— «Эллар, что имеет лишь толику крови», — как зачарованная прошептала я. — Та Шерр убежден, что магия переходит по крови. Джашг доказал, что магия есть везде, но оба они в чем-то правы. Магия — жизнь, жизнь — это кровь… — я тяжело вздохнула и продолжила размышления вслух: — «Эллар, что имеет лишь толику крови»… Мейлина, возможно, перевод был неверен, и кесарь имел в виду, что был лишен сил и в нем сохранился лишь дар, переданный по крови. Дар от его отца либо матери. Ибо тот факт, что кесарь обладал даром, сомнению не подлежит. — Дара не было, — возразила ведьма. — Дальше! — потребовала я. — Дальше? — Мейлина вдруг вытерла набежавшие слезы. — Дальше началась война… людей и магов. — Смутные времена, — припомнила я из истории. — Смутные… — ведьма опустилась на край столика, привычно обняла себя за плечи. — Они ворвались посреди ночи… обезумевшая толпа горожан, ослепленных яростью… В то время Араэден не стремился к власти, лишь искал путь домой, в тревоге за свою мать, что осталась в руках врагов. Он не рассказывал нам всего, но редкие обрывки фраз приоткрывали завесу его прошлого… И в ту страшную ночь Араэдена не было с ними, он вновь бродил по миру в поисках возможного пути в свой мир… К тому времени, когда он вернулся в наш дом, моя мать уже была убита, а я… — Император ТаЭрхадан, архимаг, придерживался теории передачи магии по крови? — предположила я, поскольку парочка его указов среди прочитанных мною сегодня свитков имелась. — Я и еще семь девушек, что были дочерьми магов, стали его наложницами, — подтвердила Мейлина. — Как неоригинально! Ведьма устало покачала головой, видимо, заново переживая те события. — Что дальше? — не вынесла я тягостного молчания. — Страшные времена, жестокие нравы, — прошептала Мейлина. — Люди были подобны стаду животных… — Разве что готмирских, — в очередной раз перебила я ведьму, оскорбленная за весь животный мир, с которым меня познакомил мой папа. — Звери не бывают жестокими, — пояснила я, — прости, продолжай. Гневный взгляд — и Мейлина вернулась к сухому и скупому повествованию, явно упуская многие факты и детали: — Араэден вернулся. Сила его была равна силе сорока воинов, но что может физическая сила в сравнении с магией… он был пленен и заточен под стражу, окованный цепями. Однако цепи могут сковать тело, но не в силах сковать ум. ТаЭрхадан оценил возможности пленного и сделал его своей правой рукой. Как же, как же, указ о назначении Араэдена Элларас Ашеро на должность управляющего тайной канцелярией мною также был прочитан. Сложно вообразить себе степень умственного помутнения этого самого ТаЭрхадана, умудрившегося возвеличить врага своего. — Мог бы и левой ногой — в любом случае ТаЭрхадана ничего бы не спасло, — резонно заметила я. — Это так. — Мейлина протянула руку к ближайшей свече, сжала пальцами фитиль, загасив ее. — Шли годы, и Араэден завоевывал власть. Как воин, как предводитель воинов, как государственный муж… А после… — Дальше я знаю, — угрюмо сообщила ведьме. — Кесарь убил этого тупейшего мага и стал императором… — …Прайды, — женщина вдруг рассмеялась. — Знаешь ли, Катриона, почему свое государство он назвал Прайда? — Об этом летописи умалчивают. — Вот как раз проблемы наименования государств меня сейчас меньше всего волновали! Мейлина захохотала, а затем просветила меня: — Араэден сказал, что, погрязнув в междоусобной войне, королевства уподобились жадным львицам, что грызутся за гниющий труп лани… В его мире львиная семья именуется прайд, и название «Прайда» — это насмешка над всеми подвластными королевствами. — Да? — впервые я задумалась над названием, которое в моем понимании несло в себе гордость и величие… А фактически это было все равно, что обозвать империю «Грызня базарных баб»! Мерзко узнать истинное отношение кесаря к созданному им же государству, но, если быть откровенной, название вполне соответствовало истине. Да, определенно чувство юмора у императора имеется. — Невероятно… — Его очень забавляло это, — Мейлина грустно улыбнулась. — Но в то же время Араэден проявил жестокость… За гибель моей матери он мстил долго и беспощадно, и реки крови текли по улицам Праера… — Переусердствовал, — меланхолично заметила я. — Убийства меняли его, — прошептала ведьма. — Да нет, — я стремительно поднялась, — тут дело не в убийствах, кесарь попросту обретал власть и магию! — Как? — Мейлина казалась совсем потерянной. Я знала как. Знала со всей ужасающей определенностью. — Поглощать магию — вот его дар! Дар, что был в его крови и сохранился в Рассветном мире. Дар, подобного которому не существовало здесь, а следовательно, мы были беззащитны перед силой кесаря! Мейлина… — Я подошла ближе к ведьме, присела на корточки и проникновенно спросила: — А те девушки, все семь, что были дочерьми магов, что кесарь сделал с ними? Ведьма вздрогнула, подозрительно уставилась на меня и хрипло спросила: — Что ты знаешь? — Это только подозрения, — заверила я, — лишь хочу услышать подтверждение. — Они любили его, все… Их спальни он тайно посещал чаще императора и в то время, как был вынужден смиренно изображать послушание… И даже после убийства ТаЭрхадана девушек, утративших магию и уже не согревавших его постель, Араэден оставил жить во дворце. «Утративших магию»! Вот и ответ! Я поднялась, подошла к свечам, протянула руки, касаясь пламени, и одернула пальцы, едва огонь начал жечь. Да, теперь все сходилось… И я принялась структурировать имеющуюся информацию: 1. В своем мире кесарь был могущественным магом, только этим можно объяснить его невероятную живучесть. 2. Попав в Рассветный мир, Араэден лишился силы, однако в будущем кесаре сохранился дар крови. Но видимо, изгнанник и не подозревал о силе своего дара, а возможно, просто не знал, как его использовать. 3. Вероятно, он не вступал в интимные отношения ни с Мейлиной, ни с ее матерью, что наталкивает на кощунственную мысль о благородстве кесаря. Да, мысль кощунственная, но кто его знает, это кесарь, а он может позволить себе даже благородство. Хотя поверить трудно. Итак, вернемся к фактам — Араэден вступил в связь с одной из магически одаренных наложниц, и каким-то образом пробудился его дар. Пробудился же мой дар после не слишком благопристойных действий Динара, в смысле во время нашего поцелуя, так что прецедент имеется. Похоже, нечто подобное случилось и с кесарем. 4. Наш бессмертный осознал, что произошло, изучил механизм действия и понял, как можно поглощать магию у окружающих. Уверена — именно это знание стало приговором для архимага ТаЭрхадана. Хотя сложно представить себе, как кесарь у него силу поглощал… Неужели так же, через интимные отношения? Да, сказочка про одинокого орка обретает все новый смысл, вот уже и трансформировалась в сказочку об одном очень одиноком кесаре и не очень выносливом архимаге. 5. Поглотив силу архимага ТаЭрхадана и силу его наложниц, кесарь захватывает власть. И вот теперь мне стало понятно, почему в начале своего правления Араэден содержал огромную армию и был предельно вежлив с соседями, а в итоге на нынешний момент войско Прайды смехотворно мало, зато кесарь силен настолько, что проще пойти покончить жизнь самоубийством, чем вызвать его недовольство хоть в малейшем. 6. Догадка о поглощении силы была не случайна. В начале своего правления император Араэден гарантировал всем магам защиту от народа, помощь, титулы, деньги — да все, что только можно было пожелать! Условие было одно-единственное — следовало прийти, продемонстрировать, что индивид действительно являлся магом, и получить милость его величества. И маги шли… и даже получали — посты в империи, деньги, титулы, земельные угодья. Но при этом лишались чего-то важного, значительно более важного, чем материальные блага, и самое примечательное — с годами таких «Благодетельных грамот» становилось все меньше, а значит, меньше стало одаренных силой людей. И если обычные маги не понимали опасности, то те, кто находился у власти, осознали происходящее. И разразилась война. Жестокая, кровопролитная, беспощадная. Первая война за Объединение Прайды — так она названа в летописях. Потом была вторая… третья… почти сто двадцать лет назад… Именно Третья война за Объединение Прайды завершилась поражением Нордвана, и соответственно род Уитримана тоже покорился власти кесаря Араэдена Элларас Ашеро. И наш жестокий император воцарился на всем континенте! С того момента у него была абсолютная власть. Невероятно, просто невероятно, но факт! И самое невероятное — именно сейчас я понимала, за что боролся кесарь, — ему не нужна была власть, не нужна Прайда, которую он даже назвал с иронией над самой идеей объединения королевств. С самого начала Араэдену необходимо было лишь вернуться домой, в свой собственный мир, вот для чего он поглощал магию! Однако могущество росло, а цель продолжала оставаться недостижимой все эти сотни лет. Да, тут и озвереть можно, не то что стать жестокой, беспринципной сволочью, уставшей от мира и грызни подвластных королевств… Вспомнилась история с Миратом. Князь этого горного государства айсир Оссоло неоднократно требовал аудиенции у кесаря: просил принять меры и заставить соседний Атагео вернуть две завоеванные деревушки. Однажды у нашего неубиваемого было паршивое настроение, он как раз вернулся откуда-то после месячного отсутствия, а тут все тот же князь Мират, который заявил, что если императору недосуг решить данный вопрос, то княжество объявляет о своей независимости и выходе из Альянса Прайды. Кесарь любезно согласился с независимостью княжества, после чего схватил айсира Оссоло за шиворот, перенесся с ним на спорную территорию, на его глазах сровнял Мират с землей в буквальном смысле и объявил о внеочередном заседании Совета Прайды. Там он уже на наших глазах жесточайшим образом казнил князя Оссоло. Мы впечатлились и как-то все и разом приняли решение об урегулировании подобных вопросов в докесаревском порядке. Да уж, тогда я не могла понять мотивов беспричинной жестокости императора, а сейчас понимала… но ничуть не оправдывала. И в свете имеющейся информации пришло еще одно понимание — меня всегда удивляло, почему, обладая силой и могуществом объединенных королевств, кесарь не расширяет территорию государства. А мы в совете совсем не отказались бы от выхода к северному морю, что отделяло собственно Прайду от той же Шлезгвии. Зато теперь все было кристально ясно — да плевать его бессмертие желало на все наши алчные устремления! Кесаря не волновало ничего, кроме путешествия в мир иной, то есть в свой мир. Вернуться домой — такая простая и понятная любому человеку цель, ради которой кесарь готов поставить весь мир на кон. И я понимала кесаря, я бы, возможно, даже оправдала бы его, если бы не одно «но» — на этот самый кон Араэден собирался поставить именно мой мир! Мой! — Катриона… Голос ведьмы выдернул меня из омута рассуждений, которые я наконец могла себе позволить. О, как же это приятно — просто размышлять, прекратив отдавать себе самой приказ «не думать!». Именно это меня напрягало в данной ситуации больше всего — мне крайне сложно скрывать свои мысли от кесаря! Более чем сложно… и это было проблемой. — Итак, — вслух подытожила я. — Единственный способ избавится от кесаря — это вернуть его туда, откуда он пришел. — Что?! — переспросила Мейлина. — Да, это проблематично, — задумчиво согласилась я. — Есть еще идея с отрубанием головы, и она мне кажется более реалистичной, но как истинная Астаримана я должна иметь запасной вариант. Отрубание головы, как способ наиболее надежный, оставлю в запасе, пока же займемся реализацией плана по возвращению этого старца с препаршивым характером в родные пенаты. Все, открывай беседку! Я развернулась к ведьме, требовательно глядя на бледную женщину. — Катриона, — в ее голосе прозвучало удивление, — я не понимаю… — Что тут непонятного? — в свою очередь искренне удивилась я. — Отрубить голову?! — ее неподдельный ужас мне откровенно не понравился. Раздраженно вопрошаю: — Мейлина, что тебе непонятно? Хороший кесарь — мертвый кесарь. Как видишь, все предельно ясно. — Но… — владычица Вишневого острова на глазах белела, причем в буквальном смысле, и волосы даже седели, — но… ты не можешь его убить… — Неверная постановка вопроса, Мейлина. Я просто еще не пыталась. Сказала и тут вспомнила об одной стороне человеческих отношений, которую всегда упускала в силу своего воспитания, — собственно, об отношениях и речь. И возник вопрос — а что эта самая ведьма делает здесь, вместо того чтобы наслаждаться вечной жизнью возле кесаря? Скрывается? Сомневаюсь, наш неубиваемый при желании отыскал бы, особенно за такой немалый срок, как триста лет. Тогда в чем причина? — Отродье! — вдруг взревела ведьма. — Жестокое отродье, следовало отравить тебя при первой возможности! Да, подобного поворота событий я не ожидала, должна признать. Торопливо выплетая защиту, попыталась образумить женщину: — Кесарь убьет Динара, Мейлина. Убьет, понимаешь?! Она не понимала, она превратилась в совершенно седую старуху, скрюченную и согнутую годами жизни, и прошипела, указывая на меня пожелтевшим когтем: — Это ты его убиваешь! — Кого? — не поняла я и даже свое плетение защиты на мгновение прекратила. — Пророчество! — заорала старуха. — Еще и пророчество? — даже слов нет. Мало мне было магии, тут еще и пророчество непонятных свойств всплыло. А старуха меж тем все в том же пригнутом к земле положении шагнула ко мне, откровенно плюясь в процессе своих воплей, от чего свечи вокруг шипели.