— Просишь? Одного «прошу» мало, мышка. — Губы демона растянулись в улыбке. — Насколько ты ценишь жизнь жалкой рабыни? Что готова предложить взамен? Я замешкалась лишь на секунду. Человеческая жизнь бесценна, и если я смогу дать демону то, что он попросит, я сделаю это. — Чего ты хочешь, высший? — Отчаянная, трусливая, наивная, смелая… такая разная мышка. — Кеорсен качнул головой, не сводя с меня внимательного взгляда. — Интересно, была бы такой же, если бы воспитывалась рабыней? — Ты этого хочешь? Чтобы я заняла место рабыни? — А ты считаешь его подходящим для себя? — Демон усмехнулся. Игра «ответь вопросом на вопрос» мне не нравилась. К тому же я не могла перестать думать, что мы тратим время попусту, пока судьба рабыни висит на волоске. — Нет, — ответила твердо. — Вот и не рвись занять его. — Тогда чего ты хочешь? Я не понимаю! Великий, молю, пусть Амарелия не спешит со своей карой! Дай мне еще несколько минут! — Чего я хочу? — будто издеваясь, повторил демон. Он видел мое беспокойство и нетерпение. Видел, но специально не спешил. — И чего же мне пожелать… — протянул он. — Что бы человечка могла мне дать? — Просто назови свою цену, высший! Волнение било по натянутым нервам, срывая оковы здравого смысла. Я не могу снова подвести, не могу позволить кому-то погибнуть по моей вине. — Перестань называть меня «высший». — Что? — Такова моя цена. — Губы демона дрогнули в усмешке. — Я хочу, чтобы ты звала меня по имени, — четко проговаривая слова, не давая мне усомниться в их звучании, произнес он. — Это шутка? — Такими вещами не шутят, Сатрея. — Взгляд серебряных глаз неуловимо изменился. Из него исчезла насмешка, осталась только сосредоточенность. — Ну же, ты ведь хочешь спасти ту никчемную рабыню? Тогда произнеси «Ке-ор-сен», — по слогам проговорил он. Я смотрела на демона и пыталась понять, что происходит. Зачем ему это? Он мог пожелать что угодно, а выбрал… имя? — Время идет, Сатрея, — напомнил он. — Еще немного, и наша сделка потеряет всякий смысл. — Кеорсен! — тут же выпалила я. — Кеорсен, спаси ее, — добавила тише, неотрывно глядя в лицо высшего. Демон ухмыльнулся, прикрыл глаза на несколько секунд, а потом снова посмотрел на меня: — Она будет наказана, но ей сохранят жизнь. Я не смогла сдержать вздоха облегчения. Да, по правде говоря, даже не пыталась. Кеорсен насмешливо фыркнул и обошел меня по дуге. — Вернись к себе и переоденься. Поверь мне на слово, мышка: встречать Лунару в халате — не лучшая мысль. Особенно если ты планируешь пережить сегодняшний день. За твою жизнь никто просить не станет, — бросил он, не оборачиваясь. В смятении я вернулась в покои. Мысли и чувства словно играли в чехарду, хаотично прыгая. Облегчение сменялось растерянностью, а растерянность — сомнениями. Почему демон поступил именно так? Снова ради забавы? Но в чем тогда веселье? — Мара, вы в порядке? — На пороге ждала взволнованная рабыня. — Вы не встретили высших? Ох, слава Великому! Страшно подумать, чтобы махры… — Встретила, — возразила устало. — Рабыня будет жить. Глаза девушки расширились, а сама она посмотрела на меня со смесью священного ужаса и восхищения. Потом, опомнившись, низко поклонилась: — Спасибо вам, мара. Я кивнула, глотая вставший в горле ком. В этот раз у меня получилось отстоять чужую жизнь. — Осталось совсем мало времени, — опомнилась рабыня. — Пойдемте, мара. — Она потянула меня в спальню. — Садитесь вот сюда, да. — Мне указали на белый пуф перед трельяжем. — Я сейчас быстро займусь вашими волосами. На сложную прическу времени нет, но я сделаю все, что в моих силах, чтобы вы выглядели достойно. Вот увидите, я вас не разочарую. Девушка говорила быстро, действовала при этом еще быстрее. Мягко разбирая влажные пряди, она принялась расчесывать их резным гребнем, от которого шло необычное тепло. — Он зачарован, — пояснила рабыня, поймав в зеркале мой недоуменный взгляд. — Воздух вокруг него нагревается, и волосы сохнут намного быстрее. — Но магия на меня ведь не действует. — Я нахмурилась. — А она направлена не на вас, — улыбнулись мне. У рабыни была добрая, очень теплая улыбка. Почти как у Ба. — Как тебя зовут? — Мой номер 14583452, но обращаются обычно по двум последним цифрам, — все с той же улыбкой пояснила она. — Зовите меня Пятьдесят-два. Располагающая, открытая… Интересно, какой она стала бы, доведись ей, как мне, вырасти свободной? — Скажи, тебе хотелось бы иметь имя, а не номер? — Вопрос сорвался с языка непроизвольно. — Человек с именем? — Девушка качнула головой, словно сама мысль показалась ей абсурдной. — У меня же есть. Сатрея. — Вы мара, вам можно, — отозвалась она, переключая все внимание на мои волосы. — У меня оно было с детства, — попробовала возразить я. — Великий заранее готовил вас к роли мары. Вы избранная. Не сдержавшись, я фыркнула. Рабыня же вновь улыбнулась. Заведя несколько прядей с левой стороны, она заколола их серебряной заколкой. Увидев последнюю, я усомнилась: — Разве это не слишком? — Ее передала мне махра. — Это ее? — Теперь я напугалась. — Нет, что вы. Почти все украшения махров сделаны из белого золота. Серебро почти не используется. — Тогда откуда эта заколка? — Я не знаю, мара. Махры не объясняют мне своих действий. Только отдают приказы, — пояснила она и отступила. — Все, готово! Пока я разглядывала себя в зеркале, пытаясь привыкнуть к собственному отражению, Пятьдесят-два сбегала к шкафу и вернулась, неся в руках васильково-синее платье. Судя по оттенку ткани, это одно из тех, что обещали прислать портные в ближайшие дни. Что ж, они свое слово сдержали. Девушка помогла мне одеться, застегнув длинный ряд пуговиц, бегущий вдоль спины. Поправила юбку, тонкое кружево вдоль широкого овального выреза. Пригладила волосы и с поклоном отошла. — Спасибо тебе, — поблагодарила я искренне, потом спешно покинула покои. Я спустилась вниз за минуту до того, как на лестнице показались брат с сестрой. А в следующий миг с улицы послышался цокот копыт и шорох колес по мелкому гравию. Вздрогнув, я повернулась к входу. ГЛАВА 11 Я стояла, напряженно вслушиваясь в доносившиеся звуки. Вот лошади остановились, с тихим щелчком открылась дверца экипажа, а следом раздался звонкий девичий голос: — Отстань! — прозвучало недовольно. — Я вполне могу вылезти из кареты сама. Да посторонись ты! Не стой столбом, лучше займись багажом! Я внутренне напряглась, ожидая и одновременно боясь увидеть обладательницу голоса. Секунда, две… Слуги открыли большие парадные двери, и в холл влетело прелестное создание. На мгновение я даже растерялась. Это она? Та, кого мне следует опасаться? Немного нескладная девочка лет одиннадцати-двенадцати на вид. С молочно-белыми волосами, собранными в два высоких хвоста красными лентами. На аккуратном лице с точеными чертами выделялись такие же, как у кузенов, черные глаза с серебристыми радужками. Вошедшая огляделась, заметила меня и недовольно скрестила руки поверх темно-вишневого, расшитого черными розами платья.