— Рыжий, где ты видел скромных принцесс? — задала я вполне резонный вопрос. — Ну не знаю… в сказках. Представила себе сказочку про очень целомудренную принцессу… Ну, если Динар сказание об одиноком орке превратил в нечто, то даже боюсь себе представить, что ждет принцессу. — Кат, ты о чем задумалась? — О целомудрии. — На самом деле пытаюсь представить себе сказку в исполнении Динара. А правитель Далларии тряхнул головой, заставляя налипшие на лоб волосы откинуться назад, и внес неожиданное предложение: — К гоблинам целомудрие. Продолжай. Я пожала плечами и продолжила. Мне нравилось. Удовольствие доставлял уже сам процесс склонения над Динаром, когда его глаза по мере моего приближения становились все больше и темнее, а дыхание прерывистым, точнее, рыжий вообще дышать переставал. А затем легкое прикосновение к его губам, ощущение его лица в моих ладонях… И я даже чувствовала, как бьется его сердце, а уж каждый глухой стон… — Стой! — рыжий схватил за плечи, без труда поднялся, удерживая меня на весу, затем осторожно положил на каменюку, развернулся и вышел. Да что там вышел, он почти вылетел, на выходе вновь став огнем. И все бы ничего, но не мог бы он вернуться и продолжить?! — Динар, — крикнула раздосадованная я. — Что? — глухо отозвались за порогом. — Иди сюда. — Не пойду. — Динар, ты издеваешься? — Я… я думаю. — О чем. — О целомудрии. — Динар, вот где ты видел целомудренных принцесс, а? — Да при чем тут принцессы… ты, Кат, умудрилась стать оркой Лесного клана. А у них целомудрие до свадьбы блюдется строго, брак один на всю жизнь и… и, в общем, я твоего шенге уважаю, но уже второй раз в своей жизни мечтаю придушить. Я же не каменный! Сев поудобнее, я раздраженно спросила: — Динар, а где логика? Явился. Огненный. Подошел, встал перед валуном, под постель затесанным, хмуро смотрит на меня и выдает: — Кат, в большинстве человеческих поступков логика отсутствует как таковая, усвой уже, наконец. — Сложно, — честно призналась я. Динар сел рядом, взял за руку и спросил: — Устала? Лучше бы целовал дальше или мне не мешал его целовать… Слезы хлынули, едва глаза узрели неподдельное сочувствие, и вскоре я опять сидела у рыжего на коленях и жаловалась, жаловалась, жаловалась… Даже не подозревала, что мне было настолько тяжело, пока не начала говорить об этом. — Он страшный, — я всхлипывала, уткнувшись в Динарово плечо, — я каждую минуту боюсь что-то не так сделать и увидеть эту улыбку… ласковую. Динар слушал молча. Обнимал, гладил по спине и плечам и даже не перебивал. Подействовало. Часа не прошло, как я перестала плакать, вытерла слезы и перешла к делам более важным, чем истерика уже совсем не наследной и далеко не принцессы. — У нас трое суток, иначе тебе придется жениться на Лоре, — начала я. — Я уже рассмотрел данный вариант, и остается лазейка — в Оитлоне, в отличие от Прайды и Далларии, практика разводов допускается. С радостным визгом бросилась обнимать Динара, он мое проявление радости встретил с покровительственной улыбкой, а после сжал и… и сказал: — Переходим к плохим новостям. Мне это уже не понравилось. Снова переместившись на постель, грустно сказала: — Давай. — Первое — я так понял, ты добилась отсрочки, выдвинув предложение кесарю? Я кивнула. — Зря, — Динар усмехнулся, — он ни о чем знать не должен, Кат. Ты вернешься и сообщишь, что путь найден не был. Мои глаза начали медленно округляться. Такого варианта событий я даже не предполагала. — Дальше, — говорю глухо, уже представляя, как буду оправдываться под пристальным и проницательным взглядом супруга. — Второе — ты поговоришь с шенге и согласишься на обряд по законам Лесного племени. Закрыв глаза, я тихо простонала… — Так нужно, Кат. Это наш единственный шанс. — Шанс на что? — простонала я. — Шанс схватить кесаря, — предельно честно ответил Динар. Так, рыжий явно знает что-то, чего не знаю я. — Ты говорил с Мейлиной? — догадалась я. — Да. — Она была откровенна? — Предельно. — И? Динар тяжело вздохнул. — Ситуация такова, — начал рыжий, — мать Мейлины была глядящей сквозь время, в общем, провидицей. Спустя несколько лет после пребывания кесаря в Рассветном мире ей пришло видение. Словами можно выразить примерно так: «Когда в сердце воцарится нежная страсть, отдавшей жизнь за любовь позволь дышать». — Это я уже слышала, — недовольно перебила Динара. — А какие выводы сделала? — Тупое, лишенное логики пророчество! — Кат, — он покачал головой, — ты невероятна. Будь это какой-либо шифр, уже билась бы над разгадкой, а пророчество даже в расчет не принимаешь. Поясняю, для некоторых… принцесс, умудрившихся стать целомудренными орками, пророчество имеет в виду следующее: когда кесарь влюбится, ему следует убить любимую! Причем эта самая любимая должна будет добровольно согласиться на смерть! Сначала я даже верить не захотела, а потом до меня дошло: — Он триста лет менял любовниц, не оставаясь ни с одной надолго, и выбирал только утонченных блондинок, как… как его Элиэ! Он пытался влюбиться! — О, до кого-то начало доходить очевидное, — ехидно подметил Динар. Я нахмурилась, попыталась еще раз оценить имеющуюся информацию и честно сказала: — Динар, это бред. — Да неужели? Магию, помнится, ты также в расчет не брала. Да, было дело. Ну не идеальная я. Впрочем, к идеалу не стремилась никогда. — Хорошо, — я сцепила пальцы, пытаясь сосредоточиться, — допустим, пророчество истинно. Но вот теперь скажи мне, такой человек, как кесарь, способен любить? — Это ты мне скажи, — неожиданно прорычал Динар, — способен он или нет! — Я бы сказала, что нет, — задумалась, вспомнила разговор с супругом во время коронации, — и в то же время сегодня он признался, что полюбил второй раз в жизни… — Даже не сомневался, — сарказм далларийца плещет через край.