Сергей был не из тех, кто быстро и уверенно принимает решения. Но когда ситуация выстрадана, взвешена, разобрана по косточкам, все остальное отходило на второй план. К цели он шел методично и последовательно, раздумий и противоречий больше не существовало. «Чего тут думать, трясти надо!» – так говорил когда-то один его друг. Будем трясти! Глава 6 Совершать побег из госпиталя Сергею не пришлось. Такой вариант он тоже предусмотрел, но приберег на крайний случай. Удалось вполне цивилизованно договориться с начальником отделения. Сотрясение мозга было легким, обожженная рука не требовала ежедневных перевязок, синяки и шишки практически рассосались. Начальник лишь предупредил, чтобы пациент особенно в загулы не ударялся, так как еще пару дней будет официально числиться на больничной койке, потом суббота, воскресенье… а вот уже в понедельник – на свободу с чистой совестью. В знак своего полного понимания Сергей сбегал в близлежащий магазин и подтвердил чистоту помыслов двумя бутылками коньяка, уютно расположившимися в сейфе начальника отделения. От совместной дегустации Сергей отказался, а лишь забежал ненадолго в палату к Милецкому, чтобы попрощаться. Миле еще предстояло довольно долго промучиться в госпитале: операция на глазу требовала какого-то специального оборудования, которое было лишь в Мурманске. Отдавать своего больного туда военные медики не хотели и сейчас договаривались о доставке аппарата к ним в Североморск. Никто не торопился. Милины ребра потихоньку срастались, нога заживала, а общеукрепляющий отдых был просто необходим. Сергей ничего не стал объяснять другу, пообещал заглядывать и заторопился на рейсовый автобус в Ханту. В городке подводников Редин поселился в единственной гостинице. По теперешним ценам это было слишком дорогое удовольствие для небогатых командировочных специалистов, поэтому большинство одиночных номеров пустовало. Как раз такой номер с городским телефоном и занял Сергей. Не потребовалась даже «представительская» бутылка виски, заранее приобретенная Рединым. Свои действия он продумал еще по дороге сюда и, не теряя времени, тут же взялся за телефонную трубку. – Здравия желаю! Это вас беспокоит капитан третьего ранга Казаков. Я служу в Петербурге под командованием Федора Генриховича. – Адмирал наверняка простит ему эту невинную ложь. – Да-да, замечательный командир! О вас отзывается с большим уважением. Конечно, помнит! Так и сказал: «Капитан первого ранга Умчинов – настоящий офицер и прекрасный начальник тыла». Поэтому и обращается через меня с личной просьбой. Дело в том, что у Федора Генриховича остались здесь кое-какие громоздкие вещи, мебель… Он ведь в такой спешке уезжал. А я как раз в командировку сюда. Вот он и попросил… Да-да, именно транспорт. Машину какую-нибудь крытую. Это просто удача! Почти по пути. Хорошо, я готов записывать. – Собеседник продиктовал Сергею телефонный номер подполковника с береговой базы, который выделит необходимую машину. Надо только обговорить с ним лично подробности. – Да, конечно. Непременно сошлюсь на вас в случае какой-либо загвоздки. Обрадую Федора Генриховича, пусть встречают. Он вам обязательно позвонит. Спасибо за содействие. До свидания. Итак, начиналось все просто великолепно. Сергей даже позволил себе открыть представительскую бутылку – не пропадать же добру – и, смакуя напиток, расслабился в скрипучем продавленном кресле. – Дорогой генерал, я всегда подразумевал, что наше доброе сотрудничество предполагает обоюдную выгоду, – последовала пауза, которая давала возможность собеседнику искренне подтвердить слова говорившего. Однако генерал ею не воспользовался, а продолжал молчать. – А если одна сторона несет убытки, то другая должна их компенсировать. – Уважаемый Нодар Георгиевич, – ни при каких обстоятельствах генерал не допустит, чтобы кто-то из «того мира» диктовал ему свои условия! – Ваши убытки – это, конечно, печальный факт, но они остаются ВАШИМИ убытками. Не понимаю, о какой компенсации может идти речь! – Все ты, генерал, понимаешь! Решил моими руками свои делишки обделывать, решать свои проблемы?! – Собеседник отбросил всякую восточную вежливость. – Чистеньким захотел быть и стоять на страже закона?! Для меня есть только МОЙ закон!! Я тебя в порошок сотру вместе с погонами! Ты с кем собрался краплеными картами играть?! – Бешеная злоба не была показной. Генерал непроизвольно начал отыгрывать назад: – Нодар Георгиевич, я просто не нахожу причин для таких обвинений в мой адрес. Объяснитесь, пожалуйста. Голос на другом конце провода стал спокойнее: – Что за темную лошадку ты мне дал в списке? – Я вам целых три фамилии назвал. Кого конкретно вы имеете в виду? – Шайтан! – После резкого вскрика последовала пауза. Собеседник взял себя в руки. – Я говорю о темном человеке, журналисте Талееве. «Опять я оказался прав, – генерал не то чтобы был доволен, а просто констатировал факт, – но неужели Нодарчик споткнулся об этого кремлевского порученца?!» – Талеев Герман Дмитриевич, журналист ряда ведущих изданий, аккредитован в Кремле, освещает работу правительства и Президента… В трубке раздался чуть не звериный рык: – Кто он такой на самом деле?! – Я вам полностью и точно передал имеющуюся у меня информацию. Могу еще добавить, что ни к каким силовым структурам он отношения не имеет. – Голос генерала был официален и убедителен. Это явно заставило собеседника задуматься. – Шайтан! Я поручил начальнику моей службы безопасности поговорить с ним и кое-что выяснить. Он послал четырех лучших своих специалистов. Их автомобиль был на спутниковом контроле и непрерывно отслеживался. И вот все четверо бесследно исчезают в одном из спальных районов. Бесследно, понимаешь?! Там потом целая группа работала: ни малейшей зацепки, ни одного свидетеля. Кустика сломанного не нашли! Машина просто исчезла вмиг со спутниковых экранов – что ты скажешь? Это действительно было для генерала новостью. «Ох, и не прост же ты, господин журналист! Слава богу, однако, что я не попытался взяться за тебя своими силами». Это было интуитивно верным решением. – Я могу только сказать, что ни в одной оперативной сводке нет упоминания об этих людях. Нет также брошенной или угнанной машины неизвестной принадлежности. – Чудо Аллаха! Бесследно, в Москве, не поздним вечером исчезают четверо вооруженных до зубов профессионалов вместе с машиной, вах! Генерал предпочел промолчать. – Ладно. Мы разберемся во всем. И кто-то дорого заплатит, – в голосе явно звучала нешуточная угроза. – Странный очень списочек ты мне подкинул, очень странный. Еще одного военные в госпитале на Севере упрятали, что и не подступишься. Правда, вот с последним все-таки удалось встретиться, поговорить. На рыбалке. Но он, генерал, ничего не знает. Лишь подтвердил то, что ты сам предполагал. Всякие Свияги-бодяги, Ханты-манты… Ничего конкретного. – Ну вот видите, подтвердил. – Э-э-э! Я не за то тебе плачу, чтобы еще подтверждать твои сведения. Так, говоришь, «он» до сих пор в этой, как его… – В Ханта-губе. – Да-да. И вроде как найти его нельзя, а приманка из него очень соблазнительная. Ха-ха-ха, как на рыбалке. – Пока «его», Нодар Георгиевич, не извлекли на свет божий, он никого не интересует. «Заговорить» он сможет только на публике. Значит, к нему обязательно придут, и, скорее всего, не в одиночку, а целой ученой компанией. Этим можно воспользоваться… – Не учи! Ты в своих сведениях лучше разбирайся. И не пытайся двойную игру со мной вести. Я все узнаю. Уничтожу! Разговор прервался. Всерьез разошедшийся по-восточному горячий Олигарх был способен на любой шаг. Генерал уже вовсе не думал о том, как сохранить свое лицо. Голову бы не потерять! Теперь надо разыскать в Ханте своего знакомого Витька. Вот ведь, черт, даже фамилия неизвестна. Все и всегда его «Витек, Витек». Ладно, отыщется. Но перед этим лучше позвонить по номеру, который он накрепко запомнил в госпитале. Связь опять была превосходной, несмотря на расстояние, голос в трубке звучал без всяких помех, но вот говорил он не просто неприятные, а страшные вещи: – Ты где пропал?! Я с утра в госпиталь названиваю, а мне мозги пудрят: на процедурах, на уколах, на приеме у врача… Потом сам уже догадался, что тебя там нет. Еще бы чуть-чуть, и я на уши полстраны поставил бы! – Гера, да что так разошелся? Ничего не случилось… – Случилось! Еще как случилось!! Механика с АПИСа помнишь? Я ему пытался домой позвонить после того, как с тобой в госпитале разговаривал. Он в Мурманске живет. Жена сказала, что ему отгул дали на трое суток, и он на рыбалку уехал на Тулому. Еще сказала, что ему уже и со службы звонили, интересовались, где. Я тогда же насторожился. Но где ж его на Туломе искать, – Талеев замялся на секунду, – а вот они нашли, сволочи! Сергей слушал, не перебивая. Только хлебнул машинально глоток из бутылки, но вкуса не почувствовал. – Ночью другие рыбаки на мелких порогах его тело нашли. Опознали быстро. Жена подтвердила: у него характерный «почечный» операционный шрам был. Все тело очень сильно изуродовано. В заключении написали, что это от ударов о камни после того, как он, пьяный, в речку свалился. Я разыскал по телефону врача, который вскрытие делал. Ну, он мне конфиденциально признался, что для таких травм надо было пару раз в Ниагарский водопад грохнуться, а потом под паровоз лечь. Еще описал некоторые переломы и травмы. Сергей, его пытали! Долго и профессионально. До смерти! – Голос журналиста прервался, а потом зазвучал отрывисто и тоном ниже. – Это звенья одной цепи. Хотели узнать подробности хантовских дел и точные координаты «карандаша». Под такими пытками говорят все! Я знаю. Теперь ты можешь судить, что им известно. После паузы Сергей вроде бы не к месту медленно проговорил: – А ты меня предупреждал, что по этому телефону надо обходиться без подробностей. – Я уже с утра в ожидании твоего звонка подключил этот номер на стационарное подавление перехвата. А с собой у меня всегда теперь другой есть, запомни, – журналист продиктовал новый номер. – Нас сейчас никто не пытается слушать. Ты мне так и не ответил, где находишься. Так же раздумчиво Сергей предположил: – А может, это и не надо, Гера? – Ты!.. – Вскрик оборвался, послышались два резких сильных выдоха, и твердый спокойный голос Талеева сказал: – Что бы ты ни задумал, все обречено на провал. В одиночку ты не проживешь и суток. Будь реалистом, прикинь, как они действуют и что ты им можешь противопоставить. – Значит, сдаваться… – По крайней мере, не делать опрометчивых шагов. Вообще ничего не делать, не посоветовавшись со мной. Сергей не торопясь закурил, хлебнул виски, поморщился. – Ну что ты молчишь?! – Хочу с тобой посоветоваться прямо сейчас, да не знаю, с чего начать. – С координат. Сергей еще раз затянулся и выпустил в потолок тонкую струйку дыма. Голова работала, на удивление, ясно и быстро, не было никакой паники. Он даже знал в общих чертах, что будет делать и как. – Я не в госпитале… – Догадался уже! – …еще со вчерашнего дня. Мне казалось, я отлично продумал свой план. Но теперь придется внести в него существенные коррективы. Это не значит отказаться. Теперь они уж точно «закрыли» Ханту, и мне там показываться нельзя. – Слава богу, ты еще не сошел с ума! – Но я все равно вытащу оттуда наш «карандашик». – Шизофреник! – Талеев, не перебивай! Лучше слушай внимательно и вникай. Может, подправишь где, посоветуешь. – Мозги бы я тебе подправил с удовольствием! Что ты себе думаешь? Ты оттуда и обычный карандаш не вынесешь, ноги свои не унесешь. А тут трехметровая болванка под четыре тонны весом! – Гера, почему, ты думаешь, я из госпиталя ушел сразу после нашего разговора? Да потому что почувствовал, как кольцо сжимается. А теперь еще и крышкой сверху прихлопнули. Да о приезде какой официальной комиссии можно теперь говорить?! Если до этого дошло бы, те люди перещелкают в пути всех академиков, как слепых котят. А тут, в Ханте, они вообще беззащитны, словно малыши на ночной дискотеке. В общем, я знаю, как мне надо поступить. Риск, конечно, есть, но если правильно и убедительно сыграть… – Слушай, я могу уже через несколько часов к тебе прилететь… – А вот этого совсем не надо. Пользы здесь от тебя никакой не будет. Ты же не дослушал, что я хочу предложить. Раз так все удачно получается на переговорах с нужными людьми, то почему бы не собрать их где-нибудь, скажем, в Обнинске или Дубне, да мало ли еще найдется мест рядом с Москвой, где в подходящих условиях они смогут исследовать нашу находку? Хватает ведь у нас ядернозащищенных объектов. И охрана там штатная. – Конечно, на это трудно что-нибудь возразить. Только вот где Ханта, а вот где Дубна…