– Дыши, – повторил человек в красной горнолыжной маске и надавил ей на грудь. Только тогда Мила вспомнила, что способна это делать. Она разинула рот и вдохнула столько воздуха, сколько смогла. Дыхание восстановилось не сразу. Перед глазами плясали черные точки. Она наконец поняла, какой опасности подвергалась. Оттолкнула нависшего над ней мужчину так, что тот упал. Схватила пистолет, который оставила на столе, и направила на него. – Что ты хотел со мной сделать? – в ярости закричала она все еще хриплым голосом. Паскаль поднял руки, не вставая с пола. – Ты перестала дышать, – объяснил он. – Ты хотел меня убить! – неистовствовала Мила, а Элвис тем временем продолжал петь: Believe me, believe me / I can’t help but love you… – Это не я, – оправдывался Паскаль. – Это наркотик. …But believe me / I’ll never tie you down… Мила все еще чувствовала на себе хватку душителя и поднесла руки к горлу. Странно, но оно не болело. Как такое возможно? Песня закончилась – теперь мелодия звучала только в голове у Милы. Теперь она поняла, какую совершила ошибку: если в «Дубле» дождь казался таким реальным, она легко могла представить себе все остальное. Фикция могла обернуться реальностью. Один компонент «Запредела» не записан в кодах программы… – В «Дубле» можно умереть. – Мила была в ярости. – Это я должна была обнаружить сама? – Ум видит то, что ум хочет видеть, – отвечал Паскаль. – Ощущение реально как для жертвы, так и для палача: вот почему «Дубль» пользуется успехом… Секс, насилие, боль, смерть: можно испытать все. И самое поразительное в том, что ты не нарушаешь никаких законов и никто не вправе покарать тебя. Мила подумала о Карле Андерсоне. Она не раз задавалась вопросом, как мог отец так зверски уничтожить плоть от плоти своей. Ответ простой: он уже знал, что испытает. И ему это нравилось. – Парк аттракционов для поганых маньяков, – проговорила она, продолжая целиться в Паскаля. – Теперь успокойся, пожалуйста… – Успокоиться. Еще чего! – Если бы не я, ты бы задохнулась. – Паскаль поднялся с пола, потирая ушибленную спину. – Ты должна сказать мне спасибо. У Милы подогнулись колени. Голова закружилась так, что она чуть не рухнула на пол. Паскаль бросился к ней и вовремя поддержал. – Потрясение было слишком сильным, – отметил он, осторожно забрал у нее пистолет и повел к раскладушке. Мила не сопротивлялась. – Игра говорила с тобой, верно? – спросил человек в горнолыжной маске. – Похоже, да, – согласилась Мила. – Но я не совсем поняла о чем. – Не беспокойся, поймешь, – утешил ее Паскаль, потом принес бутылочку воды. Открыл ее, хотел отхлебнуть, но сначала дал Миле. Она взяла бутылочку и этим скрепила мир. – Теперь, когда я знаю, как это работает, отправь меня обратно, хочу доиграть. – Не знаешь ты ни черта, да и на ногах не держишься, – возразил Паскаль. – И потом, нельзя так часто принимать LHFD: это зелье превращает мозг в кашицу, ты не знала? Какая разница: ведь она нужна Алисе. – Если ты сейчас вернешься туда, то не будешь знать, куда идти. Сначала ты должна найти в реальном мире следующие географические координаты. Мила вспомнила, как ей на запястье написали цифры. И поняла, что это был бонус, подарок для новичка, больше ей ничего не достанется даром. – Ты должна сосредоточиться на том, что видела, пока была там, – объяснил Паскаль. – Элементы мизансцены чрезвычайно важны для того, чтобы понять, как тебе играть дальше: это как части ребуса, каждая имеет какое-то значение. – Алиса говорила со мной, это значит, что она еще жива? – сразу спросила Мила. – Мне больно тебе об этом говорить, но думаю, что твоя дочь – отвлекающий фактор: она должна была отвлечь твое внимание от более важных вещей. Что может быть важнее дочери? Но наверное, Паскаль прав. Размышляя над этим, Мила сделала из бутылочки изрядный глоток. – Вначале какой-то голос предупредил меня о том, что может случиться… Спасайся. – Вряд ли ты найдешь друзей там, внутри, – не поверил Паскаль. – И все-таки там кто-то был: я чувствовала его присутствие и в квартире Андерсонов. – Бывшая сотрудница Лимба стояла на своем. – Никакой угрозы, наоборот – какое-то позитивное присутствие, не знаю, как объяснить. Вроде… призрака. Паскаль покачал головой: – Я тоже не знаю, как это объяснить, но иногда в «Запределе» мы видим и слышим то, чего нет, что происходит только у нас в уме, особенно если находимся под действием кислоты. – Потом, конечно, чудовище и девушка… – Опиши мне их. – Чудовище соткано из тени, оно хотело меня задушить, – это все, что я знаю… Девушка похожа на студентку, может, оттого, что на ней очки. Я ее видела в картине, которая была также и зеркалом, потому что ее лицо в отражении было и моим лицом тоже… – Картина, студентка… – подытожил человек в горнолыжной маске. – Там была старая мебель и черная роза, – добавила Мила. Потом голова у нее опять пошла кругом, она вцепилась в края раскладушки и закрыла глаза. Паскаль принес ей еще бутылочку воды. – Ты должна побольше пить, чтобы очистить организм от остатков «Слезы ангела». И постарайся немного поспать. – Некогда спать, – отмахнулась Мила, стараясь держаться из последних сил. Алиса не может ждать. – И потом, я слишком взвинчена, мне не заснуть. – И это, подумала она, тоже из-за наркотика. – Все поправимо… – сказал человек в красной горнолыжной маске. Он порылся в кармане и протянул ей другую таблетку. – Ниацин, антагонист LHFD: четырех миллиграммов достаточно, чтобы выйти из трипа, – заверил он Милу. Мила положила таблетку в рот, сделала глоток воды. Паскаль положил ей на плечи руки в латексных перчатках и заставил лечь. Она не сопротивлялась, сил больше не было. – Вот поспишь, в голове у тебя прояснится, и мы подумаем, как вернуть твою дочь, – пообещал он. У Милы отяжелели веки. Все расплывалось перед глазами, виделось как в тумане. Она уловила только, как Паскаль снимает красную горнолыжную маску. Но прежде чем Мила успела увидеть его лицо, глаза у нее закрылись окончательно. 13 Не успела она заснуть, как через несколько секунд уже снова пробудилась. Во всяком случае, так показалось ей. В ее сознании этот сон продлился совсем недолго. Но потом она увидела, что вокруг темно и только лунный свет просачивается сквозь полуподвальное окошко. Не может быть, чтобы уже наступила ночь. Она замерзла. Привстала, огляделась вокруг. Позвала: – Паскаль… Ответа не было. Только тогда она заметила, что нету больше ни старого компьютера, ни причудливого гардероба, ни грима, ни париков. Съестные припасы тоже исчезли. Полуподвал был пуст, словно человек в красной лыжной маске здесь и не жил никогда. Будто Паскаль даже и не существовал в природе. Эта мысль привела Милу в смятение. Что это, очередной обман Энигмы? Если она не хочет потерять рассудок, надо уходить. Надев кожаную куртку, она поднялась по лестнице, ведущей в столовую особнячка. Шторы были по-прежнему задернуты, и Мила узнала тот же химический запах жженого пластика, какой почуяла накануне. Это не игра воображения, убедилась она.