Пролог 11 сентября 1603 года, окрестности Москвы – Твою же мать! – раздраженно воскликнул Дмитрий. Выехав за очередной поворот дороги, он наткнулся на настоящее сражение. Где-то с сотню стрельцов[1] отбивались от пестро одетой толпы. Большинство нападающих выглядели натурально как бродяги, но имелись и неплохо «прикинутые кадры». Стрельцы рубились холодным оружием, отбросив пищали. Наверное, поэтому Дмитрий ничего и не заметил. Сильный ветер в спину сносил звуки в сторону и мешал использовать фитильные пищали. А густой подлесок глушил остатки шума. А ведь как все хорошо начиналось… Реконструкторы планировали провести недалеко от Смоленска маневры, посвященные эпохе Алексея Михайловича[2]. Стрельцы, полки Нового строя[3], классические европейские наемники, и все такое. Да с пальбой из пушек и массой красочного антуража. Вот Дмитрий и пристроился. Его комплект рейтара[4] из Южной Германии времен Тридцатилетней войны[5] был исключительно хорош. Даже слишком. Вот он и решил добавить к этому антуражу еще и эффектное появление. Выгрузил заранее лошадь со снаряжением. Облачился. И направился к месту сбора своим ходом, благо, что машины было кому отогнать и без него. Ну а что? Отличный план. Все люди как люди, приезжают на «колесах» и лихорадочно вливаются. А он весь из себя аутентичный «вырулит» на своем четвероногом транспорте из подлеска. В пыли, поту и паутине. Так, словно действительно совершил дальний переход. Кто же знал, куда выведет его тот странно густой туман? Поначалу-то ему даже понравилось. Первые пару часов. Такая реалистичность! Он ехал и нахваливал организаторов за то, как они классно и ответственно подошли к вопросу в этот раз. Вон даже актеров массовки набрали колоритных. Где только нашли? Но вся эйфория мгновенно исчезла из его головы после того, как Дмитрий наткнулся на первого повешенного. И тут парня проняло. С трупом был явный перебор. Он хорошо знал организаторов. Они бы никогда так не пошутили. А этот несчастный болтался в петле уже не первый день. Ибо воняло от него нещадно, да и воронье слегка отличилось. За те несколько минут, что он в ужасе рассматривал висельника, у Димы в голове с паническими воплями пролетела вся его недолгая жизнь. Раннее детство у бабушки в Угличе. Ее смерть. «Ссылка» в элитный интернат в Швейцарии. Родители не хотели с ним возиться, вот и отправили. Творца там из него не воспитали, но образование он получил очень качественное, а главное – комплексное. Казарменное положение позволяло прекрасно сочетать полное вовлечение с очень интенсивным графиком. Ни одна обычная школа ничего подобного даже близко не даст. Четыре европейских языка свободно. Классические языки на уровне крепкого середнячка. Естественные, гуманитарные и точные науки на уровне, достаточном, чтобы поступить в любой вуз мира. А потом родители развелись, и Дмитрий не выдержал. Он взбунтовался и послал все ко всем чертям. В пику родительским советам он вернулся в Россию, где сам поступил в Бауманку. И это при том, что теплое место в Оксфорде ему уже было обеспечено. Но ни маму, ни папу он даже слышать не хотел до такой степени, что даже увлечения свои выбрал им назло. Вместо тенниса и гольфа занялся военно-исторической реконструкцией, историческим фехтованием, верховой ездой, качалкой и так далее. Причем истово, крепко, основательно. Благо деньги позволяли – родители охотно откупались от сына, ставшего таким неудобным… Семь дней прошло с тех пор, как парень забрался в странный туман. Он уже успел обрасти щетиной, покрыться грязью, потом и дорожной пылью. Но главное – полностью убедился в том, что все вокруг не глупый розыгрыш. Слишком много там оказалось боли и смерти, а еще грязи и непроходимой бедности. Люди вокруг реально голодали. Поначалу он не верил своим глазам. Пока не попытался в шутку «снять» юную крестьянку за сытный ужин. А она взяла и охотно согласилась. Стыдно было так, что Дима готов был сквозь землю провалиться. Но отказываться было поздно. Да и неловко. Наверное, тогда, ночью, чувствуя под боком тепло молоденькой изможденной девушки, он и осознал весь ужас сложившейся ситуации. Наутро он проснулся с жутким настроением. Девчонке дал в подарок серебряную копейку[6] и отпустил с миром и искренним счастьем в глазах. А сам стал присматриваться, тщетно выискивая следы современной цивилизации. Но без толку. Кое-как выяснил, какой год на дворе, да прочие важные подробности. И чем больше узнавал, тем сильнее в его душе нарастали панические нотки. Как он сюда попал? Можно ли вернуться? А если нет, то как дальше жить? Ведь это только в сказках попадание в прошлое красиво и приятно. Дмитрий-то историю знал неплохо. Он прекрасно представлял, какой кошмар его ожидает в ближайшем будущем. А деваться особенно-то и некуда. В Европе уже гремят религиозные войны. В России Смута, да и после нее – не сахар. Хотя когда в России было иначе? А главное – по всей планете разгул смертей, болезней и голода, под ручку с вопиющей антисанитарией и практически полным отсутствием хоть сколь-либо адекватной медицинской помощи. Зуб заболел? Рви не медля. Если повезет – только один потеряешь. Заболел простудой? Молись и кайся! Ибо время твое пришло. Сказка, а не жизнь! Блин… И вот теперь он наткнулся на самый натуральный бой. Лезть в сражение совсем не хотелось. Да, тренера у него были, дай боже. Но одно дело тренировки и учебные бои, и совсем другое – реальная свалка. Никто ведь еще не слышал о героически погибшем экипаже тренажера. А вот о тех, кто глупо и бездарно сложил свою голову в сражениях, – сплошь и рядом. Окинув взором поле боя и оценив расклад, Дмитрий пришел к выводу, что перед ним неплохо спланированная засада на маршевую колонну стрельцов. Вон даже конного командира, что явно возглавлял движение, отрезали от остальных бойцов и дожимают массой. Дерется тот славно, но шансы не в его пользу. Слишком уж много врагов. Бунт? Очень на то похоже. Возможно очередное крестьянское выступление. Такие напасти, как он помнил, случались довольно часто… Иван Федорович[7] был в отчаянии. Силы стремительно утекали из него. А разбойники грамотно изматывали, особо не суясь под саблю. То ли издевались, то ли в плен взять хотели. И тут, когда окольничий уже хотел броситься на чей-либо клинок, дабы избежать позорных пыток разбойных, из-за поворота дороги появился всадник в черном доспехе. Типичный рейтар. Их-то Иван видел неоднократно, ибо к царю Борису Федоровичу много иноземцев ехало на службу. Но да то не важно. Увидел. И больше на рефлексах крикнул: – На помощь! Дмитрий вздрогнул. Этот неизвестный воин, что с трудом отбивался от грамотно наседающих повстанцев, явно кричал ему. Ну а кому еще? Стрельцам его отряда к нему не пробиться. У самих беда – вон уже два десятка на земле лежат. И это из сотни! – Проклятье… – процедил парень сквозь зубы. Вступать в заведомо безнадежный бой не хотелось. Но и отступать как-то стало неловко. Воин он или где? И если там, в XXI веке, Дмитрий, не задумываясь, выбрал второй вариант, то здесь и сейчас он оказался к этому не готов. Стыд и неловкость. Тем более что разум охотно подыскивал ему оправдания для глупости. Ведь повстанцы, вырезав стрельцов, могут и за свидетелей взяться. Особенно за тех, кто убежал недостаточно далеко и имел что-нибудь ценное при себе. Секунда. Вторая. Третья. Дмитрий поморщился, словно от зубной боли. И пришпорил коня, атакуя. Безумие! Сущее безумие! До врагов оставалось метров пятьдесят. Сорок. Тридцать. Двадцать. Дмитрий молча притормозил, закладывая вираж своим копытным транспортом и выхватывая из седельной кобуры основное оружие рейтара. Бах! Раздался первый выстрел. Секунда. Другая. Третья. Бах! Раздался второй выстрел, и двуствольный рейтпистоль[8] отправился в седельную кобуру. А рука уже потянулась за следующим. Бах! Бах! И второй пистолет залетает обратно в кобуру. Дмитрий ловко разворачивается и выхватывает следующий рейтпистоль левой рукой. Бах! Бах! Минуты не прошло, как внезапно появившийся на дороге рейтар сделал шесть выстрелов[9]. Неожиданных. Особенно для бунтарей, надеявшихся, что по такой погоде никто стрелять не станет. А потом, видя, что круг противников вокруг командира стрельцов как-то рассыпался и пал духом, выхватил рейтшверт[10] и атаковал с короткого разгона. Все так же молча и сосредоточенно. И, надо сказать, своевременно. Коня у Ивана Федоровича уже убили. Едва успел соскочить. Самого пару раз легко ранили и совершенно загоняли. Еще бы минута-другая, и все, пришел бы ему конец. Тяжело, но привычно для воина тех лет. Для Дмитрия же этот бой был потрясением. Как-никак первый раз не только убивал людей, но и живую плоть рубил. Но сильно затяжной рубка не вышла. Несколько взмахов рейтшверта, и вокруг Дмитрия образовалась пустота. Ибо та часть отряда, что наседала на командира стрельцов, или полегла, или разбежалась в панике. Кто-то от опушки что-то прокричал, махая руками и указывая в сторону рейтара. Дмитрий, недолго думая, выхватил штуцер, притороченный к седлу, и выстрелил по очевидному командиру этого отряда. От греха подальше. Попал. Вот только не убил – пуля зацепила бедро. Видя, что битва даже не думает утихать, а у противника все еще остается численное преимущество, Дмитрий сделал то, что первое пришло в голову. Держась дистанции, принялся перезаряжать свои рейтпистоли. Благо, что для каждого ствола было подготовлено по три запасные сменные каморы. Рейтар он или где? Бах! Бах! Вновь запели рейтпистоли в его руках, скашивая наиболее крепких и умелых бунтовщиков с одного из флангов. Стрельцы же, взбодрившись, делали свою работу. Два двуствольных рейтпистоля были заряжены. Третий – работал. А то – мало ли. Да, отдышавшийся Иван Федорович встал у стремени рейтара, прикрывая того своей саблей. Но все одно – осторожность не повредит. Бах! Бах! Вновь разнеслись над лесом выстрелы, уронившие тех бунтовщиков, что пытались командовать или отличались особыми боевыми навыками. Стрельцы взбодрились и усилили натиск! Бах! Бах! Продолжил стрелять Дмитрий следующие несколько минут. И только когда заряженные каморы к рейтпистолям кончились, он замер. Что дальше делать? Лезть в ближний бой? На фиг. Опасно очень. Уходить? Возможно. Но одна беда – командир стрельцов едва стоял на ногах, удерживаясь за стремя от падения. Стоило ли его спасать, чтобы вот так глупо бросить? Некрасиво. Да и появление рейтара, атаковавшего бунтовщиков, явно воодушевило стрельцов. Поэтому Дмитрий выхватил штуцер и спешно его перезарядил. Ведь там, на опушке леса, кто-то пытался эвакуировать подстреленного здоровяка. Плохая идея. Бах! И бунтовщик в довольно дорогой одежде упал прямо на своего вождя, получив пулю в спину. Бахтерец, явно с чужого плеча, не спас его.