Паскаль опечалился. – Пытаясь представить идеальное общество, создатели «Дубля» забыли включить переменную величину, неразрывно связанную с человеческой природой. – Зло, – догадалась Мила, опередив его. Паскаль кивнул: – Изначально исключить зло было ошибкой, но это обнаружили слишком поздно. Нужно было предусмотреть и его, чтобы позволить параллельной вселенной выработать антитела и побороть его самостоятельно, без посторонней помощи. Со временем мир, который мы создали из ничего, перестал привлекать. Люди больше не стремились быть совершенными, наоборот, они хотели вернуть себе свободу таковыми не быть… Так завсегдатаи «Дубля» постепенно теряли интерес и один за другим оставляли игру. Мила отметила, что Паскаль не только опечален, но и разочарован. – Кто раньше бродил по «Запределу», теперь находит более приятным общение в социальных сетях, – с горечью констатировал он. – Ты думаешь, будто общаешься, а на самом деле окружаешь себя ложными друзьями только затем, чтобы исподтишка подглядывать за чужими жизнями и выставлять напоказ свою – бесстыдно, безудержно… Ты не более чем хомячок в клетке, который проводит время, подсматривая за тем, что творится в клетках с другими хомячками. Человек в горнолыжной маске проверил, заварился ли чай, и протянул Миле чашку. Та ее приняла. – Послушать сводки Управления, так «метод Шаттон» работает в полную силу, – продолжил хозяин дома. – Преступность быстро снижается, резко уменьшается число убийств, население чувствует себя в большей безопасности… Мила вспомнила сходные рассуждения Бериша, а также данные, которые сама Судья привела в своей краткой речи в оперативном центре перед операцией на заброшенном нефтеперерабатывающем заводе. – Вместо того чтобы упиваться результатами, следовало бы задаться вопросом… куда подевалось зло? Мила боялась услышать ответ. – Интернет – огромная губка, он впитывает все, что в нас есть, в основном худшее. В реальной жизни мы вынуждены приспосабливаться, чтобы сосуществовать с другими, вступать в компромисс с нашей природой, принимать законы и условности. Иногда вынуждены носить маску, и это неизбежно, иначе не получится стать частью общества… Зато в Сети мы себя ощущаем свободными от всего этого лицемерия, но это только иллюзия: нас попросту оставляют наедине с нашими демонами. И «Дубль» – яркое тому доказательство. – Что случилось после того, как люди стали покидать игру? – Мила изнывала от нетерпения. Паскаль прислонился к балке, поддерживающей свод подвала, поправил галстук. – Пробыв какое-то время пустынным, «Запредел» начал заселяться вновь, – продолжил он свой рассказ. – Представь себе ничейную землю, которая является точной копией мира, в котором мы живем, место, где люди могут делать то, чего в реальной жизни никогда не сделают – из страха перед законом, но также из-за стыда перед людьми, перед общественным мнением. Подумай о месте, где нет правил, где единственным богом признается эгоизм и уважается единственный закон – закон силы. Мила вполне могла себе это представить. Такой мир ее пугал. – Вчера, войдя в «Дубль» с компьютера некоего Свистуна, я ощутила чье-то присутствие рядом… Со мной заговорили, мне сказали: «Посмотри на себя». Паскаль мигом все разъяснил: – Все на тебя смотрели. – Ты имеешь в виду других игроков? – Энигма всех пригласил на спектакль, и все это видели. Я тоже, – добавил он. – Так я и нашел тебя. Милу объяснение не вполне убедило, и все-таки она пристально взглянула на Паскаля: – Цифры на моем запястье, полагаю, означают, что если я хочу найти Алису, то должна вернуться в игру… – Боюсь, что да, – подтвердил тот, тоже пристально на нее глядя. – Только так ты сможешь понять, как это на самом деле работает. Паскаль включил свой старый компьютер. – Не беспокойся: у меня защищенное соединение, никто не может нас засечь, – заверил он Милу, потом уселся перед терминалом и принялся неистово стучать по клавишам. – Я создаю тебе аватар. Мила еще не знала, согласится ли она войти в игру, а человек в красной лыжной маске продолжал набирать коды. – Любимая песня? – Что? – опешила Мила. Паскаль поднял на нее взгляд: – Я должен иметь возможность вытащить тебя оттуда в любой момент, музыка – нечто вроде страховочного троса. – В тот раз я вышла сама. – В этот раз будет все по-другому, поверь мне. – Тогда что-нибудь из Элвиса, – сказала Мила, помня, как его песни нравились Алисе. – Король – всегда наилучший выбор, – одобрил Паскаль. Закончив, он встал, взял большую карту города и развернул ее перед Милой. – Навскидку я бы сказал, что координаты, которые на тебе записаны, указывают, что ты войдешь в «Дубль» отсюда… Он показал точку на карте. – Китайский квартал, – сразу определила Мила, вспомнив неимоверный гвалт, запахи и краски района. Человек в горнолыжной маске вручил ей очки для виртуальной реальности, потом похлопал по спинке кресла перед терминалом, давая понять, что все готово и очередь за ней. – Ты ведь знаешь, что эту штуковину с собой захватить не сможешь? – с насмешкой спросил он, указывая на пистолет. – Тебе нельзя пойти со мной? – Не думаю, что приглашение распространяется на двоих… Я даже не смогу видеть, что происходит там, внутри, поэтому будь осторожна. Бывшая сотрудница Лимба положила оружие на стол, рядом с компьютером. Если Паскаль действительно хочет ее убить, подумала она, то уж как-нибудь найдет способ. Она села в кресло. На мониторе появился портал «Дубля», стилизованный вращающийся шар и окошко, куда нужно было вбить широту и долготу. Паскаль мигом проделал это, считав цифры с ее запястья. – Последняя деталь… – Он порылся в кармане брюк, потом протянул ей ладонь, обтянутую перчаткой. На ней лежала синяя таблетка. – «Слеза ангела», – опознала ее Мила. – Для чего нужен синтетический наркотик? – Как ты имела случай убедиться воочию, побывав там, графика «Дубля» почти элементарна. Да, вспомнила Мила, разрешение низкое: выпадающие пиксели и черные дыры; блеклые цвета, нечеткие контуры предметов, изображение плоское, несмотря на трехмерность. – Многие игроки принимают «Слезу ангела», чтобы получить более реалистичный опыт. Бывший агент полиции вовсе не намеревалась принимать наркотик. – Я собираюсь не играть, а расследовать. – Один компонент «Запредела» не записан в кодах программы: эмоциональный и чувственный опыт, который невозможно объяснить… И если ты не испытаешь в полной мере то, о чем я говорю, то никогда не проникнешь в ум Энигмы и не поймешь, в чем состоит его проект. «Проект» – слово, которое используют криминологи и профайлеры, подумала Мила. Я не знаю, кто такой Энигма, но и тебя, Паскаль, тоже не знаю: под этой маской может скрываться кто угодно. Она еще раз нерешительно взглянула на обтянутую латексом ладонь, на которой лежала таблетка. – Ты говорил, что Алиса – ставка в игре. – Энигма начал новую партию, и ты – его противник, – убежденно произнес Паскаль. – Во что же мне играть? – Боюсь, ты сама должна это выяснить. Мила взяла с его ладони синюю пилюлю и не задумываясь проглотила ее. – Я готова, – сказала она. – Вперед. 12 В этот раз все было совсем по-другому. Ее вбросило в черный туннель. Полет был стремительным, длился меньше секунды, но складывалось полное ощущение отрыва: она перестала чувствовать присутствие Паскаля рядом с собой, так же как исчезли звуки и запахи полуподвала. Пролетев сквозь туннель, она очутилась в проулке между двумя высокими зданиями, в глубине которого виднелась пустынная магистраль. Ночь. И это удивительно, потому что в реальном мире сейчас было утро.