— И не хочу знать, — помотала головой она. — Оставь меня. Пуэлла выпила воду из стакана. Лицо ее лишилось жизни, глаза опухли и покраснели. Она села на кровать и, уняв разбушевавшиеся чувства, резко выдохнула и вытерла одеялом дорожки от слез. Светлые порывы сердца ругали её за содеянное. Совесть ежеминутно пронзала её истерзанную душу острыми ножами. Возможно, стоило объяснить всё Апонану? Или лучше поддерживать обман до конца? Едва здравый смысл возвратился, Пуэлла взялась сама сходить за водой, взяла графин и направилась на улицу через общий зал. Девиум-младший тотчас заприметил Субдолу в коридоре и подошёл к ней. — Миссис Люденс, я как раз вас искал, — заявил Апонан со слабой улыбкой, казалось, отмечая бледность лица молодой женщины. — Я думал, что доктор завершил лечение. Хотя, предполагаю, это выигрыш вскружил голову. — Доктор вылечил меня, а что до победы — Пуэлла натянула улыбку, — то я отмечена мисс Удачей. Судьба балует меня, не находите? — Что до удачи — это разговор особый, — прищурился Апонан. — Раз вы везучий игрок, то точно не откажетесь от еще одной игры со мной. Могу ли я рассчитывать на ваше согласие? Пуэлла минуту стояла в растерянности. Апонан задумал отыграться? В глазах мужчины горело нетерпение; казалось, будто он изучал её с такой тщательностью, словно молодая женщина являлась артефактом из другой страны. Одна мысль, что он зовет её на игру вдвоём, взбудоражила чувства и разукрасила щеки Субдолы румянцем. — Разумеется. — ответила Пуэлла, придавая голосу игривый тон. — Раз в вас проснулся игрок, то я приму за честь усладить его каприз. Субдола и Апонан уединились в покоях хозяев. Комната, в которой они разместились, было чем-то средним между библиотекой, гостиной и кабинетом. В правом дальнем углу стояли книжные стеллажи, посередине располагался столик с тремя небольшими диванчиками, справа горел камин, а в левой части комнаты находился письменный стол со стулом и ящиками. Глаз игрока уловил зеркальце, стоявшее на каминной полке. — Смотрю, вам угодно рассматривать меня с особой тщательностью, — Пуэлла подошла к зеркальцу и перевернула его вниз, задев тем самым свое кольцо. — Для честной игры пусть зеркало будет закрыто. — Извольте заметить, — Апонан заострил внимание на пальцах молодой женщины, — что ваш перстень редкой красоты. Позвольте мне поближе полюбоваться им, — Апонан коснулся своими пальцами руки Пуэллы, но та, покраснев, поднесла безымянный палец, где был перстень, к лицу. — Согласитесь, что сапфир на перстне совпадает с цветом моих глаз, — Субдола коснулась своих губ и бросила на Апонана томный взгляд. — Но вы позвали меня не ради любования перстнем. — Эта безделица довольно интересна, — тихо произнес Апонан, упорно разглядывая украшение. — Как же я мог упустить такую драгоценность из виду?.. — Тогда, — низким голосом сказала Пуэлла, сняла перстень и положила его в карман, — пускай она перестанет вас соблазнять. Субдола отказывалась думать, что Апонан учинил еще одну проверку. Она желала вкусить минуты наслаждений, что пролетят во время игры. Пуэллу околдовала мысль, что та наконец осталась наедине с предметом воздыхания. Она не могла упустить ни малейшей возможности завлечь мужчину своим шармом и женской силой. Молодой хозяин таверны вынул из письменного стола новую колоду, вскрыл её и пригласил Пуэллу за стол. Уединение с Девиумом-младшим навеяло на Субдолу поток сладостной неги. В этот момент прежде страждущая душа позабыла о печалях. Кровь закипела в жилах, мысли растворились в безумной лихорадке. — На что хотите играть? — улыбнулась она. — На безделушки, — холодно ответил он, — Ибо денег ныне у нас немного. Апонан начал игру в бостон. Он перетасовал и раздал карты. Во время игры Пуэлла думала вовсе не о победе. Она кончиком карт касалась своих покрасневших губ и обольстительно смотрела на Девиума-младшего. От встречи с игривой улыбкой Субдолы мужчина отводил глаза. Победа в этой партии осталась за ним. — С вас какая-нибудь мелочь, — сказал Апонан. Пуэлла лукаво улыбнулась и глубоким голосом сказала: — Хорошее начало. Что бы вам оставить на память… Пуэлла приподняла юбку. На лице мужчины вспыхнул румянец, и он отвернулся. Молодая женщина медленно стянула с себя подвязки для чулков. Апонан воспротивился такому выигрышу, но Пуэлла знала, что за синие подвязки с изящной вышивкой всякий мимопроходящий торговец дорого бы дал. Он, отводя смущенный взгляд, взял выгрыш. Девиум-младший нервно сглотнул, когда соперница коснулась его под столом. Пуэлла хитро улыбнулась ему и медленно провела своим носком по ноге мужчины. Он вздрогнул от прикосновений кончиков женских пальцев: коварная соблазнительница сняла туфельки и коснулась его кожи у щиколоток. В ту же минуту оба сердца забились сильнее. — Вы всегда так безжалостно поступаете с игроками? — произнес Апонан, поглаживая перо, что лежало рядом с листочками для записи. — Безжалостно — неверное слово. Признайтесь, — бархатным голосом произнесла Пуэлла, — что вам по нраву такая игра. Субдола медленно скользила по ноге Апонана. От этого он часто дышал и, раскрасневшись, метался глазами по комнате. На секунду он задержал взгляд на книжной полке. Пуэлла засматривалась на мужчину, тем сильнее разыгрывалось ее воображение, что все ярче и ярче рисовало страстные картины. — А вам угоднее держать меня за одного из тех несчастных ваших соперников, — произнес Девиум-младший тихо, — которых вы заманили подобными приёмами? — Я вас обрадую: только с вами я обхожусь так, — недолго думая, ответила Пуэлла. — Неужели? — мужчина приподнял брови. — Да, не удивляйтесь, — Пуэлла раскраснелась, — на то есть причина. Если вы проиграете, то я попрошу что-то посерьёзнее. Пока Апонан отвлекался, Пуэлла намеревалась сделать кражу карты для победы, после которой могла попросить чего-нибудь больше невинных улыбок. Субдола брала из колоды одну или несколько карт, держала их в левой руке, а затем клала несколько наискось на другие карты и немного выдвигала их к правой руке. Так все необходимое защемлялось между мизинцем и большим пальцем. Как только раскрасневшийся Апонан снова отвернулся в сторону книжного шкафа, Пуэлла вновь совершила кражу, как вдруг мужчина резко схватил её за запястье и отнял украденные карты. Пуэлла застыла в ужасе. Вся страсть вмиг погасла. От взгляда пронзающих красных глаз Апонана она побелела. Мужчина прорычал: — Убирайтесь вон отсюда, Субдола Пуэлла. Я не терплю жуликов, вроде вас, в своей таверне. Уезжайте до завтрашнего вечера, иначе я всем расскажу, кто вы такая на самом деле! Молодая женщина потеряла дар речи: её раскрыли! Но как? Она прерывисто задышала и в попытках сохранить самообладание твердила: — Вы, должно быть, ошиблись. Моя фамилия Люденс, и эти карту я держала как две… — Думаете, — грозно приговаривал Апонан, — я не знаю о краже карт? Вы — жулик! Обманщица, я знал! Восторженность, с которой говорил мужчина, до боли сжимавший ее руку, обескуражила Пуэллу. Молодая женщина вдруг поняла, что страсть окутывала лишь ее одну, а Апонан желал лишь подтвердить свои догадки. От этой мысли Субдоле стало невыносимо. Девиум-младший покосился на книжный шкаф. Пуэлла проследила за его взглядом и заприметила блестящий предмет. Вот как он её поймал: мужчина спрятал ещё одно зеркальце. — Вас раскрыли, — Апонан злобно улыбнулся, — а теперь выполните мою просьбу: исчезните с моих глаз. Самообладание окончательно покинуло Пуэллу. Она нервно задышала, тело её задрожало. Новая встреча с колючим взором Апонана наполнила её глаза слезами. Она выбежала из комнаты. Пуэлла скрылась в тёмном уголке в коридоре. Она спрятала лицо в платке и едва заглушила разрывающие ее рыдания. В горле предательски застрял горький комок. Как такое могло произойти? Искусство, которым она так гордилась, подвело Пуэллу. Молодая женщина винила себя: она забыла о главном качестве для игрока — об осторожности. Апонан увлек её. Специально ли? Субдола запуталась в потоке мыслей. Теперь Девиум-младший убедился, что она — шулер, а потому не питает прежней привязанности. Пуэлла не выносила этого. Молодая женщина всхлипывала, дрожала. Она, вся белая, как мел, сжалась от душевной боли и укусила до крови губу. Едва боль вернула Пуэллу в реальность, она пошла в свою спальню. Фелиция сидела на кровати и широко распахнула глаза от неожиданного появления покровительницы. Вид госпожи еще больше напугал её, и компаньонка тотчас подбежала к молодой женщине. — Ах, госпожа Пуэлла, что с вами? Вам нехорошо? Субдола потухшим голосом ответила: — Нет… это нервы. — Мистер Девиум вас снова обидел, да? — возмущалась Фелиция, пытаясь поймать взгляд госпожи. — Нет, — шмыгая носом, повторяла молодая женщина, — это нервы. — Да что такое, госпожа Пуэлла! — вдруг рассердилась мисс Люденс, — Уже столько дней я наблюдаю, как вы предпочитаете этого грубияна вместо меня. А ведь он всегда считал вас нечестной женщиной! — после этих слов компаньонки, Пуэлла судорожно перевела взгляд на Фелицию. — За вашей спиной мистер Девиум вздумал подстроить проверку. Боже правый, представляете, он придумал, что вы — шулер! Уму непостижимо. И скажите на милость, где вы были совсем недавно? Ответ я знаю: любезничали с Девиумами. А как же я? Про меня вы и думать забыли. Вместо нашего милого времяпровождения, вы тратите нервы на кого? Кого! Неужели вы готовы променять меня на него? Вы предали меня, госпожа! Предали! С этими словами Фелиция покинула комнату, чтобы наполнить графин водой. Моральных и физических сил Пуэллы не хватало, чтобы продолжать играть роль непоколебимой женщины и опровергнуть слова компаньонки. Она уткнулась в подушку и прерывисто дышала. Фелиция и Апонан отвернулись от неё, несчастного игрока. Её постоянная ложь и скрытность начали душить и её саму. Пуэлла заслужила эти страдания. Мучительное пробуждение совести всю ночь не давало Субдоле покоя. Случай в маленьком городе, часть 1 На следующее утро Пуэлла и Фелиция поехали в городок, что располагался в пяти милях от таверны. Компаньонка старалась не смотреть на свою госпожу всё время поездки. Хоть обида и гложила мисс Люденс, но она украдкой поглядывала на Пуэллу. Случится ли с ее госпожой нервный припадок снова? Как бы госпожа не сохраняла спокойный вид, красные глаза выдавали истинный расклад её души. Пуэлла тоже молчала. Она погрузилась в размышления о содеянном. Наконец молодая женщина поняла, как болезненно ноет сердце от отвергнутой любви. Поступок Апонана был пусть и жестокосердечен, но объясним: шулер недостоин счастья. Тогда разбушевавшиеся страсти притупили разум Пуэллы, но сейчас она поняла, что её чувства были непростительными. Апонан, о дорогой Апонан! Пуэлла хотела броситься к его ногам и просить прощения. Но никто не простит шулера, даже преданная компаньонка. Пуэлла осознала, что совершила грех, пойдя против любви молодого Тристиса и Фелиции. Она хотела извиниться за бессердечие перед компаньонкой, окутать её лаской и защитою. Но как? Если Фелиция узнает о нечестных делах госпожи, то о прощении не будет и речи. Невинная девушка не станет путешествовать с шулером. Если бы только Пуэлла умела зарабатывать, не прибегая к играм… Городок, где разместились дамы, расстилался на равнине, окутанной вечными туманами. Вдоль единственной главной улицы ютились каменные серые здания. Редкие жители городка плелись по своим делам. В переулках стояла такая темнота, что даже днем проходить там виделось рискованной затеей. Всюду стоял запах сырости и плесени. Гостиница представляла из себя очередное серое здание, где за скромную плату предоставлялась пыльная комната с отсыревшими обоями по углам. Постояльцы, обычно хмурые и с блеклыми лицами, встречали дам двусмысленными улыбками и сгущались, как дождливые тучи, над столами. Непривычная тишина окутала дам густым туманом. Однако Фелиция видела и более приземленные нравы, потому сносила новое общество с невозмутимостью и сохраняла непоколебимый вид. По прибытии в номер Пуэлла заглянула в карманы и едва слышно ахнула. Она быстро перебрала шкатулки и коробки, где хранились карты и деньги, и не обнаружила ни того, ни другого. Накопленные игрою деньги, некоторые драгоценности, бронзовые безделицы: все это украли, вероятно, в пути. Перевозчики багажа не раз соблазнялись тем, чтобы прихватить себе вещи одинокой женщины, потому Пуэлла взяла за правило не держать при себе много дорогих вещей. Только и это не уберегло от беды: держать большую часть денег при себе невозможно. — Госпожа, — тихо подала голос Фелиция и равнодушно окинула взором побледневшею Субдолу, — вас снова что-то беспокоит? — Дорогая, — Пуэлла выдохнула и постаралась спрятать волнение, — я просто устала от дороги. Нам стоит отдохнуть. Пуэлла прилегла. Будь ее воля, она бы сообщила о злодеях, что ограбили её. Теперь же, вспоминая Апонана, Субдола вывела для себя нравоучение. Она плутовством и обманом заработала это состояние, позволяла себе все ухищрения для обогащения, и перевозчики багажа поступили с ней точно так же. У Пуэллы оставалось десять золотых монет. Эта ничтожная для Субдолы сумма побуждала снова прибегнуть к игровым хитростям и к старому заработку. Одна мысль об этом погружала ее сердце в тоску. Но иного выхода из надвигающегося безденежья молодая женщина не видела. Случилось Субдоле завязать беседу с одним постояльцем со свинцового цвета лицом и поиграть с ним в штосс. Игра шла на счастье, однако глаза Пуэллы следили за руками соперника. Она заметила, как мужчина, метавший банк, умышленно положил карту лицом кверху. Пуэлла знала этот прием, он назывался «сликование». Мужчина искусно умел класть карту, чтобы она ложилась налево. А после этой махинации он клал поверх подобную предыдущей карту в обычном порядке. Мужчина специально держал карты небрежно, чтобы Пуэлла, как понтер, могла увидеть сликованную карту; равно и то, что она выигрывала, потому Пуэлла тотчас поставила подобную на весь банк. Когда постоялец как будто неожиданно увидел, что она воспользовалась по неосторожности его известной картой, он сказал: — Сударыня, сделайте мне снисхождение. Сойдите с этой карты. — Вы знаете правила игры, — твердила Пуэлла. — Не моя вина, что вы ошиблись в тасовке. — Ну, так и быть, — согласился постоялец и, смахнув к себе карты, нагнулся через стол к Пуэлле. — Смотрю, вы здесь не просто отдыхаете. Признайтесь, что вас привело в этот городок? — То же, что вас, — ровным тоном ответила Пуэлла.