— Сара Риандра, твое решение окончательно? — с сожалением в голосе спросил Орияр. Женщина вскинула опущенную голову: — Прости. Я не могу оставить Тара в одиночестве. — Я с папой! — раздался звонкий голос от двери. Светара, проскользнув между стражами, охранявшими вход, подбежала к отцу и вцепилась так, что всем стало ясно: не отодрать. Таррек отдернул пальцы от серьги с чеером, обнял девчушку и победно улыбнулся. Сволочь. Он по-прежнему манипулирует дочерью! Но с кем он мысленно говорил и передал приказ для нее? Наверняка с кем-то из пришлых некромантов. — Неужели ты отпустишь ее, мой таир? — прошептала я. — Он же невменяем! — Не беспокойся об этом, моя таинэ, — так же тихо ответил Дэйтар. И опять мою макушку обожгло его дыхание, хотя странно: он ведь тут не в физическом теле находится. Почему я чувствую его как наяву? А вслух хаор заявил: — Ты забыл законы суафитов, сун Таррек? Дети неприкосновенны, и после семи лет они воспитываются в клане, а не в семье. Ты хочешь лишить ее благословения Первопредка? — Не отдам! — яростно глянул на него предатель. Жуткий взгляд потерявшего берега существа. Даже Риандра, что-то шептавшая ему на ухо, не была услышана. Таррек дернул плечом, сбросив руку своей тетки. — И тебе не жаль ее? — Мне жаль тех, кто остался с тобой, никчемный, возомнивший о себе мальчишка! — взорвался маг. — Ты еще не инициирован и не обладаешь полнотой власти, чтобы принимать полную кровную присягу. И ты еще будешь рассказывать мне о законах? Ты блефуешь и лжешь на каждом шагу! Договор с Риртоном утратил силу. Ты уже давно мог послать Верхний мир в бездну и вернуться в Суаф, но ты снова захотел влезть в кабалу обязательств перед ничтожными людишками. Не я, а ты предал нас всех! Ты выбрал в невесты бесполезную, лишенную магии куклу, игрушку чужого мира, подсунутую тебе демонами! Думаешь, я не знаю? Предатель! «Тебе не жить, Таррек, — равнодушно подумала я. — После такого оскорбления — нет». — Жаль, что не только твой Первопредок, но и твой разум отказал тебе, — с печалью молвил Дэйтар. — Жаль, что я уже поклялся отпустить тебя живым и невредимым, Таррек. И трижды жаль, что кодекс запрещает пачкать руки об ядовитую падаль. А ведь я хотел сделать тебе прощальный подарок, глупец. Показать, что не только не держу зла на твои несправедливые обвинения, понимая, что твоим языком говорит не разум, а горе отца, потерявшего ребенка. Показать, что хотел для тебя добра и очищения. Что ж, подарка не будет. Но я предлагаю тебе обмен. — Не отдам! Ты ничего не сможешь предложить мне, мальчишка! — Безумец стиснул несчастную Светару так, что ей стало трудно дышать. — Посмотрим. Ты ведь не раз бил себя кулаком в грудь, Таррек, уверяя, что твоя измена продиктована горем. Что тебя вынудили проклятые враги. Что невыносимые муки твоей старшей девочки снятся тебе каждую ночь. Что нет для тебя никого дороже твоей Кари. Что самая святая твоя цель — вырвать ее из мерзких лап. Так? — Да! — рявкнул Таррек. — Тысячу раз да! — Я выкупил у демонов твою Кари. Мои целители вылечили ее. — Лжешь! — Я отдам тебе Кари, если ты отпустишь Светару. — Блефуешь! Дэйтар сделал стражам знак, и дверь снова распахнулась. В зал вошла перепуганная, бледненькая девушка. Но даже бледность и страх не могли скрыть ее потрясающую красоту. Черные густые кудри, огромные, как у лани, карие глаза под дугами бровей, тонкий изящный нос и алые, припухшие, манящие губы. Тонкий стан, высокая грудь и плавные движения. Не дева, а восточная пери. Очень, очень похожая на малютку Светару, какой та станет лет через семь, когда расцветет. — Папа? — Девушка увидела Таррека и ускорила шаг, а потом и побежала к нему через зал. — Папа! — Кари! — Таррек, непроизвольно выпустив младшую дочь, подался к старшей, но вдруг отпрянул. — Нет! Не может быть! Мне присылали ее отрубленные пальцы, а у этой они все целые! И уши, у этой твари — оба уха. А одно — у меня, в шкатулке с присланными угрозами. Ты лжешь, Дэйтар. Будь ты проклят! Кари растерялась, остановилась. — Это же я, папа. Сестрица! Тетя! Это я, ваша Кари. Папа, ничего у меня не отрезали, видишь? — И девушка, еле сдерживая слезы, отвела локоны, демонстрируя изящные розовые ушки. — Они тебя запугивали. — Сгинь, тварь! Голем! Знаю я эти шуточки! — Обезумевший Таррек плюнул, целясь в лицо дочери. — Светара! Я не променяю тебя на голема! Иди ко мне, мое сокровище! Но умненькая Светара юркнула за спину тети Риандры и выкрикнула: — Папа, что с тобой? Это же моя сестричка Кари! Почему ты не хочешь ее узнать? И, не выдержав, девчонка выбежала из укрытия, обогнула метнувшегося Таррека и повисла на шее у сестры. — Кари-и! Ты вернулась! Дальше творилось черт знает что. Риандра плакала и заламывала руки. Кари и Светара тоже рыдали в обнимку. Таррека, попытавшегося оторвать сестер друг от друга, скрутили стражи и увели. Следом за ними выбежали целители. Остальные суетились, многие женщины пустили слезу, мужчины их утешали. Я тоже шмыгала носом, а ладонь Дэйтара украдкой поглаживала мое плечо. Его пальцы скользили по шее так нежно, что у меня перехватывало дыхание и плакать хотелось еще сильнее. Лишь двое — Дэйтар и новый носитель дара Белого Ворона оставались спокойными, как две скалы в бушующем море. — Разберись тут, Ингер из дома Орто. Кстати, третью инициацию ты прошел, но что с твоими крыльями? — Камнепад. Сил не хватило удержать щит. — Покажись целителям. И сообщи семье, что не вернешься. Твое место теперь здесь. Напомни, кто старший в твоем доме Орто? — Я один, мой хаор. Я вел двоюродную сестру в детинец клана, когда стал хранителем. Мой род еще не знает. — И кто старший твоего рода? — Мастер Маррав. Он ветеран и калека. — А, помню. Он герой. Потерял крылья в схватке с демонами, и дар его оказался выжжен так, что уже не восстановился. — Вы помните? — Конечно. В тот день мне исполнилось пятнадцать лет. Разве Маррав не рассказывал, что в той битве приняли участие мой отец и я? Основные битвы идут на тонких планах, и тут хаоры Суаф не ограничены в передвижениях так, как в физическом мире. — Я не знал. — Теперь знаешь и сможешь призвать меня, если будет в том нужда. Теперь ты, как носитель дара Белого Ворона и как старший своего дома, имеешь законное право стать главой клана. Гнездо Белого Ворона — твой дом. Заодно за сестренкой присмотришь. Ингер улыбнулся: — А что мне делать с суном Тарреком и сарой Риандрой? — Таррека будут лечить, а Риандра пусть остается, если захочет. Думаю, что захочет. На ней теперь девочки, а старая интриганка не из тех, кто забудет о долге перед детьми. Она не позволит Тарреку лишить их благословения Первопредка и силы рода. Да и Кари нужна особая забота. Девушка сломана. Мои маги зарастили ее телесные раны, но душа… — Я видел. — Ты должен посетить меня в Орияр-Дерте, cap Ингер. — Знаю. Клятвы пусты, если их не увидит Око Истины, — кивнул парень. — Поторопись. Неделя в твоем распоряжении, не больше. — Слушаюсь, мой хаор. — И выполни то, что не смогли твои предшественники. Найди путь домой для моей таинэ. Я даже слова не успела сказать. Дэйтар склонился и поцеловал меня в макушку, вдохнул запах волос и… И мир поблек. Словно солнце зашло за тучу. И плечу стало зябко — исчезла ласкавшая его ладонь. Я распахнула глаза. Сморгнула слезинку. — Дэйтар! — Он ушел, таинэ. — Каким-то образом Ингер оказался в соседнем кресле, в котором раньше сидел Гарв. Ушел. И опять мы не поговорили! Да и зачем ему со мной разговаривать, если он уже все за нас решил? — Как он мог! Почему? — Он не может долго пребывать вдали от Ока Истины даже в тонком теле. Его физическое тело в это время слабеет и становится уязвимым. Тысячу лет назад светлые маги именно так и взяли в плен хаора. С помощью айэ король Риртона создал ловушку во время битвы. С тех пор Орияры особо ненавидят айэ и сделали все, чтобы поссорить с ними верхних магов. Пока мы разговаривали, маги успокоились, расселись по местам. Над плечом Ингера возникла испитая физиономия Гарва. Маг прокашлялся: — Не соблаговолит ли наш новый cap пересесть в полагающееся ему кресло главы клана? Вы сейчас заняли мой скромный стул. Впрочем, моя семья в опале, может, это намек, что и мне негоже карабкаться поближе к главе? — Глупости, сун. Если мне нужно что-то сообщить, я скажу прямо, без намеков. — Ингер невозмутимо пересел. Мне все больше импонировали его простота, честность и спокойствие. Молодой парень из глухомани вел себя как прирожденный царь, с полным сознанием не только своей силы и власти, но и ответственности. И вряд ли это влияние принятого им великого дара. Похоже, Белый Ворон не ошибся в выборе носителя, у клана начнется новая жизнь. Еще не травоядных, но уже не хищников. Сложно сожрать мага, обладающего благодатью и силой Первопредка. Вот и Орияров за тысячу лет не смогли сожрать всей сферой. В притихший зал начали вносить блюда. Оголодавшие маги накинулись на еду, не дожидаясь, когда к трапезе приступит новый глава. Но тот, видимо, незаметно дал им какой-то сигнал, потому что сам и не собирался трапезничать. Как, впрочем, и я. — Возвращаясь к вашему вопросу, таинэ, — сказал Ингер. Его крупные, знакомые с физической работой руки лежали на подлокотниках. А вот я нервничала и вертела в пальцах вилку. Мне бы такое самообладание. — Почему бы вам не поговорить с вашим таиром с помощью чеерита? Вот люблю я таких умных, чтоб ему кнопку кто под зад подложил! Может, тогда с молодого парня слетит маска космического спокойствия?