Генезис моего бизнеса, от которого я себя никак не отделяю, в постоянном желании получить что-то новое Прям как у Маркса, каждая удовлетворенная потребность вызывает две новые. Итак, сейчас 15:02, скоро я захочу есть, а потом и спать. И я предпочитаю и то, и другое, делать в тепле и комфорте. — Тогда действуем, как договорились? Встречаемся в 17:00 и вместе выбираем сотрудничество? Группа Романа ушла из парка. Он собрал своих людей в кружок, что-то им нашептал, и они, изредка поглядывая на нас, ушли. — Подождите меня тут. Я вернусь примерно через полтора часа. Если меня не будет в шестнадцать пятьдесят — идите на встречу с командой Романа сами. — А почему нам нужно ждать тебя тут? — спросила Наташа. — Мне кажется это место ничем не хуже любого на площади двенадцати с половиной квадратных километров. Это почти центр, отсюда вероятно не далеко до нужного нам дома культуры. — Я щелкнул по часам, экран активировался и вновь показал время. — Максим, что за двенадцать километров, куда ты идешь и каков вообще наш план? — Это уже Сергей. Отлично, я уже было начал переживать, что он ушел в апатию и закрылся. Нет, раз есть вопросы, значит есть и интерес. — Двенадцать квадратных километров это пи эр квадрат. Мы можем потратить пол часа на поиски лучшего места, при скорости четыре километра в час и при открытости направления в триста шестьдесят градусов это и составит примерно двенадцать с половиной квадратных километров. Но гарантирую, что на этой территории лучшего места вам подождать меня не будет. — Спокойный тон, уважительная речь старшего брата с младшим. Но и про социальные роли стоит напомнить. — Вы согласились, что я ваш капитан. Ну а капитан должен заботиться о своей команде. Если я сделал верные выводы из полученной сейчас информации, то в восемнадцать ноль ноль у нас будет горячий ужин, а, думаю, учитывая низкую степень очистки местного алкоголя от сивушных масел, уже в двадцать три ноль ноль мы сможем лечь спать. Кровати я вам не гарантирую, но крышу над головой и минимальные санитарные удобства — это прям на девяносто девять процентов будет. — По глазам Натальи было видно, что она уже вся моя, ее слова об ужине и крыше купили с потрохами. Странно, как с такими базовыми потребностями она вышла на уровень, заинтересовавший организаторов. Сколько там говорили, в среднем по ярду баксов на участника? — Максим, я совершенно не понимаю, что ты делаешь, но если ты уверен — я согласен тебя слушать. Без компа моя полезность прям очень близка к нулю, я это знаю, поэтому… — Сергей замешкался, пауза секунду, две… Ну давай, рожай уже, я же вижу, что ты сейчас сам себя убеждаешь довериться мне, давай уже скорее, мне важно иметь искренне верящих в меня соратников, но и время катастрофически уходит, тратить его на убеждение тебя или Натальи в своей правоте я не стану. Сергей потер пятерней лицо, отчего оно стало полосато красным, как штатовский влаг. — Максим, давай так, я тебе доверяю, но… — Без но. — Он не маленький мальчик, о чьем эмоциональном здоровье я должен заботится. Если он вошел во взрослый мир через свою виртуальную программку, ну, сам виноват, буду его тренировать по «бразильской системе». — Без но, Серег, без но. Либо ты с потрохами мой, и я о тебе забочусь как о моем человеке, либо иди на хрен. Роман отличный капитан, он тоже свою команду без еды не оставит. А еще он по пальцам считает. Для него чем больше его команда — тем он больший босс. Он тебя примет, а значит и его команда за тебя проголосует. Поэтому прям сейчас, пока они далеко не ушли, решай, ты со мной, или ты уходишь? — Зря ты так. — Сергей снова потер лицо ладонью. — Ок, мне нравится, что ты не уговариваешь. Все, кто меня на что-то убалтывал, в итоге меня кидали. Я с тобой, капитан. — Наташа? — Не то, что я сомневался в ней. Просто важно, чтобы человек вслух, публично признал свершившийся факт. Это тот флажок, который человек сам в своей голове ставит и дальше уже живет исходя из его наличия. Как «да» в ЗАГСе… — Если ты мне обеспечишь еду и приемлемый сон — я тебя поддержу. — Вот и славно. Итого, здесь в четыре тридцать. Если не вернусь без десяти пять — идите к дому культуры без меня. Но голосовать обязательно «за»! Когда-то, в далеком 1999 году, когда я только начал открывать свои столовые «Максим», я очень часто ходил по ресторанам. Конечно, у меня не было денег на заказ еды, максимум, что я позволял себе — это чашка кофе. Вот с нею я и сидел в заведениях. Иногда по часу. Иногда больше. Я смотрел и учился. Я с первого дня знал, что учиться выгоднее на чужих, а не на собственных ошибках. Поэтому я ходил по ресторанам и столовым, смотрел, думал. В отличие от Штатов или западной Европы, в России не принято регулярно есть в общественных заведениях. Это в лондонской, парижской и уж практически наверняка в нью-йоркской квартире среднего обывателя даже не будет кухни, либо она будет чисто номинальной, два-три квадрата. Это у них, в семь утра можно встать в очередь за кофе или ждать, когда освободится столик для завтрака. У нас же в принципе, найти заведение для завтрака в городе не миллионнике — невозможно. Да и в мегаполисе таких мест — не так уж много. Для большинства российских жителей ресторан ассоциируется исключительно с ужином. И чем меньше город, тем эта связка прочнее. Поэтому сейчас — самое удачное время для воплощения моего плана. Особенно учитывая то, что сегодня весь город получит неожиданную прибавку к зарплате в виде операторских семи тысяч. Почему-то мне кажется, что значительная часть этих денег уже сегодня и завтра перейдут в карманы владельцев общепита и продуктовых магазинов. Всех тех мест, где можно купить алкоголь. Значит, у местных рестораторов сегодня ожидается очень горячий день, и по паре очень профессиональных и совершенно не дорогих рук на кухне и за стойкой плюс охранник, готовый ночевать на работе за миску супа — с таким уникальным рыночным предложением я покупателя обязательно найду. Найти ресторан, очень просто. Хотя скорее тут он будет называться кафе, по моему опыту рестораторы с периферии почему-то избегают слова «ресторан». Может, это еще со времен СССР заложено, ресторан — дорого, кафе — дешевле? Чтобы найти общепит в любом незнакомом маленьком городе, нужно просто смотреть себе под ноги. Двигаемся к центру и на каждом перекрестке переходим на дорогу с лучшим покрытием. В моем случае я просто выбирал те улицы, где ям было поменьше, а черничных заплат свежего асфальта побольше. А вот и явный признак центральной улицы — мощеные квадратной плиткой тротуары. Еще три минуты неспешного шага и рассматривания все тех же трех и четырехэтажных кирпичных, чередующихся красных и белых домов. И вот я на центральной площади. Впереди какое-то административное здание, вокруг, как и говорил Роман, толпится народ в серо-черных куртках, по сторонам тоже, явно не жилые дома, вон и вывеска какая-то, по стилю вполне ресторану подходящая. Так, ухожу на один квартал назад и иду по широкому периметру. То, что я ищу, будет близко, но не в самом центре. А вот и то, что я искал. Простой фанерный щит на торце очередной четырехэтажки. Даже лучше, чем я ожидал. Почему-то в регионах предпочитают добавлять к названию заведения слово «домашний». «Обеды по-домашнему», «как дома», «домашняя еда». Этот тренд есть только у нас и в Италии. У них тоже на каждом шагу встречаются рестораны и траттерии с «nonna», «бабушка» в названии. У нас же домашняя кухня обычно подается в кафе с женским именем. Из моего опыта, мужчина-владелец делает подарок своей жене, называя заведение ее именем. Но есть еще одна разновидность названия. И мне крупно повезло наткнуться именно на такую вывеску. На выкрашенном белой краской листе фанеры красовались синие буквы: «У Лары, домашняя еда и напитки, 15:00–21:00». Три щербатые бетонные ступеньки, деревянная дверь с прибитой в качестве доводчика пружиной, темный коридор на два шага и вот я уже в зале ресторана. Вытянутое помещение, четыре столика справа, у окон, четыре слева. Как я и предполагал, столы массивные, деревянные, вместо стульев — широкие скамейки со спинками. Значит спиртное тут продается активно. Такую мебель инстинктивно владельцы ставят там, где драки не редкость. Проще один раз заплатить за тяжеленный стол из массива, чем раз в полгода менять разломанные столешницы. Как я и предполагал, зал пуст. Только за одним столом, у окна, сидит единственный посетитель, сухонький старичок в вязаной шапочке с бубоном, перед которым стоит пивная кружка. Старичок слюнявит палец, макает его в солонку, облизывает и делает глоток пива. Ни барной стойки, ни официантов, ни нормального освещения. Зал, несмотря на ряд окон, какой-то хмурый, будто в полуподвальном помещении. А вот запаха пережаренного масла, котлет или борща почему-то нет. Я еще раз повел носом. Так и есть, все говорит о том, что в этом ресторане уже давно не было аншлага по питанию. Судя по запаху, здесь все больше пиво с рыбой, причем почему-то мне кажется, что даже рыбу посетители, для экономии, норовят принести свою. Замечательно, как раз то, что я искал. В этот момент единственный посетитель заведения поднял на меня голову и сделал то, к чему я уже практически привык. Старик меня удивил. — О, первый. Значит это ты самый умный? — Ты о чем, дедушка? — Я о том, что как только нам о вас рассказали, так я сразу и скумекал, что самый умный из вас в харчевню побежит. У нас их всего две, вот эта вот, и на центральной площади. Умный именно эту, ту что поменьше, выберет. Есть еще бар с танцами, но он только вечером работает, туда никто не сунется. Ну а коли ты самый умный, то значит и самый богатый. А умный и богатый, за толику малую переживать не станет. Так что, бузинисмен, — старик усмехнулся, похоже он намеренно исковеркал слово, — сколько ты за суп и крышу готов заплатить? Я подошел к столу. Дедок все так же, глядя на меня своими водянистыми глазами, поднял руку, всю присыпанную пятнами старческой гречки, облизнул указательный палец и поелозил им в блюдце, заменявшем на столе солонку. Лизнул, глотнул пиво. — Кто и что тебе рассказывал, дедушка? — А сам как думаешь? Уж не мэр, ясен-красен. Хозяин завода и рассказал. — Дедок поправил шапку и повертел пуговицу застегнутой наглухо куртки из дешевого, кое-где облезлого кож зама. Вот только… Я повнимательнее пригляделся к собеседнику. Нееет, дедушка, меня так просто не проведешь. — И что же хозяин рассказал? — Уже с иронией спросил я. — Да вот все и рассказал. Мол, мениджиры к нам приехали, — снова явно намеренное искажение слова, — как там, тренинг у них, обучение то есть, учатся доверять друг другу, в команде, стало быть, работать. Сказал, мол, могут начать нам мильены предлагать за помощь, чтобы, значится, на постой со столом пустили. Только предупредил, что никаких таких мильенов у них нету. Потому что они как есть простые менеджеры, как говориться, планктон офисный. Но наобещать могут. — Снова палец в рот, в солонку, глоток. Переигрывает. Слишком уж нарочито он делает этот жест. А еще и официант. Или хоть кто-то из работников. Пружина на двери жесткая, бабах от удара не придержанной мною при входе в заведение двери должен был привлечь внимание персонала лучше любого дверного колокольчика. Однако никто в зал не выглядывает. По моим прикидкам расшвыриваться клиентами тут себе позволить никак не могут. Значит им приказали не высовываться. На время переговоров… — То есть вы просто предупредили народ, чтобы они на посулы не покупались? Или прям запрет на помощь наложили? — Судя по сверкнувшим глазам — я угадал. Хотя, угадал — не верное слово. Отдает удачей. А я понял. Понимание — это работа, которую я просто качественно сделал. — И как же ты, мил человек, догадался? Я ж вроде и ногти косо подстриг, и кусок газетки себе на порезик от бритвы приклеил, и парфюма на мне нету. Что, с солью переиграл? — И это тоже. Но в основном шея и уши. Ты хоть прическу и спрятал под шапочку, а уши все же видно. Помнишь, у Стругацких, как только сотрудник перестает работать, так у него уши и начинают зарастать. А у тебя они вон какие гладкие, ты же, дедушка, явно тут в городе единственный, кто эпиляцию ушей делает. И кожа на шее у тебя, хоть ты ее воротником прикрываешь, а видно, что увлажняешь ты ее. — Вот оно что. А все жена-покойница, приучила… Да… Значит прав я. Значит умный. Вернее, оба мы умные. Я тебя просчитал, ты меня. Ну так двум умным людям и поговорить завсегда есть о чем. Ты сколько стоишь, мил человек? — На этих словах дедушка снял шапку, расстегнул и скинул на скамейку куртку, под которой оказалось темно синее поло с длинными рукавами. На сердце красными шелковыми нитками вышит маленький всадник, поднявший клюшку для удара. — Миллиона три, наверное, стою. Двести в месяц. Плюс квартальный и годовой бонус. Да, миллиона три рублей в год я зарабатываю. Если в году пятьдесят две недели, отнимем две на отпуск, получается по шестьдесят тысяч рублей в неделю. Подойдет тебе такая сумма? — Неплохо, я думал мы с цифры двадцать начнем разговор. Ты сэкономил нам минут пять. — Старик снова потянулся к пиву, но сморщился и, повернувшись в сторону от входной двери, крикнул. — Девоньки, коньяк принесите. И к столу чего там надо. Через час я, сытый и с прекрасными перспективами на ближайшие семь дней, вышел из кафе. Через семьдесят минут я очень разозлился, чуть меньше, чем через два часа, я понял, что все будет не так гладко, как я планировал. Ну а потом, мимо нас проехал уже знакомый мне полицейский УАЗик. Он не останавливался. Просто он ехал так медленно, что все мои планы пошли в Тартарары, под звуки лопающихся, как воздушные шарики, надежд. Глава 12 Через час я, сытый и с прекрасными перспективами на ближайшие семь дней, вышел из кафе. А еще в течении неполных пары часов все мои планы, надежды и расчеты помахали мне на прощание рукой. Старичок оказался директором одного из трех работающих предприятий города. У нас много таких моногородов, где вся жизнь зависит от деятельности одной единственной компании. Тут это был химический завод, вернее, несколько хим предприятий, входящих в одно акционерное общество. Дедок был директором самого крупного из трех заводов. Не владельцем, хозяева были москвичи, просто наемным управленцем. Но в рамках городской иерархии он был первым, ну может вторым человеком, часть вопросов конечно была прерогативой мэра. Он рассказал, что пару дней назад владельцы компании, его непосредственные работодатели, дали вводные о том, что в городок высадится десант из семи человек. Им не рекомендуется помогать. Не запрещено, просто не рекомендуется. Даже напротив, населению прям таки желательно над ними поглумиться. Побить при встрече. Отобрать теплую куртку или ботинки. Не пустить в подъезд вечером. Полиция будет совершенно не против таких легких шалостей. А если что-то выйдет за какие-то пределы, то и это ничего. Полиция в курсе, что приезжие сами во всем виноваты, и к местным жителям никаких претензий иметь не будут. Даже если шалость зайдет очень, очень далеко… Мудрый директор, который знал, насколько владельцы предприятия люди жадные, сначала был поражен тем, какие средства вкладываются в этот «тренинг перспективных менеджеров». И умный дедушка смекнул, что тут речь совершенно не о каком-то выездном командообразовании, и участники, на которых тратится столько средств, ну никак не простые менеджеры. И почему бы с гостей денежку не поиметь? Тем паче, если это напрямую не запрещено? А если что пойдет не так, то всегда можно гостей тут оставить, вокруг городка лесочков и оврагов множество. На предприятии, которым руководил дедушка, средняя зарплата была меньше трехсот долларов, так что за цифру с тремя нулями можно было бы исполнить любой каприз. Тем более, скоро пенсия. На домик в Крыму конечно уже заработано, но если еще чуть постараться, можно все же пенсию не в Крыму, а в Литве, в крайнем случае в калининградском Светлогорске провести. Директор был умным. Он знал, что резко сменить климат Подмосковья на южный — это стресс для организма, особенно для сердца. Фрицы были не дураки, они именно в Прибалтику своих ассов на реабилитацию отправляли. Только вот Балтика на порядок дороже Черного моря… Дедушка отказался отправлять весточку в большой мир или ссудить меня наличными. Он сослался на то, что организаторы игры неизвестно как отнесутся к появлению в городке новых гостей. А живые деньги он никому не дает, принципиально и никогда. Но в натуральном виде он нам продукты и кров предоставит. Мы договорились, что сразу после голосования я с командой селимся в одной из его квартирок. Еда входит в стоимость аренды. А стоимость составляет двадцать пять тысяч. Долларов. Примерно, двести тридцать тысяч рублей в сутки. За двушку в трехэтажном доме довоенной постройки в глубоком Подмосковье. Наверняка, этой сделкой я не буду гордиться и на тренингах для топовых менеджеров «Максима» я не буду ее приводить как пример. В качестве гарантии получения денег я, под камерой его мобильника, написал расписку о получении от него двадцати пяти тысяч долларов в долг, с обещанием возврата в течении десяти дней. Мы договорились, что расписку я отдаю ему в последний день проживания. О том, что по приказу директора жители города могут меня, в случае нарушения договоренности, мягко говоря наказать — дедушка говорил очень ярко и очень долго. Я ему поверил. Да и вообще, мне проще заплатить, чем что-то выдумывать. Не те тут ставки. Я нашел свою команду там же, где и оставил. Причем, когда я подходил, заметил, что Сергей и Наталья держатся за руки. Вот и славно, вот и здорово. Значит, девушка будет доверять Сергею, и в случае чего мне нужно будет убедить только его одного, а не их обоих. Все меньше работы. — Ну что, друзья, поторопимся, собрание уже через пятнадцать минут. Быстренько волеизъявим и пойдем ужинать и новую квартиру осматривать! Восторг, радостное изумление, возможно «ого» или «ух ты». Все это сдобренное благодарным рукопожатием Сергея и поцелуем в щеку от Натальи. Это то, что я ожидал. Сергей повернулся ко мне. На левой скуле уже начинала наливаться легкой синевой пока еще темно красная припухлость. — Кто? — Понятия не имеем, они, как ты понимаешь, не представились. Двое парней, около двадцати лет. Спортивные, бритые, один большой такой, но скорее толстый, чем мускулистый, а второй какой-то урод прыщавый. — Наталья продолжала держать руку Сергея и даже чуть поглаживала ее. — Они что-то говорили? И важный вопрос, от них алкоголем разило, или они трезвые? — Ты реально интересуешься, пьяные они были или нет? — Наташа чуть не сошла на крик. — От них точно не пахло. Я бы почувствовала, когда толстый на Сергея полез, прыщавый мне пройти не давал. Он мне дорогу преградил и что-то непонятное дружку кричал, может они обкуренные? Да какая вообще разница? Я еще раз прокрутил слова директора, вводные, которые руководство АО передало жителям города относительно нас. Не то, что мне нужно поднять градус настороженности в команде, просто они сами должны сделать выводы. Лучше пусть ждут угрозу от горожан, чем снова попадутся под кулаки аборигенов. — Пойми, если они трезвые напали, то вероятно это распоряжение городских властей, и тогда на нас каждый прохожий может полезть, тогда мы официально вне закона, у нас могут одежду отнять, или просто в лицо ударить. Поэтому я надеюсь, что они пьяные были. — Трезвые. — Сергей прикоснулся к скуле и сморщился. — Толстый худого Камнем называл, худой в паре точно лидер. А кричал он команды из карате, я когда-то занимался, помню. Йой, хаджиме… Ну, это он уже после того как толстый ко мне подошел. — А вот тут поподробнее, с какой подводкой они зашли? Не на пустом же месте, увидели вас и тут же кинулись. Тем более, два пацана на двоих взрослых, это не очень обычный расклад. — Максим, ты реально дурак? — Наташа смотрела на меня очень не добро. — Так, во-первых, пойдемте уже, пора на собрание. А во-вторых, я хочу знать, с кем имею дело. Пока вы будете в квартире сидеть, мне придется с этими парнями пообщаться. Если щенков не приструнить сразу, потом только сложнее будет. А вот если приструнить… Такие обычно силу уважают. — Ты и правда нашел нам квартиру? — Чуть не хором воскликнули мои соратники. — Удивление в ваших голосах меня оскорбляет. И квартира, и, если меня не обманут, еда. Отсутствие сои в сосисках я конечно не гарантирую, как и вообще сосиски, возможно нам просто хлеб подкинут, но это все равно лучше перспективы просить милостыню или воровать объедки у бомжей.