Помимо расследования полковника Квочко генерал связался лично еще раз с агентом-оператором на АПИСе. Тот к своему наблюдению о разряженной аккумуляторной батарее добавил кое-какие мелкие подробности о расположении механизмов и устройств в центральном посту АПИСа, косвенно указывающие на то, что ими пользовались, причем не в кратковременном режиме проверки, а для вполне самостоятельного плавания. Но на заданный с внутренним трепетом сокровенный вопрос генерала, возможно ли было достать с утонувшего корабля урановый стержень, ответил категорическим «нет!». Оператор сам был свидетелем, как капитан третьего ранга Казаков пытался это сделать, но смог вытащить стержень лишь до половины, и то изогнув чуть ли не в дугу, поломав при этом шарнирное сочленение манипулятора. Нет, невозможно. «Нет, милый, – подумал про себя генерал, – не «невозможно», а лишь «невероятно». Кроме того, по приказу генерала установили плотную профессиональную слежку за журналистом Талеевым тут же после его приезда в Москву. И эта слежка уже дала свои результаты. Журналист сразу развил бурную деятельность: телефонные звонки следовали один за другим, переговоры в Атоммаше, поездки в Обнинск, Дубну, его собеседниками были разные люди: правительственные чиновники, депутаты Госдумы из Комитета по обороне, влиятельные политические фигуры и правозащитники, но большинство – ученые, специалисты в области ядерной физики, практического применения ядерных материалов в различных областях техники, эксперты в области переработки, уничтожения, хранения ядерных отходов, лидеры движения «Зеленых». Прослушка мало что дала: Талеев был профессионально осторожен. Но общее направление его активности безошибочно указывало на связь с недавними событиями на «Свияге». Журналист собирал команду, заручившись поддержкой в близких к Президенту кругах. А ОБЪЕКТ, как следовало изо всех невероятных предположений, находился в Ханте! Вот теперь, логически просчитав обстановку, генерал пришел еще к одному неутешительному выводу: его руки были связаны. Он не мог реализовать наиболее простой и эффективный, хотя, возможно, слишком длительный и трудоемкий план – организовать масштабную ревизорскую проверку всех ТВЭЛ в хранилищах берегового могильника в Ханте. Разумеется, силами Инспекции по ЯБ, но при негласном присутствии своих сотрудников. Он никому не мог объяснить, что именно надо искать. Более того, свои силы он как раз и приложил к тому, чтобы запрятать такие «находки» на недосягаемую глубину Центральной впадины Баренцева моря! Генерал уже забыл то счастливое состояние эйфории после сообщения о «тектоническом сдвиге». Опасность снова витала в воздухе, наваждение какое-то! Конечно, можно установить наблюдение за могильником. Он обязательно отправит для этого в Ханту своего агента. Но на эффективность такой меры вряд ли стоит рассчитывать: противники достаточно опытны, чтобы, явившись за спрятанным, не попасть в элементарную ловушку. Значит, необходимо самим нанести упреждающий удар. А для этого надо знать наверняка, что и где конкретно спрятано. Узнать это можно лишь от самих участников «прятанья». Генерал положил на столе перед собой чистый лист бумаги и, немного подумав, вывел на нем карандашом: 1. Капитан третьего ранга Казаков Сергей Михайлович. 2. Талеев Герман Дмитриевич, журналист, Кремль. 3. Капитан второго ранга Милецкий Владимир Владимирович, командир опытного экземпляра АПИСа. Были еще один или два человека. Конечно же, из числа тех, кто участвовал в ночном незапланированном погружении АПИСа, то есть члены его экипажа. А какое плаванье без механика? Значит, 4. Капитан третьнго ранга Гришин Валерий Петрович. Выбор невелик, но и этот список придется подсократить. Вот теперь генерал задумался основательно. Даже вытащил из сейфа графинчик с коньяком и, нацедив маленькую рюмку, долго смаковал напиток. Трогать номер первый он не хотел. Слишком явно за псевдонимом «Казаков» маячила фамилия Редин, а такое обнародование повлекло бы большие и явно негативные последствия. К тому же генерал, будучи наслышан о характере этого человека и успев кое-что разглядеть сам в последних событиях, совсем не был уверен, что любым способом можно узнать у Редина то, что бы он пожелал скрыть. «Да он же у нас теперь и «Герой «Свияги»!» Второй номер вызывал откровенные опасения. Известный правительственный журналист, вхожий в самые высокие кабинеты и, кроме того, руководящий сотрудник таинственной службы, которая замыкается непосредственно на помощника Президента. Что это за служба, не знал никто. Ни численность, ни состав, ни иерархия, ни круг интересующих ее вопросов. Для большинства посвященных во внутренние дела государства был лишь миф о ее существовании. Когда же непостижимым образом решались самые деликатные государственные дела, все предпочитали не замечать оставленного ею неуловимого следа. Если таковой вообще присутствовал. Номер третий сейчас находился в четырехместной палате спецотделения Главного военно-морского госпиталя в Североморске и вряд ли мог быть легко доступен даже для людей Олигарха. Однако тут же генерал вспомнил ошеломляющую организацию «природного тектонического сдвига», негромко хмыкнул и поставил рядом со вторым и третьим номерами знак вопроса. Гришин В. П. никаких ассоциаций не вызывал вообще и потому казался вполне перспективным, если не был ни во что не посвященной пустышкой. «Но пусть голова об этом болит у Нодарчика!» Облегченно и удовлетворенно вздохнув, генерал откинулся на спинку стула, прикрыл глаза, подвигал головой, разминая затекшие мышцы шеи, только потом поднял трубку телефона с защищенной линией и неторопливо набрал номер. Сегодняшняя деловая встреча Талеева явно затянулась. Было уже почти девять часов вечера, когда он наконец покинул помещение офиса одной из кораблестроительных фирм, расположенного в необъятных глубинах нового спального района Москвы, и неторопливо зашагал к своей «девятке», которую припарковал за углом недалеко от детской площадки. Итогами переговоров Гера был вполне доволен: еще один специалист-атомщик, профессор выразил полную готовность сотрудничать в рамках нового исследовательского проекта. Подходя к своей машине, журналист краем глаза увидел идущих по тротуару двух мужчин, а когда вставил ключ в замок, услышал за спиной голос: – Талеев Герман Дмитриевич? Гера спокойно открыл машину, положил ключи в карман, выпрямился и всем корпусом повернулся на голос, отступив при этом на шаг вдоль тротуара. Таким образом, оба подошедших мужчины оказались перед журналистом. – С кем имею честь? Первый достал из внутреннего кармана темного пиджака удостоверение и показал его в раскрытом виде: – ФСБ. Майор Салов. Мы бы хотели задать вам несколько вопросов. – Задавайте. – Талеев не двинулся с места. – Наверное, я неправильно выразился, – тут же поправился майор. – Не «задать вопрос», а побеседовать в спокойной обстановке. – Беседуйте. Сейчас очень спокойно на улице. Что-то едва уловимо дрогнуло в лице мужчины, но он оставался вежлив и корректен: – Мы хотим, чтобы для беседы вы проехали с нами. Вот наша машина. Пройдемте, пожалуйста. Действительно, метрах в пяти стояла неприметная черная иномарка с тонированными стеклами. «Наверняка еще шофер за рулем и кто-то на переднем сиденье для подстраховки, – подумал Талеев, – а у этих ребят если и есть оружие, то не в кобуре под мышкой». На пиджаках обоих не было ни малейших выпуклостей. – Вы меня задерживаете, арестовываете? – Вовсе нет, Герман… э… Дмитриевич, скорее у нас возникла необходимость в вашей консультации. – Ну что ж, – журналист пожал плечами, – я никогда не отказываю вежливым просьбам. Вроде все в порядке. Вот только номер машины не из реестра ФСБ. Хотя ведь никто не запрещает на личном транспорте передвигаться. – Поезжайте вперед. Я на своей «старушке» за вами. Первый не выдержал, в его голосе зазвучали приказные интонации: – Талеев, пройдемте с нами! Сделав вид, что не обращает внимания на последние слова, Гера повернулся вполоборота к своей машине, успев заметить, что второй мужчина сделал шаг вперед и в сторону, заступив ему за спину. Открыв дверцу, журналист почувствовал резкий удар в плечо: его бросали на собственный автомобиль. Удар нанес второй мужчина коротко, без замаха и почти со спины, поэтому Талеев сумел отреагировать только в самый последний момент: он качнулся в сторону и отклонил голову, чтобы удар о крышу машины получился смазанным. Из этого положения Талеев резко махнул ногой назад, рассчитывая попасть нападавшему в колено. Однако его нога наткнулась на вполне квалифицированный ножной блок. От первого мужчины Геру отделяла теперь передняя правая дверца. Она не позволяла тому приблизиться, а Талееву давала возможность развернуться и встретить очередной удар блоком левой руки. На мгновение лицо противника открылось, и журналист тут же нанес удар пальцами правой руки в глаза. Схватившись за лицо, нападавший с глухим вскриком отшатнулся. Тут же первый ударил стопой ноги в дверцу, рассчитывая зажать Талеева между ней и корпусом машины. Однако Гера, невероятно изогнувшись, выскользнул из захлопывающейся ловушки. Удар был настолько сильным, что мужчина по инерции ткнулся в бок автомобиля. Талееву потребовалось лишь мгновение, чтобы резкой подсечкой отправить противника под колеса и довершить его падение ударом каблука в затылок. В это время из черной машины с обеих сторон выскочили еще два человека, у одного из которых, несмотря на сумерки, Гера успел разглядеть в вытянутой вперед правой руке пистолет с необычно длинным стволом. Теперь журналиста не защищала даже захлопнувшаяся дверь автомобиля. Дальнейшие несколько эпизодов произошли одновременно и практически мгновенно. За спиной Талеева раздался негромкий чуть протяжный хлопок: только тренированный слух мог уловить в нем два одновременных выстрела из пистолетов с глушителями. Точно в середине лба бегущего прямо на журналиста мужчины с пистолетом в вытянутой руке появилась маленькая аккуратная черная дырочка, а его самого резко бросило назад и в сторону тротуара. Длинный пистолет выпал из руки и отлетел под автомобиль. Тут же на спину Талеева тяжело навалилось чье-то тело, руки безвольно скользнули по его плечам, а к ногам журналиста упал короткий нож с темным, причудливо изогнутым лезвием. Гера стоял не двигаясь, тело майора Салова медленно соскользнуло вниз и с негромким стуком распласталось на тротуаре. Второй выскочивший из машины человек резко прыгнул в сторону небольшого газона, однако приземлился на него уже бесформенной тряпичной куклой: два выстрела за спиной Талеева на этот раз не слились в один, а прозвучали короткой глухой дробью. Все было закончено в считаные секунды. В соседних домах не хлопнуло ни одно окно, по дорожкам большого внутреннего двора не пробежал ни один прохожий, даже не залаяла ни одна случайная собака. Талеев склонился над лежащим под колесами его «девятки» мужчиной и попытался нащупать пульс. Из-за декоративного куста на газоне метрах в шести от проезжей части показались две темные фигуры, быстрым шагом подошли к журналисту и, не произнеся ни слова, подняли за ноги и плечи нападавшего сзади с ножом. Затем так же быстро отнесли его к черной машине и тут же вернулись, чтобы взять следующего. Когда и тело с газона было спрятано в машине, они наконец подошли к Талееву, почти неразличимые в сумерках позднего вечера, остановились в шаге от него, и один негромко обратился к другому: – Ну, вот видишь, я же говорил тебе, что у шефа опять с собой оружия нет. – И что это он так не любит его носить? – А он у нас все больше интеллектом и на «кулачках». Видал, как ногами размахивал? Чисто ветряная мельница. У меня вон даже за кустом волосы растрепались. Талеев, не поднимаясь с корточек, вмешался: – Мясники и садисты! Помогите-ка лучше и этого в машину загрузить. Я его, слава богу, только отключил, хотя и надолго. Как остальные? Один из мужчин отвернулся и негромко засвистел мелодию похоронного марша. – Так, понятно. Второй обиженно произнес: – Шеф, а что бы ты с нами сделал, если бы эти боровы сейчас хрипели на весь двор или орали благим матом, а то и подпрыгивали на простреленных лапах? Талеев ничего не ответил, подхватил лежащего под плечи и с помощью обоих мужчин погрузил в багажник своей машины. Теперь все трое встали кружком и не торопясь закурили. – Спасибо, ребята. Не ожидал я от них такой прыти. Один из мужчин хмыкнул: – Как же, не ожидал! То-то в первый же день нашей опеки такой водевиль. Сам ведь нас инструктировал. Сколько за тобой всяких и до этого ходили, ты же нас не привлекал. – Так то же ФСБ было, ГРУ, даже простые менты. – А эти что, не оттуда же? – В том-то и дело, что нет. Буквально вчера мы один интересный звоночек перехватили, вот я и подстраховался. Хотя они, скорее всего, действительно из силовых структур. Действующие или бывшие. По замашкам видно. Да вот сейчас работают совсем на других хозяев. И живут по другим законам. – А брать тебя начинали вполне прилично. Пока «пукалки» не вытащили. Да вот еще ножичек очень занимательный. А вообще-то, шеф, далеко не всякий отважится на такое, при твоей-то официальной «крыше». – Припекло, видать, сильно. Талеев задумался. Потом щелчком отшвырнул докуренную до самого фильтра сигарету и повернулся к своим напарникам: – Подчистите все, как положено. И машину тоже. Проверьте ее сначала на «маячки». Заберите оружие и личные документы. В общем, все, что найдете. Хотя я и так знаю, откуда они. Через пару часов встречаемся на «второй». Поговорим с этим «подарочком», – он кивнул в сторону багажника. Двое направились к черной автомашине, а Гера завел свою «девятку», круто развернулся и выехал со двора на опустевшую к ночи магистраль.