В эту ночь Лусия плакала. Было часа три ночи. В стекло балконной двери барабанил дождь. Этот умиротворяющий шум в ее сознании ассоциировался с одиночеством, с опустевшими улицами и с печалью. Она встала и в пижаме вышла на балкон. Потом взглянула на соседний балкон. За ним была квартира ее матери. Свет там не горел. В последние месяцы Лусия часто думала о матери. Почти так же часто, как об Альваро. Или о Рафаэле… Мать быстро стареет. Скоро ее не станет. Почему обе они так и не сделали шаг навстречу друг другу? Почему не могли поговорить нормально, без злобы и упреков? Стрелки крутятся, время бежит. Его остается все меньше… Она вдруг подумала о нем. О Франсиско Мануэле Мелендесе. Его время тоже бежало. Интересно, он думал о ней в своей камере? Конечно, думал… Через несколько дней будет суд. Его адвокат обещал какие-то разоблачения. Лусия вернулась в квартиру, сняла пижамную куртку, зашла в ванную и, почти вывернув шею, посмотрела на свое отражение в зеркале. Высокая фигура Христа, вытатуированная у нее на спине, благословляла ее. Она одна могла дать покой. Часть IV Танец с дьяволом 22 Утро четверга Было без четверти десять, когда на следующий день Лусия припарковала свой «Хёндэ Туксон» перед зданием юридического факультета Университета Саламанки. На верхней ступеньке лестницы ее дожидался невысокий человек лет шестидесяти, с бородкой окраса «перец с солью», и она догадалась, что это и есть Саломон Борхес. Заведующий кафедрой. Однако в нем не чувствовалось ни тщеславия, ни самодовольства, которые обычно появляются у преподавателей, удостоенных звания. По телефону этого тоже слышно не было. Он произвел на нее впечатление человека здравомыслящего. Однако историю рассказал совершенно невероятную. Что же ее сюда привело? Лусия не могла не обратить внимания на одну деталь: клей. Он входил в число элементов, которые, так сказать, выявила программа, изобретенная профессором и группой его студентов. Ладно… Посмотрим, что они мне скажут. За час до этого ей позвонили из токсикологической лаборатории: в крови Габриэля Шварца найдены следы золпидема, одного из снотворных, что продаются в свободном доступе, однако могут привести к эффекту химического повиновения. Больше не оставалось сомнений, что Габриэля Шварца накачали наркотиком, а потом манипулировали им. Она закрыла машину, поежилась под порывами ветра, гулявшего по территории университета, и поднялась по лестнице, на ходу натягивая на голову капюшон худи. Профессор посмотрел на нее с верхней ступеньки, улыбнулся и бросил взгляд на кобуру с пистолетом, висевшую у нее на бедре. Лусия успела его разглядеть. То, что она увидела, ей понравилось. Широкие плечи борца спокойно сочетались с намечающимся брюшком, неухоженной бородкой и небрежной одеждой: на белой сорочке виднелось кофейное пятно, а сама сорочка вылезла из брюк. Лицо открытое, любопытное и выразительное. Ростом чуть выше ее, а в ней было всего-то метр шестьдесят два. «Отлично», – подумала Лусия. Если бы, к примеру, ей завтра предложили выбрать, кто из двух врачей будет ее оперировать, она выбрала бы не того, у кого вид заправского хирурга, очки на носу, дорогие часы, длинные изящные пальцы и респектабельная внешность. Она выбрала бы другого: того, кто не стесняется своей экстравагантной внешности, говорит с сильным акцентом, небрежен в одежде и вообще не производит впечатления хирурга. Потому что этот, сказала она себе, чтобы добиться всего, чего добился, рассчитывал только на свой профессионализм. Потому что тот, кто соответствующе выглядел и учился в хорошей школе, встречал на пути явно меньше трудностей, чем тот, кто с самого начала должен был доказывать свою компетентность и преодолевать множество препятствий, чтобы подняться на ту же высоту. Саломон Борхес получил свой пост явно не потому, что кого-то за себя попросил или нажал на нужную педаль человеческих взаимоотношений. Прекрасно, это ей подходило. – Пойдемте со мной, – сказал он. – Я полагаю, что с таким делом у вас совсем нет времени. Хотите кофе? – Нет, спасибо. – Ну и хорошо. У нас в кафетерии кофе просто кошмарный. Лусия двинулась вслед за профессором по застекленному холлу, потом по крытому коридору, ведущему во внутренний двор. Пройдя до конца здания, они спустились вниз, в подвал. Саломон подвел ее к двери, на которой было написано: «Криминологическая лаборатория». За дверью их встретили глаза шестерых молодых людей. Удивительно, но слева от двери все пространство в лаборатории занимала большая туристическая палатка. – Позвольте представить вам лейтенанта Лусию Герреро из ЦОП, – обратился он к студентам и повернулся к ней. – Лусия, вот группа, которая разработала программу ДИМАС. * * * – Так это ДИМАС обнаружил все совпадения? – удивилась она спустя час. Сомнений не было, но ей все не верилось, что программа, созданная горсткой студентов и профессором, и есть та самая база данных, которую так ждали все следователи и криминалисты Испании. Ну а почему нет, в конце концов? Что ее так удивило? Она, как и все, знала, что мир перешел в новую эру. Что молодежь, начав с интересных изобретений у себя в гаражах, теперь запускает в космос ракеты, создает приложения, которыми пользуются миллиарды людей, и криптовалюту, заменяющую официальные деньги. Она видела фильм о четырех студентах Гарварда, создавших «Фейсбук». Она знала, что Стив Джобс и Стив Возняк, студенты без гроша в кармане, вернувшись со встречи HCC, придумали компьютер «Эппл», и Джобс, чтобы добыть деньги на его разработку, продал свой «Фольксваген». А Джефф Безос создал программу «Амазон» в гараже своих родителей, которых он попросил инвестировать средства в его проект. Еще до того, как он стал самым богатым человеком в мире. А что, студенты Университета Саламанки хуже? – Браво! – просто сказала им она, заметив, как юношеские лица засияли улыбками. – Говорите, за проектом наблюдают Гражданская гвардия и Национальная полиция? – А еще Министерство образования Кастилии и Леона и, вполне возможно, USAL, – добавил Саломон Борхес. – Но когда речь заходит о том, чтобы вытрясти из них деньги, начинается другая история… Лусия улыбнулась. «Безос с деньгами родителей, Стив Джобс с его проданным „Фольксвагеном“, Цукерберг со своей комнатой в Гарварде», – подумалось ей. По затылку прошел легкий холодок. – Именно эта программа первая позволила установить очевидные связи между тремя двойными убийствами? – резюмировала она. – Одно, тридцатилетней давности, произошло в Верхнем Арагоне, другое – в пятнадцатом году в Сеговии, и третье – в прошлом году на Коста-дель-Соль? – Именно так. – И вы усмотрели здесь связь с убийством моего коллеги, опираясь исключительно на эту историю с клеем? – Связь есть, – произнес Саломон. – Но не настолько явная, – заметила Лусия. – Я еще никогда не слышала, чтобы на месте преступления тела склеивали друг с другом. Она помнила, каким крупным шрифтом был набран заголовок статьи о двойном убийстве англичан во время отпуска. Но то, что тела были склеены, не упоминалось ни словом, как и их странная мизансцена, и дело не было поручено ЦОП. Участники группы глаз с нее не сводили, словно говоря: «Ну и что дальше?» – Как вы думаете поступать? – спросила она, пытаясь скрыть охватившее ее волнение. – Мы уже запросили полные сведения обо всех трех процессах, – ответила хорошенькая студентка с очень коротко остриженными волосами, которую Борхес называл Асса, – и хотим восстановить профиль событий, исходя из анализа мест преступления… – А также из изучения личностей жертв, – добавил красивый брюнет, представленный как Алехандро. – А также из изучения отчетов следователей, – подал голос маленький кругленький японец в огромных очках, которого называли Харуки. – Если, конечно, удастся их заполучить. – Чиновники создают трудности, – объяснил Саломон. «Ты меня удивляешь», – подумала Лусия. Прежде всего, никто из них не давал присяги. – А вы уже кого-нибудь убили? – спросил, стрельнув в нее большими глазами, англичанин с лицом в прыщах, которого звали Улисс. Ничего не сказала только девушка по имени Вероника. – Я тоже собираюсь запросить досье, – сказала Лусия. – Сделаю срочный запрос. И насчет отчетов следствия тоже. Буду держать вас в курсе. А вы со своей стороны, какие бы идеи ни пришли вам в голову, не стесняйтесь, сразу сообщайте мне. То, что вы изобрели, очень важно. 23 Вечер четверга Обратная дорога из Саламанки в Мадрид заняла два часа, но ближе к Мадриду ситуация осложнилась: появились пробки. Лусия воспользовалась этим, чтобы дозвониться до Ариаса. – Что дало вскрытие Шварца? – спросила она. Серхио Ариаса снова назначили выполнять эту работу, входившую в обязанности судебных медиков. – Подтвердило, что Шварц захлебнулся собственной кровью и что он умер от обильного кровотечения, – сказал он. – Я тебе уже звонил. Есть еще кое-что новенькое относительно того, чем занимался Серхио в последние часы перед смертью. Лусия напряглась. – По словам Кармен (Кармен была их коллегой по ЦОП), ему позвонили из отдела, и он уехал. Мы просмотрели все последние его вызовы. Самый последний был сделан с неизвестного номера. Кармен расслышала, как он сказал: «Кто вы?», а потом: «Диктуйте адрес». Ей он объяснил, что некто сообщил ему сведения о прошлогоднем двойном убийстве. Вероятно, этот «некто» предоставил ему достаточно доказательных деталей и убедил его приехать.