Решительно толкнув дверь, вошла в помещение. Это оказалась внушительная гостиная, но самое интересное не в этом — спальня располагалась по правую руку, и вот как раз туда дверь была открыта, что позволило мне разглядеть совершенно обнаженную блондинку, которая при моем появлении взвизгнула и стремительно прикрылась одеялом. До моего вторжения леди лежала на животе и что-то увлеченно читала. Видимо, отсутствие наряда ей совершенно не мешало уделять внимание чтению! Я застыла, находясь в каком-то странном оцепенении… Вспомнились все слухи, что доходили даже до меня, шепотом оброненные фразы… О том, что любовницы кесаря иной раз не покидают пределов его спальни, о том, что нередко количество фавориток превышает число три, и о том, что супруг мой, несмотря на возраст, пользуется популярностью… А после мне вдруг стало очень любопытно узнать, о чем же таком любопытном читала девица. Решительно войдя в спальню супруга, я подошла к постели, резким движением взяла раскрытую книженцию. Картинки, оную украшающие, заставили меня покраснеть… — Нежная моя, для этого ты еще слишком… невинна, — совершенно одетый кесарь появился весьма неожиданно и стремительно лишил меня любопытного чтива, попросту отобрав книгу. И вот после этого супруг насмешливо поинтересовался: — Бесцеремонная моя, чем я заслужил возможность лицезреть тебя в собственных покоях? Книгу он закрыл и бросил обратно на постель… видимо, для дальнейшего ознакомления некоторыми обнаженными. Убеждаюсь в том, что верность мне, даже номинально, хранить не собираются. Более того, правила приличия не затронут наши отношения с супругом. Прискорбно. Бросив еще один взгляд на девицу, притворяющуюся составной частью постельного гарнитура, медленно обернулась к кесарю и, стараясь говорить спокойно, вежливо произнесла: — Возник вопрос, который мне хотелось бы обсудить с вами… если вы уделите мне время, мой повелитель. И, несмотря на объективную необходимость провести успешные для меня переговоры, мысли то и дело возвращались к фаворитке кесаря. Точнее, даже не так — к той откровенной наглости, с которой эту самую фаворитку даже не пытались скрыть от законной супруги. Вскинув голову, заметила оценивающе-пристальный взгляд супруга и постаралась выкинуть посторонние раздумья из головы. Портал за моей спиной открылся как-то неожиданно, после чего кесарь вежливо протянул руку, галантно предложив мне помощь. Видимо, для ускорения процесса покидания его покоев. Что ж, в этом браке мне оставалось лишь подчиняться. Оказавшись в собственной спальне, я судорожно вздохнула и бросила перчатки на столик. Следом туда же полетел плащ. — Видеть тебя раздраженной мне еще не приходилось, — прозвучал насмешливый голос. Как оказалось, кесарь решил все же удостоить супругу вожделенной аудиенции. Поверх плаща полетел и шарф. — Разгневанная моя, ты ревнуешь? Было бы кого… Стоп, не думать об этом! Катриона Ринавиэль Уитримана, соберись немедленно! Развернувшись, я взглянула на супруга исключительно для того, чтобы выдвинуть требование: — Айсир Динар Эвейтис Грахсовен должен оставаться в добром здравии! Взгляд кесаря из насмешливо-любопытного сделался ледяным. Ледяной свет — как же точно его охарактеризовал мой папочка! — Да, любопытная характеристика! — Араэден прошел к креслу, величественно опустился в него, затем, сцепив пальцы, задал свой вопрос: — Нежная моя, кто дал тебе право выдвигать мне какие-либо вздорные требования? И улыбка… ласковая такая. Запугивает! Причем бесцеремонно и откровенно, прекрасно зная, что у всего Альянса Прайды на такую вот его улыбочку уже определенная реакция выработалась — леденящий ужас. Но вопрос, конечно, резонный. — Это просьба, — попыталась исправиться я. — Неужели, — сверкающие глаза чуть сузились. — Наивная моя, я дважды сообщил, что в Рассветном мире для меня нет тайн и не существует ничего, о чем я не осведомлен… Ты же не пожелала меня понять… Прискорбно! Вы даже не подозреваете, как много прискорбного в наших отношениях, уважаемый! Мне вдруг стало очень неловко под этим проницательным взглядом кесаря. Словно мне снова пятнадцать, а наш бессмертный молча взирает, не делая даже попытки нарушить тягостное молчание. Но если тогда мне хотелось, чтобы он заговорил, то сейчас я неожиданно поняла, что предпочтительнее все же его молчание. — И не надейся, — ласково произнес повелитель. — Айсир Грахсовен сегодня был здесь, — кесарь величественно указал на то самое место, где ранее стояла лампадка. — Он был здесь и прикасался к моей жене. Неудивительно, что кесарь бессмертный… С такой-то осведомленностью. Впрочем, на любой свершившийся факт всегда найдется два совершенно различных взгляда! — Знаете, — я вскинула подбородок, — начнем с того, что между мной и айсиром Грахсовеном ничего не было, а вот вы явно не церемонились с обнаженной девой, что согревает вашу постель! Или вы попытаетесь убедить меня в том, что в вашей спальне располагается своеобразная библиотека для обнаженных посетителей? Кесарь рассмеялся мне в ответ. А затем столь же насмешливо продолжил наш малоприятный разговор: — Наивная моя, и все же вернемся к требованию, — его улыбка стала откровенно ироничной, — неужели у тебя есть что предложить мне?.. Я уже собиралась ответить «да», как кесарь продолжил: — Учитывая, что я и так могу получить абсолютно все, использовав столь простой, но действенный способ, как намек на угрозу благополучию Оитлона? Дохлый гоблин! Если рассматривать вопрос в подобном контексте, то предложить мне действительно нечего. Что-то в груди оборвалось… — Орки тебя совершенно испортили, — насмешливо продолжил супруг. — Где та жестокая, эгоистичная и практически беспринципная стерва, чьими успехами я так гордился? Нежная моя, жертвенность тебе не идет, особенно жертвенность в отношении старого врага. Уел! Триста лет — это не двадцать… Зато опыт вполне можно заменить энтузиазмом. — Энтузиазма не хватит, — кесарь продолжал смотреть на меня с нескрываемой насмешкой. — Нежная моя, ты постоянно упускаешь из внимания тот факт, что я не так стар, как тебе хотелось бы. По меркам элларов я еще очень даже молодой мужчина, полный сил и стремлений. — Да? — вот теперь насмешку себе позволила я. — «Еще очень даже молодой мужчина» — это практически то же самое, что «крайне пожилой юноша»! Нарвалась! Тонкие губы супруга медленно растянулись в ласковой улыбке. Убийственно ласковой! И этот самый леденящий ужас я испытала в полной мере, уже зная, что ничего хорошего ждать не приходится. С другой стороны — ничего он мне не сделает! Ничего абсолютно. Максимум — я просто перенесусь к шенге с какой-нибудь неопасной раной! Кесарь, несомненно, прочитавший и эти мысли, усмехнулся, расцепил пальцы, разместил правую руку на подлокотнике кресла и, пристально глядя на меня, осторожно сжал ладонь… Я до последнего не верила, что он сможет причинить мне вред! Памятуя о защите, созданной шенге, о собственных силах, да и о том, что являюсь супругой императора, я просто поверить не могла, что угроза, читающаяся в его улыбке, действительно реальна… Ровно до тех пор, пока кесарь не лишил меня возможности дышать! Воздух… он вдруг стал очень тяжелым, почти ощутимым, и я с ужасом осознала, что не в силах совершить вдох! Пошатнулась, едва не упала, рука сама дернулась, чтоб расстегнуть ворот… но я сдержалась. Секунды показались вечностью, а я все так же судорожно пыталась вдохнуть, с нарастающим ужасом ощущая, как задыхаюсь, теряя силы, и мир стремительно темнеет. — Полагаю, этого достаточно, — ледяным тоном произнес кесарь и разжал кулак. В ту же секунду я вновь могла дышать, и только гордость не позволила, упав на колени, жадно вдыхать ртом. Нет, я продолжала стоять, с нарастающим ужасом осознавая, что кесарь — не тот человек, который допускает насмешки над собственной персоной. А еще я гнала прочь от себя одну крайне неприятную мысль — кесарь сумел обойти защиту шенге! — Именно, — хладнокровно подтвердил мой супруг. Ладно, пусть так! Дернув воротник платья, я прошла к столику, устало опустилась на стул, положив руки на стол, сцепила пальцы, сжала, почти до боли, и начала медленно успокаиваться. Только без паники, Катриона, только без паники… Но как же в этот момент мне не хватало теплых рук Динара, его молчаливой поддержки или хотя бы язвительных замечаний… Так плохо мне еще не было… — Ты меня разочаровываешь, — растягивая слова, произнес кесарь. — В чем? — я вскинула подбородок, уверенно взглянула на только что всерьез угрожающего мне супруга. Он выдержал мой взгляд, в котором сейчас было больше ярости, чем страха, и с усмешкой ответил: — Айсир Грахсовен будет убит, нежная моя, прими это как данность. Приняла. Даже кивнула в знак принятия, а затем, сделав глубокий вдох, уверенно ответила: — В таком случае у вас одним врагом станет больше, примите это как данность! Сверкающие в полумраке глаза сверкнули ярче, затем сузились. Но есть пределы даже моей разумности — и я до него дошла. — Мне совершенно все равно, какие у вас планы на меня, — решительно глядя на супруга, произнесла я, — но смерть айсира Грахсовена недопустима! Кесарь пристально смотрел на меня, без тени улыбки, без намека на согласие — только ледяная ярость, грозящая стать для меня последующей демонстрацией жестокости супруга. — Нежная моя… Но я не позволила ему завершить, стремительно изменив тактику и внеся конструктивное предложение: — Я добьюсь заключения брака между айсиром Грахсовеном и Лорианой в течение этого года. Дайте мне всего год, я не прошу о многом! — И почти взмолилась: — Прошу вас. Да, я готова была умолять. В этой ситуации ничего иного мне не оставалось, а гордость никогда не являлась приоритетом. Мне нужна жизнь Динара, и ради этого я пойду на все, даже на его брак с Лорой… — Полгода, — неожиданно весело внес свое предложение император. Надо же, и без демонстраций обошлись. — Спасибо, — искренне поблагодарила я. Кажется, договоренность достигнута… Об остальном я подумаю позже и в одиночестве. Кесарь усмехнулся и, не сводя с меня мерцающего взгляда своих нечеловеческих глаз, медленно поднялся. Я продолжала сидеть и сжимать пальцы рук в стремлении подавить растущий панический ужас. А император плавно направился ко мне. С каждым его шагом мое сердце начинало биться все чаще, в горле пересохло, и как завороженная я смотрела на приближение самого страшного правителя в Рассветном мире. — Коварная моя, знаешь, что больше всего злит в данной договоренности? — вопросил кесарь, подойдя вплотную и склонившись надо мной. — Что? — вопрос больше напоминал какой-то полузадушенный писк. Лицо кесаря исказилось едва сдерживаемой яростью, и супруг прошипел: — Ты и не планируешь придерживаться данного соглашения и спустя полгода либо вновь выдвинешь подобное предложение, либо попытаешься нанести удар в спину! В мою спину, не так ли, подлая моя?