Поехать на осмотр квартиры она не успела – позвонил Чумаченко и попросил о немедленной встрече. Выдав Двигунову подробные инструкции, Полина набросила плащ и вышла в сквер, где ее уже ждал Чумаченко. – Ну?! – забыв даже поздороваться, накинулась на него Полина. – Присядем или погуляем? – проигнорировал бывший оперативник. – Лучше погуляем, меня всю трясет. Мне сейчас принесли удостоверение столичного журналиста Нифонтова, найденное в съемной квартире района Каляево, там, где был найден труп Дарьи Пострельцевой. Чумаченко пожал плечами: – Никогда о таком журналисте не слышал. – Он сюда приехал как раз затем, чтобы писать о ходе расследования. – Умно. Если он – убийца, то вполне мог бы следить и быть в курсе ваших дел. – Я, правда, постаралась пресечь возможную утечку, но что-то мне подсказывает, что секретарша шефа не устояла. Я их в этом сквере видела пару раз, – Полина закурила и вдруг остановилась: – Секунду… – она выхватила мобильный и позвонила прокурору: – Валерий Васильевич, а постарайтесь задержать под любым предлогом Алису до тех пор, пока я не вернусь, ладно? Я потом объясню, но мне нужно, чтобы она никуда не отлучалась. И лучше бы, чтобы не звонила никуда. – Ты сегодня вообще не в себе? А мэра города не задержать? – Пока не надо, к нему нет вопросов. А вот к секретарше вашей есть. – Хорошо, сейчас придумаю что-то. Убрав телефон, Полина затянулась сигаретным дымом: – Ну, вроде все. Я вас слушаю, Алексей Максимович. – Значит, так… съездил я к секретарше Ноздреватого. Интересная, кстати, дама, до сих пор красивая, хоть и в возрасте уже. В общем, с бывшим прокурором она состояла в связи около пяти лет, он ей помог и квартиру купить, и машину хорошую, и ребенка устроить в престижную школу. С Ноздреватым у прокурора была крепкая дружба, и в выходные на дачу катались, и бани-сауны, и вот это вот все, – тоже закуривая, начал рассказывать Чумаченко. – Когда на Ноздреватого наехал Репа, прокурор пытался договориться, но не вышло – пригрозили неприятностями семье, ну, а своя рубашка, как известно… в общем, прокурор запетлял, тянул все, и стало поздно. Ноздреватого убили вместе с женой, а на прокурора продолжили давить, чтобы излишнего рвения при расследовании не проявлял. И долю от доходов завода Репа ему закидывал регулярно, даже увеличив. И деньги прокурору оказались важнее дружбы. А когда Репу убрали, а затем и Митина с Никулиным, прокурор понял, что денег больше не будет, а вот неприятностей можно огрести, подсуетился и уехал в столицу вместе с семьей. Но! – тут Чумаченко поднял вверх палец и немного приостановился. – Вот тут-то и начинается самое интересное. Он увез из местного детского дома мальчика, который никем ему не являлся. Было мальчику семь лет, а звали его… догадки есть? – По поводу имени не скажу, а фамилия, скорее всего, Ноздреватый, да? – Точно! Мальчика звали Никита Ноздреватый. Но в Москве все следы этого мальчика потерялись, я кое с кем из коллег бывших связался по-быстрому. И вот вопрос – а где же мальчик-то? – Скорее всего, сейчас пытается быстро уехать из Хмелевска. – Думаете, журналист? – Почти уверена. Моего шефа просил посодействовать в сборе материала для статьи именно бывший прокурор. Совпадение? Вряд ли. Скорее всего, он устроил усыновление в Москве и все эти годы присматривал за сыном друга, которого фактически предал. Хотел таким образом совесть успокоить – не бросил мальчика в детдоме, увез в столицу, явно в хорошую семью пристроил. Надо пробить этих Нифонтовых, посмотреть, что там и как. Я почему-то уверена, что не ошиблась, – Полина закурила новую сигарету и потерла лоб ладонью. – Черт… а ведь этот парень действительно мог убить всех этих людей из мести. Только вот как он о них узнал, если у него даже имя другое? – Как задержите – спросите, – пожал плечами Чумаченко. – Если успеем. Мне надо вернуться и срочно поговорить с Алисой, – произнесла Полина, выбрасывая окурок в ближайшую урну. – Нифонтов не знал, что задержана Виктория Негрич, потому и прокололся с убийством Ларисы Митиной. Но он мог узнать об этом от Алисы и понять, что совершил ошибку. На его месте я бы не медлила, а, бросив все, пыталась уехать из Хмелевска в любом направлении. Она развернулась и почти побежала к зданию прокуратуры, успев услышать только произнесенную уже ей в спину фразу: – Если я нужен, звоните, сразу подъеду. Алиса сидела в кабинете прокурора и щелкала клавишами, набирая какой-то текст и то и дело сверяясь с лежавшим рядом листом. Прокурор пил кофе на небольшом диване у стены, и по его лицу Полина поняла, что он сделал все, что от него зависело, но страшно этим недоволен. Она стремительно пересекла кабинет, развернула Алису в кресле лицом к себе и, чуть наклонившись к ее лицу, спросила: – Отвечай быстро, это важно. Когда ты виделась с Нифонтовым? – Сегодня… – оторопев от неожиданности, пролепетала Алиса. – Сегодня утром… – Ты сказала ему о том, что Негрич отпустили? – Что?! Кто это? – Не юли, Алиса, дело серьезное, можешь пойти как соучастница. Ты говорила Нифонтову о задержании Негрич и о том, что ее отпустили? – Я не знала, что ее отпустили… я и о задержании случайно узнала, даже без фамилии… просто слышала, что женщина… – И об этом ты сказала Нифонтову, так? – Нет… мы как-то вскользь обсудили, что убийцей и женщина могла быть, вот и все… я не говорила… – Что он тебе сказал сегодня утром? – Н-ничего… я уехала на работу, когда его не было еще… он на пробежку ушел… – пробормотала Алиса, опустив глаза и стараясь спрятать от пристального взгляда Полины покрасневшее лицо. – Когда вы должны снова встретиться? – Я просила его позвонить в обед… Полина вскинула глаза на круглые часы в простенке между окон – время близилось к половине первого, обед у Алисы начинался в час. – Подождем… мобильный у тебя где? – Он у меня, – раздался голос прокурора, и Алиса удивленно вскинула голову. – Да-да, не пугайся, я в него не заглядывал, но он у меня в кармане, – прокурор полез в карман брюк и извлек мобильный в ярко-красном чехле. – Пока никто не звонил. – Подождем, – повторила Полина, чуть оттолкнув кресло Алисы от себя. – Как ты, Алиска, посмела приказ-то нарушить? – вздохнул прокурор, отставив пустую чашку на столик. – Так этот пижон приглянулся? Он уедет, а ты останешься. – А уехать он может не в Москву, если ты еще не догадалась, – вмешалась Полина, довольно бесцеремонно отодвинув жалюзи на окне и открыв форточку, чтобы закурить. – А если выяснится, что именно от тебя он информацию получал… Алиса заплакала, закрыв руками лицо: – Я ничего ему не говорила… мы просто встречались… он пытался вопросы задавать, а я не отвечала… честное слово… он не мог кого-то убить, он добрый очень… у него мама актриса, он ее очень любит… он не убивал… – Не реви! – велела Полина, вынимая сигареты и игнорируя направленный на нее возмущенный взгляд прокурора. – О чем конкретно он тебя спрашивал? Алиса захлебывалась слезами и ничего вразумительного сказать не могла, только бормотала о том, что Нифонтов никого убить не мог. Полина поняла, что сейчас девушку лучше оставить в покое и дать ей прийти в себя. Ей было ясно, что ждать звонка от Нифонтова не стоит – если журналист не глуп, а он явно не глуп, если ухитрился провернуть такую операцию, то уже выехал из города. Или еще не выехал, но сделает для этого все. То и дело прокурору звонили, но информации о Нифонтове не было никакой – его нигде не видели. В гостиницу, где он остановился, тоже выехал наряд, но номер оказался пуст. – Не отсвечивай тут, Каргополова, иди готовь материалы, я на телефонах и сам посижу, – буркнул прокурор, которого раздражал табачный дым. Полина побрела к себе и по дороге ответила на звонок Зайченко, который вернулся с осмотра съемной квартиры в Каляево. В ванной комнате на шланге душа обнаружились отпечатки пальцев, не принадлежавшие хозяйке квартиры. – Я сравню с теми, что на удостоверении, и сразу позвоню, – пообещал он. – Только поскорее, ладно? – Как смогу. Едва она взялась за ручку кабинета, как позвонил Чумаченко: – Ну, Полина Дмитриевна, вы, похоже, правы. Только что мне приятель из Москвы прислал копии документов об усыновлении гражданами Нифонтовыми ребенка по фамилии Ноздреватый. Имя они ему сменили, чтобы вообще ничего не напоминало. – Вы мне можете эти копии переслать и дать координаты вашего друга, чтобы я могла все оформить как положено? – Да, сейчас. – Спасибо вам, Алексей Максимович… – Пока не за что. Не задержали? – Пока нет. Из гостиницы он уехал, но нигде пока не объявился. – Ну, будем ждать, – вздохнул Чумаченко. На созвон с Москвой и оформление всех формальностей у нее ушло больше часа, зато все бумаги были оформлены как положено, и Полина осталась собой довольна. А еще через полчаса ей позвонила Виталина и каким-то напряженным голосом произнесла: – Ты можешь срочно со мной увидеться? – Я же на работе, у меня срочное дело, – удивилась Полина. – Что случилось? – Пожалуйста, приезжай ко мне, я дома. – Вита, ты не слышала? Я на работе. Это не подождет до вечера?