Лусия догадалась, что профессор старается скрыть свой энтузиазм, чтобы не вызвать дальнейших протестов. И он сам, и его группа – вернее, то, что от нее осталось, – жаждут своей минуты славы. Несомненно, что и публика вскоре узнает о существовании ДИМАСа и группы криминологии на юридическом факультете Университета Саламанки. Почему бы и нет, если это поможет им пережить утрату и навсегда проститься с погибшими студентами? – Ну хорошо, профессор, – сказал наконец Пенья, подходя к автомату с горячими напитками. – Я полагаю, что университет в любом случае обойдется без нашего согласия… Но я должен поговорить об этом со своим начальством. И ни Лусия, ни любой другой сотрудник ЦОП не примет участия в вашем маленьком моменте славы, договорились? И он бросил в автомат монету. Тут раздался удар грома такой силы, что задрожали стены и погас свет. Все оказались в темноте до тех пор, пока не включился аварийный генератор. Свет загорелся, но он был уже другой: слабый, с оранжевым оттенком, похожий на тусклый свет ночника. В этот ноябрьский вечер дождь хлестал по окнам, ветер завывал в узких улицах; над Саламанкой бушевала гроза. Лусия хотела еще что-то сказать, но в кармане у нее зазвонил телефон. – Хорошо, спасибо, – сказала она собеседнику в конце разговора. Пенья вопросительно посмотрел на нее. – Это Ариас, – сказала она. – У него новости. * * * Альфредо Гюэль снова замкнулся в молчании. Когда они вошли, он встретил их абсолютно равнодушным взглядом. Лусия подумала, что в этом тусклом свете комната похожа на старинный тюремный карцер, освещенный свечкой. Она пододвинула стул и села, а Пенья остался стоять возле двери. В неверном свете аварийных лампочек обе их фигуры отражались в очках Гюэля, как в объективе «рыбий глаз». Лейтенант немного помолчала, вслушиваясь в шум дождя. – Ты насильник, – сказал она, – но не «Убийца с „Метаморфозами“», как ты его называешь. Лицо Гюэля дернулось. Ну наконец-то она дождалась от него человеческой реакции. Броня была пробита. Лусия, не моргнув, выдержала его изумленный взгляд. И вбила гвоздь. – Это не ты убил моего напарника. И те две супружеские пары – тоже не твоих рук дело. Снаружи «конфликт воздушных масс» получил большую поддержку со стороны пучков молнии и оглушительного грома, обрушившихся на город. – Ты хвастал тем, чего не делал. Теперь на его лице отразилось раздражение. – Это был я. – Да ну? Тогда почему на тубах с клеем, найденных у тебя в квартире, нет твоих отпечатков? В его глазах промелькнули озадаченность и замешательство. Это Лусия заметила точно. – Потому что я их стер, – ответил он с большим опозданием. Она наклонилась к нему, и на губах у нее заиграла жестокая улыбка. – Почему же, скажи на милость, ты стер отпечатки, а тубы с клеем спрятал у себя? Почему вместо того, чтобы избавиться от них, засунул их в нишу за шкафом? Это не имело никакого смысла. Это кто-то другой стер все отпечатки и без твоего ведома принес к тебе в дом эти чертовы тубы. И стер он не твои отпечатки, а свои. – Это идиотизм, – заявил Гюэль все с тем же хитрым видом. – Зачем я хвастал?.. Но ведь это у меня вы нашли клей. И вы же сами сказали, что я заказывал «Метаморфозы» в библиотеке. Я – насильник и убийца. И это я убил тех несчастных, вдохновившись книгой, потому что, как вы же сами сказали, не выношу супружеского счастья других, после того как от меня ушла жена. – Книгой или картинами? – спросила Лусия. – Что? – Ну ты вдохновился книгой или картинами? В глазах у него снова появилась растерянность. – Ты, конечно, тот еще негодяй, но ты не убийца, которого мы разыскиваем, – повторила она. – Может, ты и размышлял об «Убийце в лифте», получившем в прошлом месяце на суде в Мадриде девяносто шесть лет тюрьмы, и сказал себе, что, как и он, выйдешь оттуда уже глубоким стариком. Но твое эго чудовищно раздуто, ты страдаешь нарциссизмом, Альфредо, и жаждешь славы любой ценой, потому и предпочел обвинить себя в преступлениях, которых не совершал. Уж если и садиться в тюрьму на десятки лет, так уж лучше сесть как «Убийца с „Метаморфозами“», чем как простой насильник. Хоть масштаб будет иной… Разве не так, Альфредо? Гюэль бросил на нее злобный взгляд в тусклом свете лампочек, и не было никакого сомнения, что в этот момент он с радостью ее прикончил бы. Но хитрая улыбка снова прилипла к его губам. – Я настаиваю на своем признании, – сказал он. – Обвинения, лежащие на мне, очень тяжелы. А после того, как я повторю свои показания перед судьей, меня приговорят и по этой статье. Так что, нравится вам это или нет, лейтенант, а я и есть «Убийца с „Метаморфозами“»… – Это мы еще посмотрим, – сказала Лусия, вставая со стула. Она вышла из допросной вслед за Пеньей. В коридоре Саломон спросил ее: – Ну ладно, допустим, это не он. Но как, по-твоему, кто? – Нет, это не он. Но я знаю, кто. 56 Вечер четверга – Его не нашли, – раздался в трубке голос Ариаса. – На занятиях его не было, и в палатке тоже. Никто его не видел. – Продолжайте искать. Она отсоединилась. – Кого вы ищете? – спросил Саломон, не скрывая своего любопытства. – Одного из студентов твоей группы. У него сделался такой вид, словно он свалился с неба, и в его взгляде Лусия прочла полную растерянность. – Одного из моей группы?.. И давно ты заподозрила неладное? Она внимательно посмотрела на него. – Почти с самого начала. Я очень быстро сообразила, что это может быть кто-то из своих. Ведь ДИМАС был слишком хорош… Ты что-нибудь слышал о предприятии «Теранос»? Саломон кивнул. «Теранос» был одной из новейших американских фирм, специализирующихся на биотехнологиях, с капиталом в миллиарды долларов. Фирма сделала заявку на разработку революционного гемотеста, для которого достаточно нескольких капель крови из пальца, чтобы обнаружить сотни болезней на ранней стадии. Учредительница проекта Элизабет Холмс стала самой молодой из миллиардеров Кремниевой долины и воображала себя Стивом Джобсом в юбке. Стиву Джобсу она подражала во всем, даже в манере одеваться. Устраивала пресс-конференции, раздавала бесчисленные интервью. Пресса была без ума от этой харизматичной юной особы, как и фонды инвестиций, которые оспаривали друг у друга право финансировать ее проект. Это продолжалось до тех пор, пока скептически настроенный журналист Джон Каррейру, дважды лауреат Пулитцеровской премии, не поверивший во всю эту шумиху, не провел собственное расследование и не обнаружил, в чем было дело. Никакого революционного гемотеста вообще не существовало, устройство, именуемое «Эдисон», никогда не работало, а фирма «Теранос» использовала для своих «демонстраций» классические тесты конкурентов! Скандал имел такой резонанс в Штатах, что Голливуд даже запустил в производство фильм на основе материалов дела, а на роль юной обманщицы планировали пригласить Дженнифер Лоуренс. – То есть ты хочешь сказать, что ДИМАС на самом деле не находил никаких связей с преступлениями разных лет? Так, что ли? – сказал Саломон, и в голосе его послышались изумление и недоверие. – Я хочу сказать, что ему в этом, несомненно, помогли… – Но с какой целью? – Ясное дело, чтобы об этой программе заговорили. Твоей группе, так же как и тебе, очень хотелось, чтобы ДИМАС прославился. Твои студенты тоже хотят быть на виду, Саломон. – В наше время все хотят быть на виду, – проговорил он почти неслышным голосом. – И ты тоже хочешь, – мягко одернула его Лусия. – Ну, сознайся, ведь эта пресс-конференция доставит тебе удовольствие. Я и сама провела бы ее вместо тебя: я убеждена, что Гражданской гвардии очень нужна такая программа, как ДИМАС. К тому же, как ты выразился, это было бы прекрасным способом воздать должное работе Ассы и Алехандро… Он удивленно взглянул на нее. – Это не мог быть кто-то из группы, и ты это хорошо знаешь. – Вот как? А почему? Я знаю, о чем ты сейчас подумал. Что первое двойное убийство произошло тридцать лет назад. А ребята из твоей группы очень молоды: когда это случилось, они еще на свет не родились. Вспомни, что мы нашли в Граусе, в этой проклятой усадьбе. Может, Сесар Болкан и совершил первое из убийств, и это он похитил ребенка первой пары… сам знаешь, для чего… А тот, кого мы ищем сегодня, более молодой имитатор, который каким-то образом услышал об этой истории. – Но что позволяет тебе утверждать, что убийца входит в мою студенческую группу? Они находились в одном из кабинетов казармы Гражданской гвардии. Похоже, что аварию с электричеством пока не ликвидировали, и в тусклом оранжевом свете кабинет напоминал комнату для прощания с покойным. – Сравнение отпечатков пальцев, – ответила Лусия. – Что? Она взглянула на него исподлобья. – Когда у меня появились первые подозрения, я воспользовалась одной из наших встреч в лаборатории… чтобы стянуть стакан и зубную щетку одного из твоих студентов. Потом отправила Ариаса в библиотеку взять тот экземпляр «Метаморфоз», который, предположительно, брал Альфредо Гюэль, снять отпечатки пальцев у сотрудников библиотеки, чтобы исключить их и поискать на книге другие отпечатки. Бинго. Отпечатков Гюэля на книге не было, потому что Альфредо, сказать по правде, с этого и начал: он вообще не заглядывал в книгу. Зато человек, который взял книгу на карту Гюэля, не мог вернуть ее, оставаясь в перчатках, – это могло привлечь внимание сотрудников, которые потом могли бы его опознать. Выбора у него не было: пришлось оставить отпечатки на обложке книги. И они совпали с отпечатками на стакане и зубной щетке… Улисса Джойса. – Улисса?! – выдохнул изумленный Саломон и повернулся к Пенье: – Вы были в курсе?