Пожалуй, нет — если человек счастлив, значит, он нашел в жизни то, что искал. Иными словами — обрел удачу, согласие со своим внутренним „я“ и, таким образом, достиг гармонии. Можно ли его после этого называть неудачником? Вопрос риторический…» — Андрюша, ты где? Такое впечатление, что оперативную комбинацию решил обдумать. Виктор смотрел весело и даже немного насмешливо. Андрей немного смутился. — Да я это… Рефлексирую. — Да, заочное обучение в академии не проходит даром, — протянул Виктор. И продолжил: — Давай лучше выпьем за нас и нашу замечательную работу. Что бы про нее мы сами ни говорили иногда, все равно она самая замечательная. Я, ты знаешь, часто ругаю начальство и наш чудовищный график. Путь спецназовца не усыпан розами и привилегиями. Но если завтра мне скажут — уходи, я не уйду. И не потому, что некоторым нашим коллегам даже уйти некуда. Просто здесь я чувствую себя хорошо. Можешь смеяться, но я счастлив. Это — мое. Андрей произнес только одно слово: — Согласен. — Тогда — поехали… Виктор выпил и приступил к мясному ассорти. На большом блюде аппетитно смотрелись кусочки ветчины, сырокопченой колбасы, бастурмы и других деликатесов. Друзья начали с бастурмы. Восточный деликатес удачно сочетался с русской водкой. В это время музыканты уже закончили последние приготовления, и оживший в углу микрофон известил немногочисленных посетителей ресторана, что начинается музыкальная программа. Бородатый музыкант с гитарой объявил: — Первая песня сегодняшнего вечера — она называется «О любви» — посвящается очаровательной и замечательной женщине — Елене в честь дня ее рождения. Он тронул струны гитары, и ресторан наполнился нежными звуками изысканной мелодии… Развенчана, унижена, осмеяна, Под свист и улюлюканье толпы Ты шла одна. А ветер отчуждения Друзей последних заметал следы. В осеннем пламени горели листья, И в одиночестве — любовь, И горькие, шальные мысли… Все — было. Но… вернется вновь?