В гараже – никаких следов старого «Пежо-309», на котором ее сюда привез таинственный провожатый. Мила закрыла за собой дверь, обернулась и тут же поняла, откуда исходит вонь: верхний этаж сильно пострадал от пожара. Теперь уже не казалось странным, что в особнячке никто не живет. Высокая ограда окружала участок. Ворота в конце подъездной дороги были заперты на замок, и Миле пришлось перелезать. Как она и предполагала, особнячок находился в жилом квартале на окраине города. Все дома были похожи: сад, английская лужайка, покатая крыша и гараж. Вокруг – никого; если только Мила не проспала больше суток, все еще длилась суббота. Нужно уходить отсюда, повторила она, зябко кутаясь в кожаную куртку. Среди автомобилей, припаркованных вдоль обсаженной деревьями улицы, поискала такой, который можно «взять взаймы». Вспомнила, как Паскаль говорил о том, как отслеживают машины. Не решив еще, можно ли этому человеку доверять, все-таки выбрала старый «фольксваген» серого цвета. Она подобрала с земли кирпич, подошла к машине и разбила окошко со стороны водительского сиденья. На всю улицу заорала противоугонная сигнализация. Мила быстро сунула руку в салон и открыла дверцу. Уселась, разобралась с проводами. Не прошло и тридцати секунд, как сирена умолкла и завелся мотор. Быстро отъезжая от квартала, она подумала, что есть только одно место, куда она может направиться. – Я больше ни на кого не могу положиться, – выпалила она, едва отворилась дверь. Саймон Бериш растерянно взирал на нее с порога. На нем была роскошная белая рубашка, от него исходил запах слишком сладких духов – опять-таки ландыш и жасмин. Одного взгляда ему хватило, чтобы понять: у Милы серьезные проблемы. – Погуляй немного и возвращайся через пятнадцать минут, – сказал он перед тем, как закрыть дверь. Вместо этого она затаилась в темном углу лестничной площадки и стала ждать. Вскоре дверь снова открылась, и Бериш распрощался с какой-то женщиной, поцеловав ее в губы. Из своего укрытия Мила смогла рассмотреть ее лицо: очень привлекательная. Теперь понятно, чьими сладковатыми духами пахло от Саймона, – и от альбиноса из поезда, вспомнила она, содрогнувшись. – Так и знал, что ты во что-нибудь вляпаешься, – укорил ее друг, впуская в теплую, пронизанную светом и уютом квартиру. Хич завертелся рядом, напрашиваясь на ласку. Но Мила была не в том настроении. – А где Алиса? Опять оставила ее у подружки? – громко спросил Саймон, относя на кухню два круглых бокала с красным вином и ставя их в мойку. – Алиса пропала, Саймон. Ее похитили. Тот замер, не успев поставить бокалы. Мила бросилась на диван, схватилась за голову. Полицейский направился к ней. – Что случилось? – сурово проговорил он, наклоняясь к ней. Она подняла голову, встретив его ожесточившийся взгляд. Что ж, она сама виновата и это заслужила. – Энигма – Подсказчик. Несколько секунд Бериш недоверчиво смотрел на нее. Кое о чем Мила никогда ему не рассказывала и теперь, пользуясь случаем, прояснила ситуацию. – Мы с отцом моей дочери познакомились благодаря Подсказчику – десять лет назад. – (Все было так, как будто он и свел их вместе.) – Алису даровало мне зло. И теперь тьма явилась, чтобы забрать ее обратно. Саймону хотелось утешить ее, прижать к себе. Но он знал, что Мила не любит прикосновений. – Нам предстоит обнаружить новые ужасы, так ведь? – спросил он еле слышно. – То, что произошло на ферме Андерсонов, – только начало… Бывший агент полиции не знала, что может произойти, она только единожды имела дело с сублиминальным киллером и до сих пор хранила следы этой встречи. Нужно ли ждать эскалации насилия? Этого исключать нельзя. – Выскажусь сразу начистоту, – заявила она самым серьезным тоном. – Знаю, ты привязан к Алисе и готов ради нее на все, но должна предупредить тебя: придется заплатить очень высокую цену. Поэтому я пойму, если ты откажешься. – Проклятье, ты же знаешь меня, – возмутился Бериш. – Как бы я мог оставаться в стороне? За меня не волнуйся: у меня нет ни жены, ни детей, мне нечего терять. – Но разве твоя подруга, та, что была с тобой сегодня, ничего не значит? – Я знаю, на что иду, – отрезал Бериш. Мила встала, схватила его за полы рубашки. – Нет, не знаешь, даже не можешь вообразить… В тот раз все мы сломались, вся наша команда: прекрасно помню, какими мы были в начале расследования, а главное, какими стали после него. Ей не забыть помеченных ужасом лиц ее товарищей; не забыть того, что с ними случилось. Пропавших девочек, кладбища рук. Кошмаров, следовавших один за другим, которые они остановить не могли. Всякий раз, когда они, казалось, были близки к разгадке, обнаруживалось, что это очередной мираж и нужно начинать все с начала. Даже отец Алисы, криминолог, возглавлявший группу, предался злу. – Цель Подсказчика состоит не только в том, чтобы показать тебе свой великолепный проект смерти и разрушения. – Под сарказмом Милы скрывался страх. – Он хочет внедриться к тебе в голову… Что бы ты ни делал, как бы ни был подготовлен, тебе этого не избежать. Поверь мне. И даже когда ты думаешь, что все кончено, это не так: ужасы вокруг тебя прекращаются, но он остается здесь. – Она ткнула пальцем в висок. В его власти изменять людей, вспомнила Мила, ведь в глубине ее существа все еще звучал вкрадчивый голос Подсказчика. – От Подсказчика никому не спастись, – заключила она серьезно. Мила сама не заметила, как, преодолев крепостные стены, выстроенные внутри, из глаза выкатилась слезинка и скользнула вниз по щеке. От Бериша это не укрылось. – Я не оставлю тебя наедине с таким кошмаром. Полицейский принес бутылку виски, и весь следующий час Мила посвящала его в дело Энигмы, раскрывая подробности, которых раньше не хотела касаться и которые должна была держать в секрете. Рассказала о татуировке с ее именем, найденной среди чисел, объяснив, что с этого все и началось. Расписала в красках, как обнаружила виновность Карла Андерсона и причину его отказа от технологий. Сказала, что впуталась в эту историю из-за своей прошлой работы в Лимбе. Подняв дело пропавшего без вести Тимми Джексона, иначе Свистуна, через ноутбук семнадцатилетнего парня, хранившийся среди вещественных доказательств, она совершила свое первое путешествие в «Запредел». Она старалась как можно более точно, со всей полнотой растолковать Беришу, что такое игра, часто при этом прибегая к словам Паскаля. Географические координаты как ключ к доступу в край вечной ночи, где властвует зло. – Как это хакеры Управления ни разу не натолкнулись на такую игру? – скептически спросил Бериш. – Насколько я поняла, в «Дубль» нельзя войти с современных компьютеров: только с моделей, относящихся к эпохе, когда была запущена игра, между концом девяностых и началом нового тысячелетия. – Моральное устаревание цифрового оборудования. – Полицейский отметил всем известный феномен: стремительное развитие технологий затрудняет доступ к данным, заключенным в жестких дисках компьютеров старых моделей. – У людей моего поколения полно кассет с записями музыки, которые уже невозможно послушать. Прогресс должен бы щадить память, иначе забвение поглотит все. Потом настала очередь самой тяжелой для Милы части повествования: как люди Энигмы последовали за ней в дом на озере и выкрали Алису. Наконец, изложила события последних двенадцати часов. Встреча с незнакомцем в красной горнолыжной маске и латексных перчатках, полуподвал и второй заход в «Дубль», чтобы сыграть партию с Подсказчиком и заполучить обратно дочь. – «Слеза ангела», параллельный мир, таинственный персонаж, который говорит, что хочет помочь тебе, а потом исчезает… – Бериш беспокойно расхаживал по комнате. – Он просил называть его Паскалем, – сказала Мила. – Как язык программирования. Думаю, он хакер. Но в данный момент Саймона это не интересовало. – Остается одно: рассказать обо всем Шаттон. – Нет! – яростно вскричала Мила, вскакивая с дивана. – Она втянула тебя в эту историю, она у тебя в долгу: вот увидишь, она поднимет всех, пустит в ход все ресурсы Управления. – Этому не бывать, – возразила Мила. – Для них исчезновение Алисы – очередное дело о пропавшей без вести, и мы с тобой оба прекрасно знаем, какова судьба подобных дел: через короткое время о них забывают. – Но ты не можешь одна противостоять всему этому, – пытался убедить ее Бериш. – Почему нет? Сколько времени я одна занималась взрослыми, растворившимися в небытии, или детьми, которые как будто даже и не появлялись на свет? И сколько раз мне в конце концов удавалось их вернуть? – Ты сама прекрасно знаешь почему! Ты не мыслишь здраво, ты не объективна, дело непосредственно затрагивает тебя… Так ты погубишь Алису, понятно тебе или нет? Мила, сама того не желая, влепила ему пощечину. Она не злилась на Бериша, просто не желала слышать то, что ей и так было известно. Бериш умолк. Хич поднял морду, посмотрел на них, пытаясь понять, все ли в порядке. Мила хотела извиниться, сказать, что ей очень жаль. Но вместо этого порылась в кармане и извлекла восстановленное изображение лица Энигмы без татуировок, которое вручили ей в Управлении. Лицо обычного человека. – Это – подлинный облик Подсказчика, – сказала она. – Вглядись хорошенько и скажи, что ты о нем думаешь… Бериш взял изображение, долго смотрел на него. – Почему Шаттон не распространила этот снимок в СМИ? – задался он вопросом. – Может, объявится кто-то, кому он знаком. – Я тоже спрашивала ее об этом, и Судья отвечала, что они не хотят подпитывать миф об Энигме. Но на самом деле они не хотят рисковать: хватит с них и позора, какого они натерпелись с Карлом Андерсоном. Все останется как есть: Энигме присудят заключение в «Яме» за подстрекательство к убийству и соучастие, и вскоре все забудут о нем… Так что для Судьи это дело закрыто. Бериш наконец все понял. – Хорошо, сделаем так, как ты говоришь. После бурной вспышки эмоций Мила налила себе еще виски. У нее дрожали руки.