– Да откуда у меня такие деньги! – Тогда иди пешком. С чего бы мне делать для тебя снисхождение, сто тысяч кальмаров тебе в штаны! Я представил себе картину с кальмарами и штанами. Крайне неаппетитно… – Ну может, решим вопрос по-другому? – и я подмигнул Хольгеррсону. – А ну пошел отсюда к чертям! – заревел, как подстреленный бегемот, старый моряк. – Говорили мне, что тут у вас, на суше, мужики как бабы стали, да не верил я! Ишь, договоримся! Да я таких, как ты…. И тут я заржал. Я понял, что про меня подумал старый морской дьявол. – Да успокойся ты, – сказал я моряку, который уже отстегнул от культи деревянную ногу и начал ее раскручивать над головой, прицеливаясь, как бы половчее ее в меня пульнуть. – Я не то имел в виду! – Да? – Хольгеррсон несколько раз пыхнул окурком сигары, который почему-то не вылетел у него изо рта во время воплей. – А чего ты имел в виду? Я-то подумал, ты из этих… Заднеприводных… И серьга вон у тебя, как у девки какой… Надо, надо все-таки проверить, в каком ухе ее можно носить нормальному пацану. А в каком не следует. Моряк, сопя и кряхтя, но не выпуская сигару изо рта, стал прилаживать ногу обратно. – Я имел в виду – может, чем помочь надо. Может, я тебе помогу в каком деле, а ты мне плату за проезд скостишь. Ну понятно, не всю, но, скажем, процентов пятьдесят-семьдесят. – Н-да? Ну вообще-то есть одно дело. Но очень оно странное. – А поподробнее? – Капитан той лохани, которая называется «Светляк» и курсирует между городами в низовьях Кристы, – собственно, как раз эта посудина и есть корабль, на который ты хочешь попасть, – куда-то запропал. – В смысле запропал? – А вот так вот. Два дня назад ушел из города со всем экипажем за каким-то дьяволом, двести тысяч соленых крабов ему за пазуху, и ни слуху ни духу с тех пор. Запропал, понимаешь? – А экипаж большой? – Мне нарисовался отряд матросов с развевающимися ленточками, в тельняшках, впереди бравый капитан, они идут колонной по трое, с развеселой морской песней, и исчезают в лесу. – Ты это корыто видел? Откуда там большой экипаж. Три человека да сам Гуль – вот и все! – Ага, капитана зовут Гуль. – Ну да. Ну что, поищешь? А то ведь корабль-то еще вчера должен был отчаливать, пятьсот абордажных клинков ему в борт! Народ нервничает, товар портится. Так берешься? «Вам предложено принять задание «Найти капитана». Условие – найти капитана Гуля. Награды: 700 опыта; существенная скидка на стоимость проезда на корабле «Светляк». Принять?» А почему бы и нет? – Отлично. Как найдешь этого старого спрута, гони его сюда. Ну а я уж постараюсь, чтобы он скостил тебе стоимость билета, сто миллионов морских звезд тебе в рукав! Да, в мэрию загляни, этот вяленый кальмар туда вроде заходил, что-то уточнял. Может, мэр Глопкинс, крыса сухопутная, чего знает. Мэрия была в двух шагах от порта. Я с опаской приоткрыл дверь в кабинет градоначальника – знаем мы местных руководителей, на предыдущего нагляделся. Но нет, этот был вроде ничего – длинный и костлявый, как сушеный лещ. С длинным хрящеватым носом и грустными глазами. И, кстати, совершенно не соответствующий фамилии Глопкинс. Я постучал в дверь, уже фактически войдя. – Здрасте, – поприветствовал его я. – Добрый день, – любезно ответил мне он. – А у меня к вам вопросы. Есть минуточка? – Конечно, – натянуто улыбнулся мэр. – Моя обязанность – делать пребывание в городе для приезжающих и проезжающих максимально комфортным. – Ух ты, – сказал я. – Но я не об этом. Я тут был у господина Хольгеррсона… – А. Этот старый пьянчуга. «Сто тысяч бутылок мне в горло». – Мэр очень похоже передразнил начальника порта. – И что? – Ну он подрядил меня найти пропавшего капитана Гуля. И сказал, что капитан перед тем, как пропасть, заходил к вам. – Было дело. Он спрашивал у меня, как пройти к травнице Мэрион. У него ревматизм разыгрался. А моряку с ревматизмом в плаванье никак нельзя. Я ему и сказал, как до нее дойти. – А мне не расскажете? Надо ж старика Гуля найти – народ ждет. – Благое дело делаете, молодой человек. И дорогу расскажу, и даже записку Мэрион напишу, а то она с вами и говорить-то не станет – вздорный у нее характер. Хотя у нее и матушка не сахар была. Та еще, простите светлые боги, стервозина. Но травницы они обе – что матерь ее, покойница, была, что теперь Мэрион, – первостатейные. – Вот спасибо вам, гражданин мэр! – Как ты меня назвал? – А, это по привычке. В моих краях так уважаемых чиновников называют. – Понятно. Хорошее слово, надо в обиход ввести. Мэр, сопя, набросал ручкой с ржавым пером несколько строчек на пергаменте, присыпал его песком, стряхнул и протянул пергамент мне. – Отдашь Мэрион. Задашь ей свои вопросы – она на все ответит. Удачи тебе! – А дойти-то как? – А. Ну да. Конечно. Из города выйдешь – сразу забирай налево. Пройдешь перелесок, потом просеку, выйдешь на поляну со здоровенным вязом. Вот на той поляне, у вяза, и стоит ее домик. – Спасибо! Пойду! И я направился к выходу. – Слушай, молодой человек… – Хейген. Можно лэрд Хейген. – Лэрд Хейген, я смотрю, вы человек бывалый. – Мэр встал из-за стола и подошел ко мне. И перешел на «вы», услышав слово «лэрд». Вот так и получают дворянство… – Ну есть маленько, – поскромничал я. – Ну как. У вас вон меч, щит. Глаза такие… воина, в общем, взгляд. Не поймешь сразу, что думаете – то ли шутку пошутите, то ли голову проломите. У нас в августе День королевской стражи бывает, вот наши местные ветераны так же смотрят. Они в этот день кольчуги напялят со шлемами, винища напьются и давай развлекаться. То у синдских торговцев арбы с фруктами перевернут, то глиняные пластины, которыми дома укрепляют, ладонью дробят. А под вечер в реку прыгают. То ли охлаждаются, то ли с ума сходят. И орут: «За стражу». И кувшины пустые о голову разбивают. – Ну военные, они на всю голову пришибленные… Не все, конечно, но… – Так то военные. А вы другой. – А чего надо-то, уважаемый? – Да вот, беда у нас случилась. Чуда-юда пропала. Украли ее… – Мэр грустно шмыгнул большим носом. – Какая чуда-юда? Животное, что ли? – Нет. Это статуэтка. Есть о ней одна история. Наш город основали три достославных и многочисленных семейства – Саймоны, Гарфункели и Фландерсы. Когда они пришли на этот берег, отцы трех семейств сказали: «Да это просто отличное место для поселения!» – и стали возводить первые дома. Мэр снова сел за стол и махнул мне рукой: «Садись». – Во-о-от. И когда они работали, бревна тесали и фундамент возводили, из воды выползла чуда-юда. Страшная, с ластами, глаза, как два фонаря, и вся блестит! И к ним поползла, чтобы, значит, уничтожить и сожрать! – Сразу три семейства? – не слишком поверил я. – Ну они, чуды-юды-то эти – о-о-о! – Мэр потряс сухоньким кулачком в воздухе и продолжил: – И тогда Джебедайя Фландерс схватил топор и стал рубить страшилище. И остальные тоже чего было похватали и тоже стали его изводить! – И, поди, извели? – без тени сомнения спросил я. – Да! – с гордостью сказал мэр. Еще бы! Когда такая орава – отцы семейства, сыновья, дяди и племянники аж трех родов наваливаются на одну чуду-юду, много ли у нее шансов. Не факт, что это вообще не был какой-нибудь местный тюлень, который просто так на берег вылез. На предмет моциона. – И после этого славного подвига, когда дома были построены и три семейства праздновали основание поселка – городом-то мы потом стали – Мартин Фландерс, сын Джебедайи, показал всем статуэтку чуды-юды, которую он крайне искусно вырезал из дерева. Она-то и стала первой реликвией Меттана, которая хранится и передается из поколения в поколение. А вот теперь ее украли. – И мэр поник головой. – А кто украл? Хоть наметки имеются? – Ну есть у нас два балбеса – Билл и Тед Тетчеры. Гуляки, обалдуи и бездельники. И вот в последний раз, когда они набедокурили, я им пообещал, что их из города выкину, если еще раз такое повторится. А они мне и говорят: «Ну, погоди, мы тебе козью рожу состроим». Вот думаю, они-то ее и умыкнули. Может, найдете их, вернете статуэтку? – Ну поискать можно. Но есть два вопроса. – Да хоть десять, только возьмитесь. – Первый. Я могу их найти, но если они не захотят отдать мне статуэтку добром, мне придется забирать ее у них силой… – Я понял. По ним никто убиваться не будет. – И второе. Мой интерес?