– Казаков! – молоденькая дежурная медсестра осторожно заглянула в палату старших офицеров. Она знала, что, несмотря на позднее время – было уже четверть первого ночи, – там никто не спит: смотрят маленький переносной телевизор или режутся в запрещенные в госпитале карты. – Сергей Михайлович, вас к телефону просят на дежурном посту. Какой-то очень начальственный голос. – Мужской, Ниночка? – Да. – Ой, Серега, что ж ты раньше-то скрывал свою ориентацию? – Братцы, так это ж значит, все мы тут были заложниками его порочных извращенных наклонностей?! – Ага, я уже что-то сегодня утром заподозрил, когда он разглядывал, как я зубы чищу! – А у меня трусы пропали недавно. Фетишист! Реплики посыпались со всех сторон. – Эй-эй, мужики, вы поосторожней в выражениях. Смотрите, наша Ниночка даже покраснела вся, – Сергей попытался остановить разошедшихся острословов, но только «переместил огонь» на бедную девушку. – Ниночка, не бойся, этот маньяк для тебя, оказывается, совершенно не опасен. – Вот-вот, только когда будешь мне утром укол делать, не подпускай его близко к моему обнаженному телу, не ровен час… – А я категорически отказываюсь принимать предписанную клизму до тех пор, пока это чудовище вообще не выпишут из госпиталя! Махнув рукой, Сергей взял девушку под локоть и вместе с ней вышел в коридор. Знакомый голос в трубке звучал удивительно отчетливо: – Как здоровье, Серж? – Я чуть было не решил, что ты уже забыл о моем существовании. – Извини, забегался тут совсем. Да и тебе хотел дать отдохнуть от всех глобальных забот, отоспаться, подлечиться. – Вот этого здесь с избытком, – Сергей посмотрел на стоящую рядом Нину, – пользуют с утра до вечера и в хвост и в гриву. Сбегу я от них! Ты откуда звонишь? – Ну-ну-ну… – А из окошка собор Василия Блаженного видать? – Как на ладони. – Ах, вот даже как! Куранты по ночам спать не мешают? – Ладно тебе, Серж. Поговорим серьезно. Эта линия сейчас не прослушивается, а ты попроси свою девушку-медсестричку пока обход палат сделать. Минут на 10, не больше. Сергей прикрыл ладонью мембрану и повернулся к Нине: – Знаешь, кто с тобой только что по телефону разговаривал? Девушка отрицательно покачала головкой: – Он не представился. Редин серьезно изрек: – Начальство надо знать… по голосу! Это заместитель министра здравоохранения. Привет тебе через меня передает и строго интересуется, почему ты еще до сих пор не сделала обход по палатам? – Ладно вам, Сергей Михайлович. Я девушка умная и понятливая, уже удаляюсь. Только недолго, ладно? – Министр все возьмет на себя, а тебе лично выпишет почетную грамоту и повесит на доску. После этого Сергей вновь заговорил в трубку: – Все в порядке, мы одни. А ты, оказывается, не только «жучков» по каютам глушить можешь, а и целые телефонные линии прочищать. – Друзья помогают. Вообще, Сергей, наши дела совсем не так веселы. – Проблемы с… подбором персонала? – Знаешь, нет! Здесь все как раз, на удивление, удачно складывается. Я уже с десятком людей переговорил, и никто не отказался. Некоторые хоть сейчас готовы поехать даже в неофициальном порядке как частные лица. – Гера, нам-то именно официальность нужна! – Я все понимаю. Поэтому и беседую как раз в таком ключе. Неприятности, – в трубке хмыкнуло, – с другой стороны подбираются. По голосу журналиста Сергей понял, что обстоятельства действительно серьезные, и поэтому воздержался от привычных комментариев. Талеев тоже стал предельно серьезен: – Помнишь, ты как-то сказал, что у нас останется одно преимущество – время? Так вот, сейчас и оно катастрофически тает. Пусть тебя не интересует, каким образом получены мои сведения, но они абсолютно надежны. Как только мы уехали из Ханты, там появились ребята из ФСБ. Причем работали они очень предметно, а не просто шарили в темноте. Обследовали и «Свиягу», и АПИС, и береговое хранилище, беседовали со множеством людей. При таком «чесе» они, конечно, обнаружили множество косвенных следов нашей работы. Кое-что просто вычислили. Естественно, ничего конкретного не нашли, но, подозреваю, догадались об истинном положении вещей. И очень серьезно испугались. А тут у них под самым носом еще и я веду подбор и обработку специалистов весьма определенной направленности. Такое никакой конспирацией не скроешь. Наверное, по всей Москве слухи ползут. Есть от чего им испугаться! Пока журналист переводил дух, Сергей озадаченно проговорил: – Да-а-а… впечатляющая оперативность, да и сообразительность на уровне. – Кстати, тебя-то как Редина они разоблачили еще после первого нашего спуска к «утопленнику». – Чего же тогда молчали? – А зачем им в своих же прошлых прегрешениях добровольно признаваться и вытаскивать на свет божий ту историю годичной давности? Знают, с кем имеют дело, и удовлетворены. – Паршиво, – констатировал Сергей. – Ну-ну. Если бы все обстояло только так, как я тебе сейчас описал, не стоило бы, наверное, и тревожить твой сладкий больничный покой. До сих пор все было в пределах определенных норм. – Это ты считаешь «в пределах норм»? – Да, – твердо произнес Талеев, – потому что дальше начался уже беспредел. Сильно испугавшись, ребятки из ФСБ решили обезопасить себя чужими руками. Догадываешься, чьи это грязные ручонки? – Не тех ли специалистов по производству природных катаклизмов? – Именно. Я тут, кстати, раскопал еще кое-какие впечатляющие подробности недавних событий. Жаль, что сейчас нас твой друг Миля не слушает, он бы удивился. АПИС – далеко не единственная в своем роде «игрушка» в нашей стране. Есть более совершенные аппараты. И по техническим возможностям, и по «плавательным» характеристикам. Вот один такой очень секретный государственный объект был почти официально приобретен частным лицом! А дальше сущие пустяки: на купленный опять же частным лицом якобы списанный военный сторожевой корабль усаживается «свой» экипаж, грузится уникальный глубоководный агрегат и, конечно, необходимое количество новейшей взрывчатки, и он занимает место по охране плавбазы «Свияга»… Вот такой замечательный экскурс в «свежую» историю. А теперь скажи честно, ты можешь представить себе, какими колоссальными возможностями обладают эти «грязные ручонки»?! После секундной паузы Сергей тихо произнес: – Гера, с такими возможностями не в состоянии бороться целое государство. – Да, государство, может, и не в состоянии. Потому что при нынешнем режиме оно продажно по своей сути. А вот отдельные люди могут! Ты ведь не продался. Миля, механик с АПИСа, Федор Генрихович. Пока такие люди существуют, а это будет вечно, мы ручонки шаловливые пообламываем! Никогда еще Сергей не слышал от Талеева таких резких, категоричных оценок. Наверное, журналист сам устыдился этой высокой патетики, потому что неловко кашлянул в трубку и совсем другим голосом продолжил: – В общем, кое-кто из ФСБ обратился именно к тем финансовым структурам, которые кровно заинтересованы, чтобы история с перегрузочным спецкораблем никогда не выплыла наружу и, уж не дай бог, нигде не засветился урановый стержень с недвусмысленным клеймом. Тогда эти олигархи возьмут в свои руки все работы с ядерными отходами, и отечественными, и теми, что будут по договору поступать из-за рубежа. К чему это приведет, ты знаешь не хуже меня. Всюду, где мерилом становятся деньги, нажива, сверхприбыль, начинается развал страны, грабеж, разорение недр, обнищание людей… Короче, беспредел. А преграды на своем пути они убирают весьма радикальными способами. У них собственные банды боевиков, службы безопасности и отсутствие всяких представлений о морали, нравственности… – Ты чего паникуешь? Меня запугать хочешь или себя? Не на митинге! Дело говори. – «Наверное, зря я так резко», – подумал Сергей. – Слушаюсь, товарищ Редин! Вовсе я никого не пугал. Зато ты теперь оглянешься, даже сидя на толчке. И Милецкого так же настрой. Не думаю, что они к вам сунутся, но на всякий случай предупрежу кое-кого из наших ребят там у вас. Присмотрят. А пока, конечно, они попытаются отыскать ТВЭЛ. Вот и флаг им в руки! Как же нам сейчас на руку колоссальный бардак в хантовском хранилище! Мы же получим еще дополнительный запас времени. Я вообще-то переговоры уже закончил. Теперь пару дней займусь организационными и финансовыми вопросами. Серж, я таких людей подключил к этому, что процесс как по маслу пойдет! – Послушай, Гера, можешь ты мне на всякий случай хоть какие-то свои координаты сообщить? Мало ли что-то непредвиденное или совсем из ряда вон выходящее… Талеев на секунду задумался. – Хорошо, запоминай номер, – он продиктовал несколько цифр, – по нему я днем и ночью. Только не гарантирую чистоту линии. Да и ты ведь неизвестно откуда позвонишь. Так что без имен и подробностей. Запомнил? – Да. Хотя очень надеюсь, что не пригодится. Удачи тебе! – Взаимно. Сергей задумчиво положил трубку на рычаг. Тут же откуда-то из темноты коридора выступила дежурная медсестра: – Это нечестно, Сергей Михайлович! Полчаса говорили! А если меня в это время с главного поста искали? Что я скажу? – Да-да, Ниночка, все нормально, все нормально… – продолжая беззвучно шевелить губами, он направился по коридору в сторону своей палаты. Заснул Сергей лишь под утро. Сколько всяких вариантов прокрутилось у него в голове за несколько бессонных ночных часов! Глупые, наивные, фантастические, утопические… Вот только с реальными было плоховато. Но и лежать здесь сутками в тепле и стерильной больничной чистоте он просто не мог себе позволить. Да, отыскать ТВЭЛ – как иголку в стогу сена. Но ведь находят! И в лотерею выигрывают миллионы при микроскопических вероятностях. Он не мог и не хотел дать кому-то даже этот микрошанс. Все-таки замечательно, что он не полетел в Москву! И отдохнул, и подлечился, чувствовал себя вполне сносно. А главное – до Ханты рукой подать. Вот он, его шанс! Раз так судьба распорядилась, нужно только точно определить, что от него самого требуется. А Геркин звоночек – это тоже намек судьбы: пора, торопись!