— Чертовски жаль. — Его пальцы незаметно проскальзывают ко мне под топ, дотрагиваясь до голого тела. — Мне очень, очень нравятся твои изгибы. Гейб говорит так, что хочется растаять. Его лёгкое принятие моего тела никак не укладывается у меня в голове. Кажется, что он наслаждается, прикасаясь ко мне, изучая моё тело руками и пальцами, отыскивая каждое чувствительное местечко, надавливая ровно настолько, что я каждый раз жажду большего. Ни один другой парень никогда не ценил мою фигуру, как это делает Гейб. Я устала, что отказываю себе в этом. В нём. Он тоже устал от этого? Или наслаждается этой пыткой? Я думаю, есть смысл, чтобы отказывать себе в том, чего отчаянно хочется. Мне ли, королеве диет, не знать. Я помню, как-то раз сидела на безуглеводной диете, и всё, что делала — мечтала о шоколадном торте. Прям бредила им и всё. Я даже не особо люблю шоколадный торт. Мне больше нравятся с ванильной и сливочной глазурью. Он просто был олицетворением того, что я не могла себе позволить. На третий день той диеты я набивала рот куском калорийного шоколадного торта, купленным в местном супермаркете. Я съела его на ужин. И никогда больше не сидела на той безуглеводной диете. Гейб — мой пресловутый кусок шоколадного торта. Чёрт, да он как целый торт. Обычно я не большая его поклонница, он никогда не был моим привычным желанием, но, вау, когда я хочу чего-нибудь, я превращаюсь в отчаянного человека. И сделаю всё, чтобы хоть кусочек, но попробовать. Всего один. — Больше никаких диет, Люси, — ворчит он у моих губ. Его низкий сексуальный голос отвлекает меня от моих мыслей, напоминая, что прямо сейчас я могу ещё разочек вкусить новообретённую страсть. — Ты мне нравишься такой, какая есть. Хотелось бы, чтобы также и себе самой ты нравилась. От его слов я таю ещё больше. Почему он такой идеальный? Боже, он превращает меня в сумасшедшую. Безумную. Он снова целует меня, и я растворяюсь в нём, его руки уже полностью у меня под топом, теребя пальцами кружевную отделку моего бюстгальтера. Я отстраняюсь от него, вспоминая, что мы в гостиной. Его сестра спит на диване, а родители в любой момент могут войти через переднюю дверь. — Мне пора, — говорю, прерывисто выдыхая и оглядывая комнату. У меня с собой только телефон и связка ключей, которые уже при мне, поэтому я могу уйти. Я должна уйти. Но такое ощущение, что ноги не двигаются. Он изучает меня, его губы, опухшие и влажные после наших поцелуев, а волосы благодаря моим пальчикам в беспорядке. Он берёт мою руку, переплетая вместе наши пальцы. Кажется, что он касается самой глубины души, что совершенно банально? Кто так думает, не говоря уж, чтобы так чувствовать? Я. Я так делаю. О господи, я так делаю. Глаза Гейба тёплые, пока он изучает меня и тянется свободной рукой, проводит пальцем по щеке вверх, заправляя выбившуюся прядь мне за ухо. — Пошли, — шепчет он. Когда он говорит мне этим низким соблазнительным тоном, я чувствую, как меня знобит внутри. Ощущение, которое хочу испытать ещё раз. И ещё раз. Он мягко тянет меня за руку, и я следую за ним, словно не могу делать ничего другого, и клянусь, не могу. И не хочу никуда больше идти. И совершенно не хочу возвращаться в огромный одинокий дом и ложиться в пустую одинокую кровать. Что бы он ни захотел, я — за. Шумно и нервно выдыхаю. Прекрасно, я немного нервничаю. Ладно, сильно нервничаю. Но я — за. Обеими руками — за. Когда он всё ещё молчит, я, наконец, больше не выдерживаю. — Куда мы идем? — спрашиваю, пока он ведёт меня вверх по лестнице. — В мою комнату. — Гейб оглядывается через плечо, взгляд прямой, его намерения совершенно ясны. — Ты не против? Не против ли я? Разумная сторона меня говорит отказаться. Остальная часть тела кричит сказать «да». Что я и говорю. Глава 11 Люси В спальне, куда он меня заводит, темно, свет проникает только через чуть приоткрытые жалюзи на окне. На протяжении уже нескольких дней на небе полная луна, она отбрасывает серебристые полосы вдоль стен и пола. Я стою совершенно неподвижно, оглядываясь по сторонам, пока Гейб закрывает за нами дверь и поворачивается лицом ко мне, и всё, что я вижу — это его глаза и губы. Стоит нашим взглядам встретиться, у меня пересыхает во рту. Я замираю, не в состоянии сказать хоть что-то или сделать первый шаг. Да я и не должна. Наши пальцы сплетены, он притягивает меня ближе и без какого-либо колебания завладевает моими губами. Его поцелуй уверенный, без промедления требующий, но и многообещающий, и я моментально сдаюсь ему, изо всех сил стараясь отключить свой мозг, перестать думать и просто чувствовать. Всё, что я хочу — это ощущать на себе его руки и губы, а его язык — у себя во рту. Он отпускает мою руку и берёт в ладони моё лицо, отчего я чувствую себя желанной. Дорогой. Глупая. Мы едва знакомы, на самом деле я мало что знаю о нём. Несколько раз мы вместе тусовались и целовались. Мы сопротивлялись нашему сексуальному влечению, а прямо сейчас, похоже, мы сдались. Не то, чтобы я протестую… Но он — практически незнакомец, а я не занимаюсь такими делами с незнакомыми парнями. Я абсолютно уверена, что Гейб на самом деле не любит своих родителей. Он очень оберегает свою сестру, хотя делает вид, что это не так. Он заботливый. Весёлый. Внимательный. Строгий инструктор, когда дело доходит до тренировок. Он приятен на вкус, реально приятен. Мне нравится его улыбка. Он — секси. Его глаза, кажется, всё замечают, даже то, что мне совершенно не хочется, чтобы он знал. Он хороший водитель, хотя немного безрассуден. В действительности он немного безрассуден во всем, что делает, но это не обязательно так уж и плохо. Он умный. Мне нравится с ним разговаривать. И мне очень нравится с ним целоваться. Хм. Может, я знаю его лучше, чем думала. — Твой мозг. — Он хмурит брови и отстраняется от меня, большими пальцами поглаживая мои щёки туда-сюда так, что я готова замурлыкать, как кошка. Или запрыгнуть на него. Хм, да, запрыгнуть на него. Звучит прекрасно. Стоп. Откуда взялась эта мысль? Я — девственница не случайно. Я не сдаюсь легко. Никогда не сдавалась. И никогда не было соблазна. До Гейба. — Мой что? — спрашиваю в замешательстве. Возбужденно. Погодите, он сказал «мой мозг»? — Твой мозг. Ты слишком много думаешь. — Он нежно целует мой висок, прижимая ко мне мягкие губы, отчего у меня подкашиваются ноги. — Тебе нужно расслабиться. Слишком много думаю. Он прав. И уж совершенно точно, чего я не хотела — это загоняться по каждому поводу. Пусть это и прочно укоренившаяся привычка. — Ничего не могу поделать, — сознаюсь, закрывая глаза и вздыхая, в то время как он целует меня в щёку, ухо, левый уголок рта. Правый. Дразнящие, сладкие поцелуи, от которых у меня плывет перед глазами. — Ты заставляешь меня нервничать. Он снова, хмурясь, отстраняется. — Это последнее, чего я добиваюсь. — Знаю. Дело не в тебе. Дело во мне. — Кладу руки ему на грудь, медленно проводя пальцами вниз по мускулистому торсу. Вау, он невероятно твёрдый. Поднимаю глаза и замечаю, как гримаса боли искажает его лицо, и тут же отдёргиваю от него руки, думая, что причина этому — я. — Боже, не останавливайся, — бормочет он, качая головой. — Прикоснись ко мне снова, Люс. Прошу. Делаю, как он просит, пробегаюсь руками по его грудным мышцам вверх до плеч, затем обратно вниз вдоль живота, пока не достигаю края его футболки. Запрокидываю голову и вижу, что он наблюдает за мной, наклонив шею, и не отрывая пристальный взгляд от моих рук. Я хочу что-нибудь сказать. Потребовать, чтобы он разрешил снять с него футболку. Конечно, я не собираюсь идти до конца, не сегодня. Я не готова. Но если он позволит мне познать и… поиграть, я с радостью верну должок. Мои щёки краснеют при одной только мысли. — Ты пытаешься раздеть меня? — наконец-то он спрашивает, в то время как я по-прежнему молчу. В его голосе слышны весёлые нотки, и он улыбается. Что обнадёживает. Вскидываю брови. — Ты позволишь? — Пожалуйста, скажи «да». Все следы веселья испаряются. В один миг. — Я позволю тебе делать всё, что угодно, если заполучу твои руки на мне. Ух. Это было горячо. Гейб всегда знает, что сказать. — Тогда, давай снимем с тебя футболку, — шепчу я. Он делает шаг назад, тянется себе за шею и стягивает футболку лёгким, абсолютно мужским способом, типичным для парней. Я наблюдаю, затаив дыхание, как он обнажает упругую, голую кожу, мой взгляд блуждает по нему так, словно я — страдающая от голода женщина и только что впервые за годы увидела кусок мяса. Я и до этого видела его грудь. Много раз. Восемьдесят пять процентов времени, клянусь, Гейб бродит повсюду в одних лишь плавательных шортах. Но, в конце концов, он на каникулах. Мама говорила мне, что многие дома в этом сообществе на лето сдаются в аренду. Что мне повезло с Уолкерами, арендующими дом со мной по соседству — удивительная небольшая деталь, на которую я не обратила внимания. Другими словами, мне чертовски повезло этим летом. И ещё больше с тем, что он так увлечён мною. Скучной, бедной коротышкой. Я — никто. Я всегда была никем, но благодаря Гейбу чувствую себя… особенной. Как будто я — секси. Как будто я — единственная девушка, которая важна для него. И мне нравится это ощущение. Я обожаю его. Но хватит обо мне и о том, как Гейб заставляет меня чувствовать себя. Прямо сейчас я заинтересована оценить его грудь с близкого расстояния. Он не безобразно накачен. Не так устрашающе, как некоторые чрезмерно мускулистые парни с выпуклыми, перекатывающимися мышцами и шестью кубиками пресса. У Гейба сексуальное тело, но не чересчур. Крепкое, без грамма жира где-либо, с нормальным прессом и только лишь с намёком на кубики. Пожалуй, стоит прикоснуться к его животу, чтобы убедиться. Я едва дотрагиваюсь пальцами до его живота, и мышцы вздрагивают от моего прикосновения. Меня завораживает его реакция, и я дотрагиваюсь до него снова, кружу вокруг пупка, пробегаюсь пальцем по тонкой дорожке волос, ведущей от пупка четко вниз и уходящей за пояс шорт. Его кожа такая горячая, а тёмные волоски такие мягкие… Гейб обхватывает моё запястье, смыкая пальцы вокруг него и останавливая меня. Поднимаю глаза на него и вижу, как напряжена его челюсть, а рот сжат в тонкую линию. — Хочешь, чтобы я остановилась? — спрашиваю. — Только, если ты дразнишься. — Он ненадолго прикрывает глаза, пальцы напрягаются вокруг запястья, хотя и не отпускают меня. — Ты сводишь меня с ума, Люси. Оу, такой он особо красив, такой страдающий, с этими сексуальными, прикрытыми глазами и мрачной решимостью, написанной на лице. Он шумно выдыхает. Чувствую себя немного плохо из-за того, что подвергаю его этому, но, опять же, я в восторге. Что именно я в ответе за эту пытку, за то, что он так себя чувствует. Не в состоянии сказать ни слова в ответ, но надеюсь, он чувствует моё желание, мою потребность. В нём. Мою капитуляцию.