Четыре грамма ниацина, чтобы выйти из трипа. Мила стащила лекарство из больничной аптечки, но определенный эффект от «Слезы ангела» все еще оставался. Например, озноб, дрожь, головокружение, не дающее держаться на ногах. Значит, прежде чем покинуть клинику, нужно прийти в себя. Уже почти шесть утра, скоро здесь будет полно народу, но покамест Мила вернулась в каморку с компьютером, прихватив пару бутылочек воды, чтобы компенсировать обезвоживание. Пока она пила, ей пришло в голову запустить в поисковик Интернета последнюю фразу, произнесенную призраком, – ту же самую, которую она слышала от Паскаля. Ум видит то, что ум хочет видеть. Такое совпадение не может быть случайным. Мила была убеждена, что слова эти вырваны из контекста: из книги, статьи, какой-нибудь публикации. Она почти угадала: речь шла о лозунге некоего Института нейрокибернетических исследований «Красный Лес». Его сайт не обновлялся много лет. На первый взгляд институт производил впечатление замшелого общественного фонда, а не современного исследовательского центра. На домашней странице располагался логотип: стилизованный человеческий глаз с двумя красными деревьями в зрачке и здание, явно относящееся к прошлому веку. Разделов было немного, и все они состояли в основном из фотографий. На некоторых было изображено именно строение, окруженное величественными буками. На других – помещения, представлявшие собой нечто среднее между медицинскими амбулаториями и лабораториями по информатике; там толпились люди в белых халатах. Кроме скудных подписей под фотографиями, имелась отдельная страница, дающая общую характеристику деятельности института. Учреждение занимается исследованиями и инновациями в области нейрокибернетики. Ставит целью установить плодотворное взаимодействие между разумом человека и искусственным интеллектом и широко использовать открытия в этой области ради прогресса и блага человечества. Мила записала адрес и решила лично съездить туда и посмотреть. Вернувшись к Хичу, она вознаградила пса за долгое ожидание лакомствами, которые извлекла из автомата в вестибюле. Бериш никогда его настолько не баловал, но бедняга это заслужил. Мила выпустила пса из машины, чтобы тот немного размялся, а сама тем временем, прислонившись к «вольво», поглощала воду из очередной бутылочки. На горизонте показалась светлая полоска зари. Мила чувствовала, что вот-вот обнаружит что-то очень важное. Она села в машину, предстояло проехать немало километров до места назначения. Да и найти институт оказалось непросто. Пришлось свернуть с шоссе, подняться в гору по серпантину, миновать пару деревушек и выбраться наконец на прямую дорогу, проложенную среди буковых лесов. В конечном итоге, где-то часа через два, за холмом показался фасад из бурого пористого камня: то самое здание прошлого века, которое Мила видела на сайте. Она припарковалась неподалеку от входа и вместе с Хичем направилась к парадной двери. Она ожидала увидеть футуристический центр, но все вокруг производило впечатление упадка. Вестибюль украшали поблекшие плакаты, на которых были изображены айтишники, работающие в одной команде с врачами. Но, судя по одежде и по технологиям, все это относилось, по-видимому, к далекой эпохе, которую современность давно оставила позади. Всюду были видны следы непонятного опустошения. Чуть погодя Мила встретила какого-то служащего и спросила, где ей найти главу института. – Доктор Стормарк у себя в кабинете, – ответил сотрудник, указывая, куда идти. Мила прошла по коридору с высоким потолком, в котором гулко отдавались ее шаги. Подойдя к двери Стормарка, постучала. Хриплый голос пригласил ее войти. Мила открыла дверь и оказалась в неожиданно темной комнате. Едва можно было разглядеть письменный стол и за ним – курившего мужчину. – Включен, выключен? – спросил тот. Мила не поняла. – Свет, – уточнил мужчина. – Выключен. – Тогда прошу прощения: можете включить. Включив свет, Мила поняла смысл странного диалога. Доктор Стормарк был слеп. В кабинете царил беспорядок, но стопки книг с шрифтом Брайля и старые электронные приборы на полу располагались так, чтобы между ними можно было пройти. Воздух был пропитан запахом крепких сигар. – Меня зовут Мила Васкес, – представилась она, встав напротив стола; Хич улегся у ее ног. На Стормарке был желтый пуловер, усыпанный пеплом. Из-за тучности он едва помещался в кресле. Лицо и руки покрывала красная сетка капилляров, курчавые волосы причудливо свешивались на лоб. В отличие от многих слепых, он не носил темных очков, и его прыгающий взгляд хаотично перемещался по комнате. – Вы хотите продать мне собаку-поводыря? – Он рассмеялся собственной шутке. – Но если ищете работу, явились не по адресу: сейчас только февраль, а мы уже исчерпали годовой бюджет. – Нет, – мягко отозвалась Мила. – Я хочу задать вам несколько вопросов, если вы не возражаете. – С какой целью? – Я провожу частное расследование. Ученый что-то проворчал себе под нос. – Если вы насчет инцидента на прошлой неделе, то ребята, конечно, переусердствовали, но страховка все покроет. – Я не об этом хочу поговорить, – успокоила его Мила. – Тогда я весь обратился в слух, – улыбнулся Стормарк, затянувшись сигарой. – Я ищу одного человека. Мужчину. У меня такое впечатление, что в прошлом он был связан с этим местом. Думаю, он – криминолог. – У нас работали многие, это входило в программу исследований. – На самом деле я не очень хорошо представляю себе, чем вы занимались… – Вы не поверите, но институт «Красный Лес» стоял у истоков Интернета. – Стормарк почесал небритую щеку. – Многие инновационные технологии, относящиеся к Сети, родились в этих стенах. До последних лет здесь проектировалось будущее. Но Мила все еще не понимала. – Уточните, пожалуйста. Стормарк улыбнулся: – Конечно, извините меня. Центр был создан для того, чтобы научить искусственный интеллект различать добро и зло. Бывший агент полиции остолбенела. – Разве такое возможно? – Поверьте мне: это вызов нашего века, злоба дня… Прежде чем доверить машине нашу безопасность, мы должны быть уверены, что она в состоянии правильно интерпретировать данные: само собой, что ребенок с водяным пистолетом и налетчик с автоматом – явления разной природы, но компьютер пока не умеет отличать одно от другого. Так же как я сейчас не в состоянии понять, что выражает ваше лицо – изумление или страх. – То и другое, – сказала Мила. – Значит, когда-нибудь Интернет станет умным? – Только если мы сумеем внушить ему, в чем состоит смысл заката, – объяснил ученый. – Но до тех пор, пока компьютер не расчувствуется перед солнцем, опускающимся за горизонт, все наши усилия бесполезны. Мила вспомнила о своей алекситимии: может, и она – машина из плоти и крови. – Люди иногда видят закаты там, где их нет, – возразила она. – Ум видит то, что ум хочет видеть. – Сердце видит то, что сердце хочет видеть, – поправил ее Стормарк. Фраза поразила ее. – Иногда мы обманываем чувствами свой ум, поскольку не желаем принять реальность, – продолжал ученый. – Мать убийцы, признавшегося в преступлениях, никогда до конца не уверится в виновности сына, иначе ей придется допустить, что она плохо исполнила свой родительский долг. Это механизм самосохранения. Бывший агент полиции поняла, что вошла к нему в доверие, и решила копнуть поглубже. – Недавно я наткнулась на виртуальную реальность под названием «Дубль». Стормарк помрачнел. – И вот хочу спросить, слышали ли вы о такой… – Игре, – закончил ученый. – Придя сюда и послушав вас, я вообразила, что именно в таком месте, как это, и могла зародиться подобная игра. Я ошибаюсь? – «Дубль» зародился не здесь, но в прошлом мы проводили исследование на его основе. Стормарк отвечал слишком торопливо, обтекаемо, явно не желая об этом говорить. Но Мила должна была все выяснить. – Полагаю, история вам известна. – Утопический мир, обернувшийся адом? Да, известна. Но, учитывая мое состояние, я не мог надеть очки и посетить его. – Там, внутри, я встретила что-то вроде искусственного интеллекта: ребенка. Он не захотел назвать мне свое имя, но признался, что живет там… – О боже! – вырвалось у Стормарка. – Блондин с голубыми глазами? – Да, – подтвердила Мила. – Джошуа, – произнес ученый вполголоса. В тоне, каким он произнес это имя, слышалась жалость. – Его создали вы? – Нет, госпожа Васкес… Он существовал в реальности.