1 Последняя проверка! Через три часа бортового времени энергостанция выйдет из засвета возле военной базы Вита-Дубль, и останется всего два часа до Виты. Я дал мысленный приказ пульту через радиочип, в моем сознании появилось изображение энергостанции – сорокаметровой бочки, окруженной воронкой шестиугольных энерголовушек, – и проверка пошла. Так, гравидвигатели в порядке, регдондитовая обшивка выравнивает их поле вокруг станции, как ей и положено. Спасательная капсула на месте, возле грузового люка, энергетические ловушки готовы принимать энергию, а стволы переброски – доставлять ее на завод. Аккумулятор тоже в порядке, может накопить еще вдесятеро больше энергии, чем сейчас есть. Но вдесятеро больше – это для работы на Вите, а для полета к ней и десяти процентов хватит с запасом. Что еще? Прицельный ствол для пробной переброски энергии опробован и настроен еще на заводе, все в норме. Противометеоритная защита сейчас, в засвете, не нужна, но контрольные цифры отличные. Обе лазерные пушки в порядке, новый беспилотный перехватчик с гравидеструктором тоже. Тормозные двигатели, жизнеобеспечение кают, кухонный синтезатор… Наконец проверка закончилась, и чип отключился от пульта. Все-таки вживленный в мозг радиочип – отличная вещь. Стоит только подумать о приказе – и он уже работает, не то, что сенсоры пульта, микрокомп или биоволновая дуга! К тому же в чипе есть и внутренний компьютер с приличной памятью – там и модели расчетов курса, и кодовые программы для дверных замков, и даже программы взлома для всего этого – их, конечно, я сам вписал. В общем, одни удобства! Конечно, верующие космологисты, и моя мать в том числе, считают вживленные устройства грехом – любое изменение тела, данного человеку Логосом-Космосом, лишает человека благословения звезд. Но я неверующий, был рожден под чужими созвездиями на Регдонде, а потому на помощь высших сил мне рассчитывать не приходится. И если грех вживления чипа давал мне возможность в двадцать шесть лет стать командиром и главным инженером энергостанции, я согрешил без колебаний, и до сих пор не раскаиваюсь. Всегда, Сизиф, ты был готов Прожить на свете без богов. Ты от судьбы хотел уйти, Но боги встали на пути. Теперь, чтоб грех свой не забыл, Трудись, хоть свет тебе не мил - Насколько хватит сил. Ну вот, опять я пою вслух! Вот от чего мне так и не удалось избавиться! А ведь именно за это гудение Роди Ольсен из нашего класса и его приятель Мануэла дали мне на Дубле прозвище Гудок. Стать нормальным человеком я тогда только мечтал. Звезды великие, сколько же пришлось потом стараться, чтобы им стать! Временами казалось, что вся моя жизнь – сизифов труд. Впрочем, в последние десять лет на Земле, пока я учился и работал, о моем школьном прошлом никто и не знал. Зато через несколько часов на Дубле, когда энергостанция доберется туда, знающих будет сколько угодно. А это что? Тревожный сигнал залился звоном, засверкал слепящими вспышками в сознании и красными огоньками на стенах пультовой. Тревога второго класса! Неопознанный объект в засветовом коридоре 5С, по которому идет энергостанция, и появился он только что. Откуда он здесь взялся, при скорости в пять световых? Может быть, станция сбилась с курса? Но я же сам считал курс! Срочная проверка! Черное облако миража с золотой линией диаграммы поднялось над пультом. Скорость, временные поправки, погрешность – все в норме, все по расчету. А если в расчете ошибка? Тогда грош мне цена как командиру! Конечно, на пилотажных курсах я всегда хорошо считал засветовые координаты, но ошибки надо искать не там, где они могут быть, а там, где их быть не может. Так, ищем. Все на месте, все правильно, никаких данных из диспетчерских на космических базах. Но почему тогда пересечение курсов неизвестно с кем? Я посмотрел в окно обзора – там была только глухая засветовая чернота, а гравилокатор упрямо показывал в мираже, выражаясь его языком «неизвестное космическое летающее средство искусственного происхождения». Звон прекратился, и сигнал оглушительно завыл. Тревога первого класса, объект приближается, общий сбор в пультовой. Да что там такое летит? «Гравилокация, анализ, определение физических размеров, расстояние». Миражное облако стало голубым, в нем оформились очертания радужного шара с черными круглыми провалами в боках. Военный катер, да еще с поставленным гравищитом! Кажется, те, кто в нем летит, очень хотят мира, если так усердно готовятся к войне. Пора и станции сделаться миролюбивой. «Щит на сорок процентов!» Меня приподняло над креслом – при работе щита искусственная гравитация на станции отключалась. – Досточтимый командир Антон, да пройдет твоя жизнь в светлых водах, это тревога учебная или подлинная? – услышал я мелодично подсвистывающий тихий голос на моем родном евроамериканском языке Земли. Два шара высотой в человеческий рост, покрытые темно-зеленой шевелящейся шерстью, плыли ко мне. На макушках шаров поднимались короны мягких нежно-зеленых рожек, шевелящихся и воспринимающих окружающее. Три пары ласт, покрытых зеленоватой морщинистой кожей, завершали облик моих попутчиков. Короче, это были Дигеан, посланник регондского короля, и его помощник Сигемон с Большой Реки. Долонаны – коренные жители Регдонда из системы Дельты Павлина, той самой планеты, которая поставляет регдондит для обшивки сверхсветовых кораблей всем цивилизованным планетам Галактического Сообщества. Шерсть долонанов постоянно шевелится – это их органы дыхания, которые одинаково хорошо впитывают кислород из воздуха и из воды. Чтобы не стеснять дыхания, они не носят одежды, разве что в таких условиях, где дышать нельзя вообще. Все те вещи, которые носят люди на поясах, в сумках и карманах, висели у долонанов на особых ремнях, вплетенных в прядки дышащей шерсти. У посланника на ремнях сейчас плыл небольшой топорик: Дигеан был чикальтинан, по земным меркам – дворянин. У его помощника на вплетенных в шерсть ремешках крепились только лучевой пистолет и армейский нож. Сигемон был из длинношерстных, то есть не родовитых, долонанов, хотя шерсть у него была ничуть не длиннее, чем у посланника. – Не может ли это быть нападение рейдеров, досточтимый командир Антон? – спросил посланник Дигеан по-долонански, от волнения перейдя на родной язык. Мне это не мешало – первые восемь лет жизни я провел на Регдонде, и долонанский язык всегда знал, как родной. – Сегодня я получил с Регдонда сообщение космического министерства Его Величества Санулана, да продлятся его дни в теплых водах и тихих заводях… – продолжал Дигеан, в знак уважения к повелителю понижая голос и поджимая трубочки, служащие долонанам для речи. Трубочки-уши при этом были из тех же соображений приличия полностью убраны в завитую шерсть. Королевские подданные соблюдали этикет неукоснительно, но это было естественно – еще во времена молодости моего деда Регдонд жил неспешной, упорядоченной жизнью, чем-то напоминающей земное средневековье. С прилетом людей и открытием антигравитационных свойств регдондита все изменилось. Короли Регдонда начали выгодно торговать с государствами Земли, а их подданные – приобщаться к современной технике. – Тому назад десять полных суток по вашему счету, был ограблен летающий корабль с камнем путешественников, принадлежащий хозяйству «Сирена Двадцать Пятый Век», – продолжал посланник Дигеан, вплывая в круглое долонанское кресло и пристегиваясь фиксатором. В переводе с витиевато-средневекового долонанского это означало очередное нападение на транспорт с природным регдондитом. Времена крупных перевозок натурального регдондита прошли, заводам его теперь требуется немного – только для начала кристаллизации новой партии искусственного минерала. Зато натуральный регдондит стоит теперь намного дороже – месторождения на Регдонде истощаются. Возили его теперь немногие – в том числе и фирма «Сирена». Я знал «Сирену» отлично – они давно возили регдондит на базу Вита-Дубль, а завод на Дубле, как и энергостанция, принадлежал тресту «Энергосектор». Но зачем рейдерам нападать на станцию, которую я всего лишь перегоняю к месту работы? На ней нет никаких ценностей, кроме нее самой. Конечно, энергостанция – высокотехнологичное и очень дорого сооружение, но продать ее рейдеры не смогут, а самим ей нечего с ней делать. – Неизвестный корабль совершил сие нападение на полпути от Регдонда к Земле при скорости втрое большей скорости света. На нем были опознавательные маяки Федерации Каутилья, а после того – Союза Северного Полушария Земли, – продолжал, зависнув над креслом, посланник. – Сначала одни, потом другие? – Насколько удалось установить следствию Его Величества Санулана, и те, и другие были поддельные. Да еще коридор три световых. Большей скорости тихоходные транспорты «Сирены» не дают, но это все равно засвет, где без больших гравидеструкторов защититься невозможно. У нашей энергостанции с этим тоже плохо, от маломощного деструктора на беспилотнике толку при нападении не будет. – И самое печальное, досточтимый командир, да пребудет твое тело в теплых водах, а разум – в ясности, корабль был сначала лишен гравитационной защиты, а потом захвачен и уничтожен. В результате сего действия погибли два человека из Союза Северного Полушария и двое подданных Его Величества Санулана. Об этом я тоже читал. Рейдерская классика – бить по точкам генерации гравищита, лишить противника защиты, а потом захватывать без помех. Ограбленные транспорты всякий раз бывали уничтожены, даже если их экипаж не оказывал сопротивления. – Сие обстоятельство имеет непосредственное отношение к порученному мне как чикальтинану и приближенному лицу Его Величества, а также длинношерстному Сигемону, расследованию, поиску базы грабителей на Вите, – закончил посланник Дигеан. На Вите нет природного регдондита, рейдерских нападений там, рядом с большой военной базой Вита-Дубль, тоже до сих пор не было. Какая там база может быть? Но если сейчас мы действительно имеем дело с рейдерами… Сигемон, до сих пор плававший по пультовой, вытянув все чувствительные рожки, причалил к своему креслу и пристегнулся, продолжая ловить какие-то сигналы. Чем он занимается? И вообще зачем посланник тащит этого странного долонана с собой на Виту? Ладно, это я выясню потом. Военный катер в мираже стал четче. Так, что дает локатор? Шесть двигателей, шесть пар захватов, обшивка усиленная, вот розоватое облако – живая органика, четыреста восемьдесят килограмм. В общем, это каутильский «Арджуна-1» с экипажем. А вот и опознавательные маяки заработали – зеленое с красным, Каутилья! Но ведь после победы ССП в последней войне военному космофлоту Каутильи запрещено появляться в районе Виты! – Внимание, катеру с опознавательными знаками Федерации Каутилья! Говорит энергостанция Х-10, принадлежащая тресту «Энергосектор», страна происхождения – Союз Северного Полушария Земли. Прошу освободить коридор! – передал я мысленное послание. Грависвязь работала отлично, моя просьба должна была пройти через любые щиты, включая наш и «Арджуны». Но ответа не было, только вышли из своих портов две пирамидки гравидеструкторов. Я натянул свой экзоскелет. Назывался он «Берсерк», идти в бой в этой легкой конструкции мог действительно только берсерк, но для мирной работы он вполне подходил. – Командир Антон Хальс, объясните ваши действия! Для чего вы объявляете учебную тревогу за полтора часа до прибытия и одеваетесь, будто для космического боя? – услышал я невыразительный, равнодушный голос. Член совета директоров «Энергосектора» Ричард Балиани повис над моей головой, прищурив прозрачные глаза и топорща короткую рыжеватую бороду и усы вокруг ехидно улыбающегося рта. Неплохой вроде бы человек, но очень любит показать свою значительность. Ну, это дело естественное. – Тревога настоящая, господин директор, в нашем коридоре каутильский военный катер, – проговорил я как можно спокойнее, – Прошу всех надеть наружные экзоскелеты, сесть на места и закрепить фиксаторы! Долонаны торопливо потянули из-под своих кресел свои скафандры, Балиани нехотя проплыл в свое кресло и пристегнулся, как будто о наружных экзоскелетах и поведении в аварийных ситуациях ничего не слышал. – Командир Хальс! Нейтрализуйте ситуацию немедленно и без эксцессов! – проговорил Балиани – Или я сделаю это сам как руководитель и член совета директоров! Между прочим, в пультовой во время полета не имеет права распоряжаться никто, кроме командира и пилотов. Даже член совета директоров. В крайнем случае, мне имеет право помогать Сигемон, он пилот второго пассажирского класса, но это вряд ли – при переходах из одного засветового коридора в другой от долонана толку нет, да и Сигемон не внушает доверия. Короче, станцию сейчас веду я, и за весь полет отвечаю тоже я. – Меняю пространственно-скоростной коридор! Господин директор, наденьте наружный экзоскелет! – сказал я, изо всех сил стараясь не заикаться от волнения, как в детстве. Жаль, что ускориться станция не может, и так идет на максимуме. Но в любом случае сейчас мы увидим, случайная это встреча или нет. Балиани надел на голову висящую на подлокотнике кресла биоволновую дугу и принялся, шевеля губами, формулировать мысленную команду пульту. Сколько раз я ему уже объяснял – пульт станции слушается только приказов командирского чипа, и пока чип в порядке, управлять станцией не сможет даже весь совет директоров! «Двигатели первый и третий – сорок процентов! Целевая скорость – 3С», – мысленно продиктовал я. Меня приподняло над креслом, но через несколько минут я снова сидел на месте прочно. Оба долонана растерянно зашевелили рожками и беспорядочно замахали ластами, одетыми в рукава скафандров – в отличие от людей они были чувствительны к перепадам гравитации и легко теряли ориентацию при смене коридора. Ну ничего, сейчас придут в себя. Сигнал тревоги загремел с новой силой, красные вспышки закружились по пультовой. «Готовность ноль, готовность ноль!» – зачастил механический голос пульта. В черном клубящемся мираже снова показался каутильский военный катер, вслед за нами сменивший скоростной коридор. Катер приближался. Что же делать? Выйти из засвета я не могу, там «Арджуна-1» расправится со станцией в одно мгновение. Я усилил гравищит до пятидесяти единиц и дал сигнал бедствия. Сигнал, конечно, услышат на Дубле, но пока кто-то с базы придет нам на помощь, станции придет конец. Но зачем вообще каутильцам нападать на энергостанцию? Это же межпланетный скандал на государственном уровне всего через десять лет после проигранной ими войны! Нет, все-таки это те самые рейдеры с поддельными маяками, о которых говорил Дигеан! Мощный удар тряхнул станцию. Меня подбросило над креслом и с силой пятикратной перегрузки швырнуло вниз. В обзорном окне замелькали прозрачные полосы всех цветов радуги, перекрывая одна другую широкими полотнищами, каждую секунду меняя сочетания цветов. Гравидеструктор! По станции бьют из деструкторов, впрочем, мощность пока дают небольшую. А радужное представление – это работа нашего гравищита, хорошо, что я его усилил. Теперь усилить щит до ста процентов, чтобы не пробили его на точках генерации, и еще раз сигнал бедствия! Катер ударил снова, щит отразил удар. В радужных отсветах я увидел, как вцепился в фиксатор средними ластами Сигемон и выставил перед собой лучевик и символический топорик Дигеан. Балиани натянул экзоскелет, натянул пленку шлема и уселся в кресле невозмутимо, как памятник самому себе. Еще удар! Только бы не попали по точкам генерации! Меня прижало к креслу, сердце заколотилось, пытаясь справиться с перегрузкой. Долонаны подпрыгнули на своих местах и со стонами обрушились обратно – как они только еще терпят, с их-то гравитационной чувствительностью! Хорошо еще магнитных колебаний нет, а то что бы я с ними бесчувственными тут делал? Я вцепился в фиксатор. На сигнал бедствия никто не отвечал. А если нападающие глушат наш грависигнал, и он ни до кого не дошел? Что же делать? У них два деструктора и как минимум четыре перехватчика, а у меня – беспилотник с мелким деструктором да две бесполезные в засвете лучевые пушки. Вот уже и гравитация усиливается – похоже, «Арджуна» притягивает станцию, чтобы захватить ее. Пока щит работает, это у него не выйдет, но надолго ли хватит нашего заряда аккумулятора при полной мощности щита? Посланник Дигеан замахал ластами и забился в фиксаторах кресла – кажется, его силы на исходе. Сигемон отстегнулся, схватил своего начальника за ласты рукавах скафандра и прижал к креслу. Я заглянул в прозрачную верхушку скафандра – все рожки посланника были свернуты, как от боли, рот на макушке беспомощно открыт, шерсть торчит в разные стороны. Новая радуга гравищита осыпала его разноцветными бликами. – Командир Хальс, что происходит? – возмущенно взлетел над креслом Балиани. – Нейтрализуйте долонанов, наконец! И готовьте спасательную капсулу! Он что, хочет сбежать в капсуле и отдать энергостанцию неизвестно кому? Ну нет! За спиной что-то громыхнуло, взвизгнуло, и страшный свист уходящего из станции воздуха, рванулся в уши. Пробоина! Я застегнул гибкий пленочный шлем. Как там роботы? Ага, вот уже два мчатся по коридору к пробоине, в новом мираже локатора все хорошо видно. А вот один робот уже начал ставить временную перегородку в коридоре – хоть давление воздуха в пультовой удастся восстановить. Когда-то на Земле инструктор по рукопашному бою говорил мне: «Используй то, что у тебя есть, другого все равно не вырастет». Как в рукопашной драке при моей тяжеловесной силе трудно двигаться быстро, так и тихоходной станции не уйти от военного катера за счет скорости. Но если я мог победить, подпустив противника ближе и сбив его с ног неожиданным ударом, то что сможет станция? А вот что – подпустить военный катер ближе и ударить переброской. Энергии в аккумуляторах сейчас немного, но на один хороший удар двумя стволами из шести хватит. Стволы основной переброски в порядке, а каждый ствол – это, в сущности, мощный гравидеструктор, удара которого не выдержит ни один щит. И наводка у них точнее, чем у военных деструкторов! А где же «Арджуна»? Куда он исчез с локатора? А, вот он, уже в коридоре восемь световых, обходит станцию, чтобы зайти сзади! Вот он снова в нашем коридоре, заходит со стороны воронки энерголовушек, и удар стволов переброски теперь не может его достать! Развернуться? Но на разворот в засвете способны только высококлассные пилоты, а я всего лишь «первый пассажирский». Значит, надо выходить из засвета и разворачиваться там. И скорее – «Арджуна» уже выпускает захваты! Я переключил двигатели на торможение. В голове застучало, сердце готово было выпрыгнуть наружу через горло, руки задрожали на подлокотниках. «Двигатели второй и третий – поворот на плюс двадцать два градуса». Чип передал команду. «Арджуна» исчез из миража, за обзорным окном разлилась чернота. Скорость две световых, полторы световых… Станция задрожала и закружилась вокруг пульта. Тошнота подступила к горлу, я ухватился за фиксатор кресла. Рядом висели, беспомощно раскинув ласты, долонаны и стонал Балиани. Чернота засвета сменилась яркими звездами. «Арджуна» светлой искрой помчался следом за нами по черному небу. Так, сначала – ложный удар. «Беспилотный перехватчик, наводка в автоматическом режиме, деструктор сто процентов.» Искра перехватчика помчалась к катеру и ярко вспыхнула на полпути – катер сбил его в полете. А теперь – пора! «Ствол один, ствол три. Угол переброски – одна сотая градуса. Наводка по минимальной гравитации.» Я собрал всю мощность, которую могли дать аккумуляторы, и стволы ударили одновременно в самое слабое место гравищита «Арджуны». Энергостанция вздрогнула, меня швырнуло на фиксатор, долонаны вылетели из кресел и повисли под потолком, как аэростаты. Ну что же выстрел? «Арджуна», мчащийся вдогонку за беззащитной жертвой, вдруг сверкнул радугой щита, завертелся и подпрыгнул. Энергостанцию снова вздрогнула, Балиани закричал, изображение в мираже расплылось. Что там? Есть! Преследующий станцию катер осветился изнутри желтым горячим светом, задрожал, и рыжая вспышка взрыва поглотила сияние звезд. Блестящие обломки и пыль закрыли от меня черное небо в окне, а через секунду от «Арджуны» осталось только желтоватое облако, да мчащаяся среди звезд маленькая яркая искра – должно быть, кто-то из экипажа летел в спасательной капсуле. Я оторвался от миража. Аккумуляторы станции были на нуле, корпус пробит, но все-таки это была победа. Толстый Гудок, бывший всеобщим посмешищем, победил в космическом бою и разбил военный катер, не имея деструктора. Все-таки я не зря работал все эти десять лет! 2 Я поднял все миражи с данными двигателя, стволов переброски и аккумуляторов. Все оказалось в норме. Судя по миражу, роботы-ремонтники уже заделали пробоину за защитной перегородкой, давление в пультовой восстановилось, температура тоже, а долонаны уже двинулись проверять коридор. Я тоже хотел посмотреть сам прежде, чем писать докладную о налете. Сигемон хоть и пилот, но не инженер, а о посланнике и говорить нечего, его цель – расследование, а в технике он полный профан. Я выбрался из кресла и поплыл к двери. – Подождите, командир Хальс! – остановил меня Балиани спокойно, будто на Земле после совещания. – Отчитайтесь, как вы собираетесь нейтрализовать ситуацию с катером космического флота Каутильи, создающую проблемы как фирме «Энергосектор», так и вам лично. – Во-первых, это скорее всего не космофлот Каутильи, а рейдеры, которые воспользовались каутильскими маяками, во-вторых, надо проверить состояние обшивки, в-третьих, отправить докладную о нападении руководству базы Вита-Дубль… – начал отчитываться я. Балиани посмотрел на меня так, как будто я принародно почесал в затылке или плюнул на пол. – В докладной должно быть упоминание о космическом флоте Каутильи! Непременно!