Здесь все оставалось в том же виде, как и прошлым вечером. Постель была нетронутой. От Банса инспектору было известно, что Найджел всю ночь провел на ногах, пытаясь дозвониться их семейному адвокату, в свой офис и, по просьбе местной полиции, в Скотланд-Ярд. Для Хендсли и Анджелы он оказался сущей находкой. Ему удалось убедить доктора Токарева закончить разговоры и отправиться спать, он погасил истерику миссис Уайлд, в то время как ее супруг опустил руки. Инспектор, конечно, хорошо помнил показания Этель о том, что, когда погас свет, она была вместе с Найджелом в его комнате. Все это было вполне достаточным доказательством его полной невиновности. Но тем не менее его комнату Аллейн также тщательно обследовал. На прикроватном столике лежал роман Д. Конрада. В пепельнице были видны два окурка сигарет марки «Салливан Пауэлл». Это были как раз две последние сигареты из шкатулки. Этель ведь именно это и говорила, что, когда она вошла, мистер Батгейт докуривал свою последнюю сигарету. — Итак, мистер Батгейт исключается. Полностью, — пробормотал инспектор себе под нос. — Он не мог выкурить у себя в комнате две сигареты, потом быстренько сбегать и убить человека, разговаривая в это же самое время с горничной. И все за десять — двадцать минут. Не успел он прийти к такому заключению, как отворилась дверь и вошел Найджел собственной персоной. Увидев в своей комнате человека из Ярда, Найджел тут же почувствовал себя виноватым. Такая уж у него была натура. — Извините, — проговорил он, заикаясь, — я не знал, что вы здесь. Я сейчас уйду. — Не надо, — дружелюбно улыбнулся Аллейн. — Я вовсе не собираюсь заковывать вас в наручники. А вот спросить кое о чем я бы вас хотел. Вчера вечером, когда вы одевались к ужину, не слышали ли, случайно, в коридоре какие-нибудь звуки? — Какие именно? — Ну, любые. Шагов, например. — Нет, я ничего не слышал. Понимаете, я все время разговаривал с Уайлдом, он лежал там, в ванне. Я просто был не в состоянии что-то слышать. — А миссис Уайлд, как я понимаю, все это время находилась в своей комнате. Вы точно помните, что слышали ее голос? Найджел задумался. — Да, — отозвался он наконец, — да. Я совершенно уверен, что слышал, как мистер Уайлд ей что-то говорил, а она ему отвечала. — А в какой именно момент? До или после того, как погас свет? Найджел сел на кровать и схватился руками за голову. — Вот в этом я не уверен, — произнес он через некоторое время. — Могу подтвердить под присягой, что слышал ее голос, и мне кажется, что это было и до, и после того, как погас свет. А разве это так важно? — В нашем деле все очень важно. Но то, что вы говорите, совпадает с утверждением горничной Флоранс. Так что все в порядке. А теперь я попрошу вас показать мне комнату доктора Токарева. — Мне кажется, это здесь, — сказал Найджел и провел инспектора по холлу второго этажа в коридор, затем, пройдя немного налево, указал на одну из дверей: — По-моему, звуки чудесного пения раздавались вчера отсюда. Аллейн открыл дверь. В комнате царил идеальный порядок. Постель была неприбрана (ее убирает горничная, а сегодня в комнатах никто не появлялся), но едва смята. Похоже, доктор Токарев провел на удивление спокойную ночь. На прикроватном столике лежали словарь Уэбстера и зачитанный экземпляр «Крейцеровой сонаты» на английском языке. — Большое спасибо, мистер Батгейт, — поблагодарил Аллейн. — Теперь я здесь поработаю один. Найджел вышел, испытывая одновременно облегчение, что отделался от инспектора, и какое-то странное любопытство. Оставшись один, инспектор по очереди открыл платяной шкаф, потом комод и переписал их содержимое. Затем его внимание привлек чемодан, аккуратно задвинутый под один из шкафов. В нем он нашел небольшой кожаный несессер для письменных принадлежностей, с замком. Замок был заперт. Но это проблемы не составляло. С помощью отмычки несессер был мгновенно открыт. Здесь Аллейн обнаружил некоторое количество документов, отпечатанных по-русски, несколько фотографий, на большинстве из которых был изображен доктор, и небольшой замшевый мешочек, в котором хранилась печать. Аллейн подошел к письменному столу и приложил ее к листу бумаги. На оттиске был отчетливо виден кинжал с длинным острым клинком. Тихо насвистывая, инспектор просмотрел все документы. На большей части из них были оттиски этой печати. Он переписал в свой блокнот несколько предложений, тщательно протер печать, аккуратно уложил все в несессер, запер его и поставил чемодан на место. Потом он сделал в блокноте запись: «Связаться с Сумиловым; см. выше» — и, бросив прощальный взгляд на все вокруг, покинул комнату. Он прошел в комнату Анджелы, а оттуда к Розамунде Грант. В последнюю очередь он нанес визит сэру Хюберту Хендсли, посетив также его гардеробную и ванную. Везде он действовал примерно одинаковым образом — скрупулезно изучал все, что только можно: составлял подробный список вещей, обшаривал все карманы, сортировал, исследовал, а затем тщательно восстанавливал все в прежнем положении. Для себя он нашел здесь мало интересного и в гардеробной Хендсли сделал перерыв, чтобы выкурить сигарету. В комнату кто-то тихо постучал. Вежливое бормотание снаружи показало, что это сержант Бейли. Аллейн вышел в коридор. — Прошу прощения, сэр, — сказал Бейли, — но, кажется, я кое-что нашел. — Где? — В комнате дамы, сэр. Я оставил там все, как было. — Пошли. Они возвратились в комнату Марджори Уайлд, встретив по дороге Мэри, которая глядела на них во все глаза. — В чем дело, Мэри? — строго спросил Аллейн. — Ведь я, кажется, просил всех вас в течение часа оставаться в своих комнатах. — Да, сэр. Я очень сожалею, сэр, но хозяину понадобилась его тужурка с поясом. Там в кармане лежит его трубка, сэр. И мистер Робертс послал меня за ней. — Передайте Робертсу, что если я дал какие-то инструкции, то их надо выполнять. А тужурку сэру Хюберту я принесу сам. — Да, сэр, — пробормотала она и стремглав бросилась вниз по лестнице. — Итак, Бейли, что мы имеем? — спросил инспектор, плотно закрывая за собой дверь комнаты миссис Уайлд. — Видите, как хитроумно придумана установка этих выдвижных ящиков? Шесть ящиков, вынутых из георгианского комода, были аккуратно расставлены по полу. — Да, Бейли, вещь антикварная, — произнес инспектор Аллейн. — Очень симпатичная вещь. Он подошел к каркасу комода и задумчиво погладил поверхность. — Однако она с изъяном, — сказал Бейли. — В нижней части, между ящиком и облицовкой, есть пустота, а вот здесь — дыра. Видите, сэр? По-моему, дело было так: кто-то второпях сунул в ящик небольшой предмет. А он через дырку упал на дно комода. Вы можете его потрогать. Вот он. Аллейн опустился на колени и просунул пальцы в щель внизу комода. — Подайте мне, пожалуйста, вон ту вешалку. Кажется, у нее крючок подходящий, — сказал он быстро. Бейли подал ему вешалку. Через несколько минут инспектор торжествующе хмыкнул и, выудив наружу небольшой мягкий предмет, внимательно всмотрелся в него. Это была женская желтая лайковая перчатка. Инспектор вытащил из кармана конверт и извлек оттуда потерявшую цвет, покрытую пузырьками кнопку, вокруг которой сохранились обгоревшие кусочки кожи. Он положил ее рядом с находкой. Две кнопки были совершенно одинаковы. — Ну что ж, Бейли, неплохо для начала, — произнес инспектор Аллейн. Глава VII Ренкин покидает Франток После краткого раздумья Аллейн подошел к письменному столу и положил на него перчатку. Затем он выдвинул стул и сел, разглядывая находку так, если бы она представляла своего рода загадку, за разрешение которой объявлено большое вознаграждение. Он поджал губы, скривил их, левая нога его все время слегка подрагивала. В конце концов он извлек из кармана рулетку, а также складную стальную линейку и занялся прецизионными измерениями. Бейли собирал комод, тщательно укладывая на место каждую вещь. — Подайте мне одну из перчаток мадам, — внезапно прохрипел Аллейн. Бейли выбрал изящную замшевую перчатку желтовато-коричневого цвета и положил на письменный стол. — Она вроде бы на несколько размеров меньше, — заметил он и возвратился к своему занятию. — Меньше-то она меньше, — возразил инспектор, — но дело в том, что она совсем другого типа. Ваша находка — это спортивная перчатка, в мужском стиле. Разумеется, мужчина средней комплекции запросто мог ее надеть. В таких перчатках держат обычно тросточки. Знаете, такие, верхняя часть которых раскрывается как сиденье. Он понюхал обе перчатки и посмотрел на этикетки. — Из одного и того же магазина, — заключил инспектор и продолжил свои измерения, все время занося данные в блокнот. — Так, с этим покончено, — наконец изрек он и передал Бейли замшевую перчатку. Тот аккуратно уложил ее на место. — А как насчет той, другой? — спросил Бейли. Аллейн задумался. — Я думаю, — проговорил он наконец, — я думаю, что пошлю ее, пожалуй, зарабатывать себе на пропитание. Вы уже закончили? — Да, сэр. — Тогда займитесь отпечатками пальцев в остальных комнатах. Встретимся у Ренкина перед обедом. Он положил перчатку в карман и направился вниз. Холл был пуст, только Банс дежурил у входной двери. Аллейн прошел мимо него в переднюю. Банс повернулся вокруг своей оси и уставился на инспектора через стекло. В передней на вешалке висело несколько пальто, здесь же была собрана солидная коллекция тростей и галош. Аллейн внимательно обследовал эти скучные предметы, проверив карманы и все время делая пометки в своем неизменном блокноте. От дыхания Банса дверное стекло запотело. Наконец инспектор вынул из кармана желтую лайковую перчатку. Он швырнул ее на скамью, поднял, засунул среди тростей, извлек оттуда и в конце концов уронил на пол. Поймав взгляд констебля и, видимо, решив утолить его мучительное любопытство, Аллейн приложил палец к губам и приподнял левую бровь. Спазм удовлетворенного желания пробежал по лицу констебля Банса. Теперь на этом лице появилась хитрая усмешка. Мол, мы-то с вами знаем, где собака зарыта.