– Лицом? – услужливо закончила я за нее. – Так ты продолжай мне напоминать. Позволь, и я дам тебе небольшой совет, Тесс. Если не можешь изменить результат, отпусти ситуацию. – Я просто считаю, что это нечестно. Очень… ужасно эгоистично! – вскинула руки Тесс и сгорбилась. – Так исторически сложилось, что карьера актрисы, которая играет Бланш, всегда взлетает высоко и быстро. С шоу на Бродвее до театра Вест-Энда, постановок и даже фильмов. Ты когда-нибудь смотрела «Все о моей матери»? – Она наклонила голову и бросила на меня полный сомнений взгляд. Я не могла ответить утвердительно, поэтому просто пожала плечами. – Так я и думала. Фильм начинается с истории матери. Она очарована актрисой, которая играет Бланш. Ее любовь к Бланш приводит к ужасной трагедии. Бланш – это магия. Икона. Я рождена, чтобы сыграть ее. А ты… – Тесс резко выдохнула. Она закрыла лицо руками и отчаянно закачала головой. – Ты и так заполучила Уэста. Слушай, я понимаю. Ты выиграла. Он твой. Вообще мне уже на это плевать. Но не отбирай у меня и Бланш. Пожалуйста, Грейс. Эта роль может стать моей. Она откроет передо мной множество дверей. А для тебя… здесь она начнется… и завершится. Ты ведь вообще не хочешь выходить на сцену. Избегала постановок, сколько я тебя знаю. Тебе актерская карьера вообще не светит, и даже если бы ты захотела, то тебе не удало… Она отвела глаза, зная, что снова перешла все границы. Я прекрасно понимала, что она хотела сказать. Тесс начала мерить комнату шагами, а ноги у Дэвис были длинными и крепкими. – Я отдам тебе роль Стеллы. Свяжу тебя со своим агентом. Мы можем помочь друг другу! Да! – Она щелкнула пальцами. – Будет чудесно. Мы добьемся успеха вместе. Ты же знаешь, я всегда тебя поддерживала. Тесс всерьез так считает? Что раз она не обижала меня, то оказывала огромную услугу? Я почувствовала, как сжимаются у меня кулаки. – Не могу, Тесс. В жизни тебе придется отдавать другим победу. Провал либо сделает тебя сильнее, либо уничтожит. Ты вольна выбирать. Я разжала кулаки, подняла голову и внимательно посмотрела на ее красивое, но до боли невыразительное лицо. – Ты все у меня отберешь, да? Не остановишься, пока не сломаешь? – прошептала она. – Да ты смеешься надо мной? – потеряв терпение, возмутилась я. – Весь мир у твоих ног. Все, что у меня есть, – эта роль, Уэст, жизнь – достались мне не за красивые глазки, я трудилась вдвое усерднее тебя! – Вот именно! – прорычала в расстройстве Тесс и замахала у меня перед лицом руками. – Именно так, Грейс. В мире актерского мастерства все, чего ты добьешься, будет заработано пóтом и кровью, если такое вообще возможно. И без того ясно, что профессор Макгроу отдала тебе эту роль, найдя путь попроще, чтобы ты не завалила семестр. А вот меня обманули. Это я теряю роль своей жизни. Хуже всего, что я знала: на самом деле в глубине Тесс – хороший человек. Просто она хотела всего, что мне довелось реализовать. До этого года, до Уэста и Бланш, среди моих сверстников она относилась ко мне добрее всех. Пока я не перестала быть невидимкой. Пока не стала ей конкуренткой. Пока не выиграла. – Тесс, – прищурившись, прошептала я. – Мне жаль, что у тебя сложилось такое впечатление. Но я не откажусь от роли, чтобы тебе угодить. И от парня своего тоже не откажусь. Надеюсь, ты придешь в себя и поймешь, что выше этого. – Я кивнула ей напоследок. – Хорошего тебе дня. До встречи в четыре. Отвернувшись, я ушла, чувствуя спиной ее взгляд, нацеленный на меня как оптический прицел винтовки. Меня не предупреждали, что случается, когда феникс наконец вырывается из пепла и высвобождает свои великолепные красноперые крылья от грузной пыли. По пути ему доведется сразиться с другими монстрами и созданиями. Феникс обрел свободу, но впереди еще предстоят битвы. И каждая из них будет кровопролитной. Глава 18 Грейс После напряженной репетиции, во время которой Тесс дулась и грызлась с Финли из-за каждой незначительной детали – освещение сцены, позднее время, ее испачканный кофе сценарий и даже чертова погода («Очень жарко, нельзя ли продолжить завтра?»), – эмоционально вымотанная, я подошла к своему пикапу. Я так устала, что решила написать Уэсту, сообщив приятные известия о моей роли, которой радовалась все больше и больше. У меня не хватило духу ответить, когда он позвонил. Я не могла похвастать энтузиазмом, которого заслуживал этот разговор. Я дала себе слово, что завтра принесу ему отменный сэндвич, который приготовлю сама, и обстоятельно расскажу о разговоре с профессором Макгроу. Я припарковалась перед домом и пошла на слышимую наверху возню. Мне как кол в спину вставили. Марла орала, а по дому эхом разносилось настойчивое дребезжание деревянной двери. – Открывай, старая ведьма! Прошу в последний раз. Сейчас позвоню шерифу Джонсу, и он ее выбьет. Тебе опасно там находиться! Господи, а теперь-то что? Я бросила рюкзак на лестничный пролет и взлетела по ступенькам. Повернув за угол, увидела в коридоре Марлу, которая с красным лицом и всклокоченными волосами стучала кулаками по двери в ванную. От усердия руки у нее покраснели и припухли. – Саванна! – От ее вопля чуть не сорвалась крыша дома. – Сейчас же открой! До меня донесся звук льющейся воды по ту сторону двери. – Нет! – Бабушкин гулкий и визгливый голос бренчал как монета в пустой копилке. – Вы больше меня не облапошите! Вы хотите завлечь мою милую Кортни наркотиками. Я не открою. Я вас не знаю, мисс. И вообще-то это я сейчас позвоню шерифу Джонсу, и он вас арестует. Это моя собственность! Может, я и старуха, но знаю свои права. Бабушка не в первый и не в пятый раз не узнавала Марлу, но впервые оказывала ей активное сопротивление. – Что происходит? – спросила я, положив руку на плечо сиделки. Марла вытерла пот со лба и покачала головой. Когда повернулась ко мне, я заметила, что она плакала. Глаза у нее блестели и припухли. – Я больше не могу, солнышко. Извини. Просто не могу. Твоя бабушка… – Марла затрясла головой и сжала губы, чтобы не заорать во все глотку. – Она плохо себя чувствует. И если продолжишь держать бабушку здесь, без лечения, то ничего хорошего ей это не даст. Если ты отправишь ее в дом престарелых, это не будет означать, что ты себе жизнь облегчила, милая. В этом поступке нет эгоизма. Надеюсь, ты поймешь. Сейчас держать бедную женщину здесь – делать ей же во вред. Она больше не может принимать самостоятельные решения. У твоей бабушки помутнен разум, и ее нужно определить туда, где ее потребности будут удовлетворятся двадцать четыре часа в сутки. Грейс… – сдавленно произнесла Марла, и у нее задрожал подбородок от неизбежного всхлипа. – Ты никого не найдешь. И пора с этим смириться. Я по-быстрому обняла Марлу и отправила ее домой, а потом закатала рукава и заколотила кулаками по двери. Вода начала просачиваться из-под двери. У меня перехватило дыхание, когда я увидела, как под моими кроссовками начинает течь вода, направляясь дальше по коридору. Бабушка наполнила ванную? Я не понимала, как она умудрилась запереться от Марлы. Ее нельзя оставлять одну. Ни на минуту. «Ты должна поменять дверные ручки, чтобы их можно было отпереть снаружи, – злобно подсказал мне голос разума. – Ты постоянно убеждаешь себя, что бабушка не настолько безрассудна, чтобы учинить что-то опасное. Кормишь себя очередным враньем». – Бабушка, – самым кротким голосом позвала я. – Это я, Грейси-Мэй, твоя внучка. Открой, пожалуйста, дверь, чтобы я тебе помогла. – Какая еще Грейси? – с подозрением фыркнув, спросила она. – Не знаю я никакую Грейси-Мэй. У меня из родственников только Фредди и моя Кортни, а она в беде из-за таких гадин, как ты, которые пытаются продать ей наркотики. Но больше я вам не позволю это сделать. Все сейчас и закончится. Правда, Кортни, детка? С кем она разговаривает? Всемилостивый боже, неужели ей совсем плохо? Но я и так знала ответ на этот вопрос. Просто притворялась, что это не так. Я схватилась за дверную ручку и потрясла ее. Когда дверь не поддалась, я в отчаянии прижала ладошки к деревянному полотну. Вода все лилась и лилась, и теперь стекала по ступенькам. Стало страшно совсем как в ночь пожара, но все же иначе. Бабушка утонет. Я не могла это допустить. Весь ужас в том, что даже если я позвоню Уэсту или шерифу Джонсу, то успеет произойти что-нибудь плохое, когда они доедут. – Я захожу! – заявила я, приложилась плечом к двери и сделала шаг назад. Всем телом и весом обрушилась на дверь, пытаясь выбить ее плечом. Но ничего не произошло, кроме возможного вывиха. Черт. Черт. Трижды черт. – Бабушка! – ловя ртом воздух, я ударила по двери. Ответа не последовало. Я снова уперлась плечом в дверь, пытаясь взяться за дверную ручку. Глаза застлала пелена слез. Я поискала на ощупь телефон, достала его и позвонила Уэсту, не прекращая попыток открыть дверь. – Техас, – ответил он после первого гудка. – Что случилось? – Ты мне тут нужен. Бабушка заперлась в ванной, и оттуда вода вытекает. Она везде, Уэст. – Уже еду. Я услышала, как Уэст подскочил, как звякнула его цепочка на джинсах, задребезжали ключи и хруст насыпного гравия под ботинками. – Боюсь, что ты опоздаешь… – я задохнулась. Мне вообще не стоило оставлять ее одну. Марла не могла уследить за бабушкой как следует. И что потом? Хочешь бросить учебу и посвятить жизнь заботе о человеке, которому приносишь одни несчастья и который чаще всего даже тебя не помнит? Я услышала, как Уэст заводит байк, но он не стал отключаться. – У тебя есть под рукой банковская карта? – Эм, у меня вообще нет карты, – покраснев, промямлила я. – Ну хоть какая-то карточка в кошельке есть? Скидочная от магазина? Страховка? – У меня есть читательский билет, – Я сглотнула ком в горле. – Он из пластика? – Да.