– Напрочь? – Разумеется. Рудименты мы не коллекционируем. Это приказ. Стрельба продолжалась не более минуты. Сквозь треск автоматных очередей прорывались негромкие хлопки одиночных выстрелов. Громыхнули два взрыва. – Это «Муха», – пояснил Макс. Он даже не оглядывался в сторону баррикады. «Ассистенты» прекрасно знали свое дело. В их общей команде воинские звания вообще отсутствовали. Разделение на отделы и группы было весьма условным. Каждый сотрудник был слишком уникален, чтобы вписаться в узкие рамки отдельных специализаций. Однако определенная иерархия существовала, и Лифанов с Талеевым находились в ней на одной ступени. На дороге наступила тишина. Звуки от лениво чадящих «Волги» и внедорожника были не громче хорошего пионерского костра. Ассистенты уже начали растаскивать завал. – Макс, а как у тебя со связью? – В самом широком ассортименте, – он посмотрел на часы, – даже космос еще задействован. Кстати, «Сам» постоянно на приеме. Ты же у нас специалист по глобальным конфликтам. – Да уж и не так чтобы очень… – Ага! Только нам с ребятишками пришлось нейтрализовать чуть не целое «войсковое подразделение с приданной ему военной техникой и вооружением». Очень неслабым, замечу, вооружением. А судя по твоему виду, и нашу элиту весьма основательно потрепали. – Не то слово, – согласился Талеев. Они старательно избегали касаться вопроса о собственных потерях. Это было маленькой традицией: не говорить на подобные темы, пока полностью не закончится операция. Хотя оба прекрасно понимали, что после такой… акции недосчитаются кое-кого из своих друзей. – Представляешь, сколько работы теперь у «чистильщиков»? – Кесарю – кесарево. Ладно, пойду пообщаюсь. – Гера, ты учти, что мы в процессе продвижения к вам поговорили… откровенно с несколькими «участниками боев». Так что знакомы со всей расстановкой сил и действуем не вслепую. «Сам» тоже. Талеев покивал и направился к приземистому автомобилю. Это был военный вариант «Хаммера», усиленный бронированным покрытием, практически незаметным снаружи. Внутри находился только Саня Кривич, истинный бог всех средств связи, систем сигнализации, охраны, предупреждения и пр. Этот молодой парнишка обращался к Талееву на «вы»: – Герман Дмитриевич, я канал связи уже стабилизировал. Если что понадобится, крикните меня, я рядом буду. – Спасибо, Саня, я разберусь. Через десять минут Талеев выбрался наружу и подошел к Максу. Они закурили. – Каша действительно крутая заварилась. Вот-вот подойдет войсковая бронетехника и милицейские спецподразделения. И нечего, Максик, на меня одного все сваливать! Я, между прочим, вообще «шумел» только за высоким забором воинской части. А вот ты… «От Москвы до самых до окраин…» – фальшиво пропел Талеев. – А-а-а-а! – так и взвился Лифанов. – Значит, я для себя тут «цыганочку с выходом» исполнял?! – Уймись, Макс! Шучу я, – устало проговорил Гера. Лифанов тут же посерьезнел, вздохнул: – Да все я понимаю. А ведь у меня действительно есть личная заинтересованность. Мы с этими наглецами уже третий раз сталкиваемся. Помнишь «домик на Рублевке», куда ни ОМОН, ни спецназ ГРУ не совались? Мы там экспроприировали золото в слитках, камешков разных ящика два… Эти же орлы охраняли. Потом, когда топливного министра замочили. Вот оттуда я и Олигарха знаю, правда, заочно. А шеф его службы безопасности был когда-то моим непосредственным начальником. Вот такие пироги! Так что даже спасибо тебе, Гера, за возможность наконец-то по-крупному с ними разобраться. Думаю, после сегодняшнего дня они вообще вряд ли оправятся. Ведь не просто группу захвата выделили, все свои наличные силы на тебя бросили! – Да не на меня это. И не мне спасибо говорить. Доживем до счастливого финала – я тебя обязательно с этим человеком познакомлю… – Ящик пива с меня! – …его бы только найти в «не разобранном» виде. А пьет он шило. – Крутой мужик. Наш! Тогда по коням, господин журналист! Или по микрофонам? – Тупой солдатский юмор. И плевать, что ты диссертацию по юриспруденции защитил! Даже пути у нас с тобой сейчас разные. Ты на главной трассе встретишь военных и ментов, расцелуешься с ними, ксиву свою предъявишь… – Которую? – невинно поинтересовался Лифанов. – Господи, ты что, всю картотеку за собой таскаешь? – Да с такими, как ты, никогда не знаешь, во что вляпаешься. Вот и приходится… – Ну, ментам омоновским что-нибудь федеральное, кремлевское. Объяснишь, что спецоперацию проводят силы внутренней безопасности УФСБ, и отошлешь родимых домой. А военных пропустишь в часть, это все-таки их заведование. Пусть уж заодно вывезут, что там ценного осталось. Кстати, и те, и другие от своих главных начальников уже получили приказ подчиняться тебе. Если все-таки возникнут осложнения, свяжи их по рации с «Самим». – А ты куда? – Возьму пару твоих «ассистентов» и обратно в часть. У тебя, кроме «Хаммера», машина есть? – Обижаешь! – Реквизирую. Не солидно как-то на ржавом «газоне» возвращаться. – А в эту сторону солидно было? – Макс, не поверишь, тоже стыдно! – Ладно. Все понятно. Воинскую часть «чистильщики» уже блокировали. Сейчас распоряжусь, чтобы начинали работу. Как с делами управлюсь, к тебе подскочу. – Не уверен, что мы сегодня увидимся. Но уж в Москве – обязательно. Спасибо тебе. Удачи! Лифанов вернулся к «Хаммеру», а Гера с двумя его бойцами уселись в небольшой «БМВ», незаметно припаркованный за кустами, вырулили на дорогу и резво устремились к многострадальной воинской части. Попутчики Талееву попались серьезные и неразговорчивые. До самых ворот никто не проронил ни слова. От будки часового навстречу машине шагнул вооруженный человек и наклонился к открытому окошку водителя: – Я старший группы зачистки. Лифанов попросил меня лично вас встретить. Гера узнал этого человека, хотя и виделись всего-то пару раз. – Николай, кажется? – Боец довольно улыбнулся и кивнул. – Для нас на этой территории представляют внимание только три человека. Это полковник в форме и, надо полагать, в полном здравии. Когда появятся военные, пусть забирают его с собой без лишних разговоров. Молоденький лейтенант-артиллерист, лежит на куче мусора в углу здания санчасти. У него сильная контузия, переломы, возможно, без сознания. И снаружи у стены той же санчасти тело капитана. Кряжистый такой… был, седой. Двух последних перенести в какое-нибудь помещение штаба и с теми же военными отправить в ближайший госпиталь. Мои ребята помогут. В остальном все по инструкции. Николай кивнул еще раз и быстро удалился в сторону складов. Оттуда еще доносились отдельные выстрелы и целые автоматные очереди. Гера повернулся к своим сопровождающим: – Все ясно, ребята? Оба неторопливо наклонили головы, одинаковым жестом поправили оружие и вышли из машины. Гера рукой указал им путь к лазарету и добавил: – Я тут покатаюсь немного по окрестностям. Не ждите меня. Оба снова утвердительно хмыкнули и, привычно согнувшись, легким бегом двинулись в обход клумбы. Здесь каждый прекрасно знал свои обязанности и безукоризненно их выполнял. Волноваться было не о чем. Талеев направил машину на ту дорогу, по которой Сергей Редин угнал «Урал». Солнце почти село, и в лесу Гере пришлось включить фары, чтобы на такой окаянной тропе не сесть брюхом на какой-нибудь пень или не забодать ствол дерева. Ехать пришлось медленно, поэтому прошло около получаса, прежде чем фары осветили капот и бампер стоящего на дороге «Ниссана». Талеев тут же выключил свет, посидел немного, давая глазам привыкнуть к лесному полумраку, проверил обойму в пистолете и осторожно вылез из машины. Сойдя с колеи, он углубился в лес, описал небольшой полукруг и вышел на дорогу уже метрах в десяти за бандитским транспортом. В машине были открыты боковые двери и поднята задняя, открывая доступ в салон. Разглядеть что-либо внутри из-за плохого освещения никак не удавалось. Только подкравшись бесшумно шагов на пять, Талеев понял, что в «Ниссане» находятся люди. По крайней мере, на одном из передних сидений вырисовывался темный неподвижный силуэт. Дальше Гера двигался предельно осторожно, мелкими шажками переставляя ноги и низко пригнувшись, маскируясь еще и тенью, которую отбрасывали придорожные кусты. Неожиданно из машины донесся приглушенный стон, и сразу с земли от заднего колеса поднялся человек и наклонился в салон. Талеев замер, стон прекратился, а нагнувшийся человек распрямился, отчего его темный силуэт четко вырисовался на фоне относительно светлого неба. Журналист находился так близко, что слышал тяжелое с хрипами дыхание человека и даже ощущал гнилостный болотный запах от его одежды. Незнакомец, не оборачиваясь, напряженно всматривался вперед, где Талеев оставил свою машину. Укрывшись за багажником «Ниссана», Гера спокойно и негромко произнес: – Ну кто же так встречает воинов-освободителей? Уже при первых звуках человек резко обернулся, не отступая от распахнутой дверцы. Гера успел заметить в его руке длинноствольный пистолет. – Господи! Командир! Ведь я же убить мог! – Не надо свои способности переоценивать. Выстрелить мог бы, а вот попасть и убить – вряд ли, – теперь Талеев, не таясь, шагнул к Анатолию, – смотрю, вас и на минуту нельзя без присмотра оставить, уже что-то подобрали, – он пнул ногой в заднее колесо «Ниссана», – а где успел закадычного приятеля потерять? Или на эту игрушку обменял? – А ты внутрь «игрушки» посмотри. Несмотря на темноту в салоне, Талеев сразу разглядел откинувшегося на спинку переднего сиденья Вадима. Он был без сознания, раненая рука заботливо уложена на колени, а от одежды исходил такой же запах, как и от Анатолия. Впрочем, вся кабина «Ниссана», несмотря на распахнутые дверцы, густо пропиталась этим запахом. О причине его появления Гера догадался, когда притронулся рукой к плечу Вадима: одежда была насквозь промокшей. – Ты вглубь загляни. Жалко, ничем не могу подсветить. Перегнувшись через спинку сиденья, Талеев вгляделся в почти полную темноту задней части салона. Кожаные сиденья там были расположены по бокам, а между ними на какой-то мягкой подстилке лежал человек. Его глаза были закрыты, редкое и неровное дыхание сопровождалось негромкими всхлипами, а кожа на лице отливала зеленоватой бледностью, различимой даже в таких условиях. Гера сразу узнал Редина. Ни слова не говоря, он выскочил из машины и бросился к своему «БМВ». Включил фары и подрулил вплотную к «Ниссану». Проходя мимо замершего Анатолия, бросил: – Помоги мне! Сейчас, в ярком свете фар, он заметил, что одежда Толи такая же мокрая, как у обоих, лежащих в машине, вокруг глаз появились черные круги, кажущиеся еще больше на пергаментно-бледной коже лица. – Ты сам в порядке, Толя? – Все нормально, командир. Ранений нет. Талеев кивнул, не желая пока ничего уточнять. Он и так понял, что такой вид говорит о предельной, нечеловеческой усталости организма. Поэтому сам вытащил Сергея через заднюю дверцу и, отстранив пытавшегося помочь Анатолия, на руках отнес к своей машине и разместил полулежа на заднем сиденье. Вернувшись, проделал ту же самую операцию с Вадимом, правда, уже не отказываясь от помощи Толи, который бережно поддерживал раненую руку друга. Размещенный на переднем сиденье Вадим, не раскрывая глаз, застонал сквозь зубы, что-то невнятно пробормотал и снова затих. Талеев положил ему руку на лоб – жар. Торопясь, он усадил назад Анатолия и помог поудобнее разместить у него на коленях голову и плечи Редина. Затем, проехав задним ходом несколько десятков метров, нашел удобное для разворота место и с максимально возможной скоростью, но предельно бережно повел «БМВ» в сторону воинской части. За двадцать минут пути Анатолий успел поведать всю историю их с Вадимом «исхода», как он сам это назвал. Выйти за забор части никакого труда не составило: внутри все были слишком поглощены суетливыми поисками. Правда, у Анатолия просто руки чесались «проредить еще разок эту волчью стаю», но он мужественно переборол такое естественное чувство, памятуя о строгом приказе командира. Итак, никого даже не задев, они оказались в лесу. Здесь сразу едва не напоролись на группу из семи боевиков, которые ускоренным маршем при полном вооружении двигались в часть по этой дороге. Пропустив небольшой отряд, друзья здраво рассудили, что двигаться надо по той же трассе, только в противоположном направлении. Тем более что точных распоряжений на этот счет от командира получено не было. Двигались они быстро и вскоре наткнулись на «Ниссан», у которого копошился один из бандитов. Шофер, наверно. Только этот гад совсем не хотел рассказывать, что же такое тут творилось, если назад всем пришлось вприпрыжку пешком возвращаться. Молчал, пока на него строго не надавили. Вот тогда и пришло решение найти Редина. Правда, к тому времени Вадику стало хуже – нестерпимо болела рука, – и основную часть поисков Толя взял на себя.