— Если только ты как раз на это и не надеялся. Я возмущенно вскинулся. Дмитрий примиряющее поднял ладони. — Это только предположение. Дружно помолчали, обдумывая ситуацию. — Бред какой-то, — буркнул я, спустя несколько секунд, передавая ноутбук обратно. — Кстати, что показало вскрытие Ковалева? Лев Александрович, заместитель руководителя кафедры боевой магии, умер пусть и по весьма прозаической причине — от моей руки, но предшествующие обстоятельства его смерти явно указывали на постороннее вмешательство в поведение преподавателя. Просто так не сходят с ума и не начинают бросаться в самоубийственные атаки. — Ничего, — покачал головой Дмитрий. — Никаких физических проявлений ментального воздействия. — Ты же говорил, что если была обработка, то аутопсия мозга это покажет, — напомнил я. — Это тебе не точная наука. Заранее не угадать, — огрызнулся Билецкий, впервые показав, что как и у меня, у него нервы на пределе. Убита не кто-нибудь. Член правящего рода из недавнего пополнения. Носительница Фамилии клана. Будущая надежда и опора семьи банкиров-провидцев. Вот почему такая суматоха снаружи. Нагнали всех кого можно. Шум поднимется знатный. — Если его и обработали, то сделали это очень искусно. Филигранная работа на тонких энергетических уровнях, не оставляющая следов. Лично у меня после смерти Елены почти не осталось сомнений, что она любвеобильного идиота и обработала. Пока он трахал ее дырки, она трахнула его мозг. Качественно, умело и очень профессионально. А после от лишнего свидетеля избавились. Заодно выстроив следующую ступень интриги, умело развернув компанию против моей скромной персоны. Одно следует за другим. Просто и элегантно. Отличная работа. — Только дурак поверит, что запись настоящая. Ее можно проверить. Уверен, фальшивка быстро вскроется, — начал я. Но Дмитрий не поддержал. — Ты количество просмотров под видео видел? А комментариев? И это только на одном ресурсе, — он скрестил руки на груди. — Самое главное уже сделано: запись разошлась, возник резонанс. Не мне тебе объяснять, что испачкаться в грязи легче, чем потом от нее отмыться. Ну да, не поспоришь. Сколько потом не ори, что не виноват, толпа уже сформирует свое мнение. И плевать на достоверность и доказательства. Билецкий внимательно посмотрел на меня. — Ты же понимаешь, что это значит? — спросил он. Я угрюмо кивнул. — Из тебя делают дичь. Кто-то желает знатно поохотиться. И непременно заполучить по финалу трофей, — закончил про себя я. Загонщики на низком старте, собаки рвутся с поводков, чуя добычу, все готово к облаве. Мой рот сложился в жесткой усмешке. Пусть попытаются, еще посмотрим чья голова будет висеть в качестве трофея над камином в гостиной… — Здесь все? Тогда я поехал. На выходе нас уже ждали. В воздухе висели вертолеты телекомпаний, умудряясь лавировать в свободном кармане между тройкой ближайших небоскребов. Виднелись фургоны с развернутыми спутниковыми тарелками, репортеры, глядя в объективы многочисленных камер что-то отчаянно тараторили. Кучка зевак превратилась в организованную толпу возмущенных сограждан. Что-то лихо скандировали, лица большинства пылали огнем справедливого возмущения, в воздухе носились призывы непременно покарать преступника и убийцу. То есть меня. Вот гадство. Стопроцентная провокация. Ловко меня подставили. Оценил по достоинству. Полицейское оцепление тонкой лентой сдерживало протестующих. Гвардейцы дома Мамонтовых куда-то исчезли. Наше с Карой появление из стеклянных дверей бизнес-центра спровоцировало всплеск нового возмущения. В какой-то момент жидкая цепочка Хранителей поддалась под напором. Эмоциональный фон не просто просел, он рухнул вниз на дно преисподней. Никогда не ощущал столь плотного потока концентрированной ненависти, направленной исключительно на меня. — Вот это номер, — я покачал головой то ли в удивлении, то ли в восхищении от действий незнакомого соперника, сумевшего так ловко все устроить. Люди кричали. Кто-то бросил бутылку, стекло с гулким хлопком разбилось, врезавшись в гранитные плиты площади перед зданием. Следом еще что-то полетело из задних рядов. Наметанным глазом замечаю, что среди толпы мелькают крепкие молодые люди. В капюшонах, с рюкзаками за спиной, в удобной спортивной обуви. У некоторых закрыты нижние части лица. То, что надо для уличных беспорядком. Впрочем, обычных протестующих тоже хватало. Какие-то тетки в неряшливых шмотках, а-ля «хиппи-стайл», стареющие мужички, кому время девать некуда, фанатичные девки с сальными волосами и грязных джинсах, и бесформенных свитерах. И у всех во взгляде твердое убеждение — непременно наказать негодяя, что с такой жестокостью убил милую девушку. Что-то патрульные Мамонтовых совсем мышей не ловят. Почему не разгоняют всю эту шваль? Мысль мелькнула и тут же исчезла. После нашего появления прошло секунды две-полторы. Еще рано говорить о какой-то реакции. По идее должны разогнать. Как минимум обработать дубинками на будущее, чтобы не смели буянить в центре плотно населенного города. — Нам лучше зайти обратно, — посоветовала Кара. Я покосился на нее и с холодным прищуром посмотрел на толпу. Классический цугцванг. Когда любые последующие ходы ведут к ухудшению положения. Какой оставался выбор? Развернуться и уйти? Перед десятками телекамер? Показав себя слабым и тем самым давая повод к дальнейшему давлению. Не вариант. Пойти вперед как ни в чем не бывало, рискуя получить брошенной бутылкой по голове? Тоже не ахти. Выставить себя на посмешище не лучше, чем играть труса. К счастью (или к несчастью) за меня решили сами протестующие. В какой-то момент градус подскочил настолько, что толпа не выдержала и рванула вперед. Отдельные выкрики перешли в рев. Люди ломанулись разъяренным стадом сметая перед собой хлипкий заслон из офицеров-хранителей. В ту же секунду вперед вышла Кара, закрывая меня. Воздух вокруг моей помощницы сгустился. От ладной брюнетки в темном брючном костюме рванули извивающиеся щупальцам, сотканные из серого пепла. Те кто вырвался впереди всех, самые активные замерли, почувствовав на себе их касание. — ААААА!!! — разнеслось над небольшой площадью. Люди падали на каменные плиты. Их тела на глазах иссушались, превращаясь в мумифицированные останки. В мгновения ока магия выпила из людей жизнь. Два удара сердца — и семь трупов на холодной земле. Кара ударила магией. Демонстративно, напоказ. Ударила так, что толпа остановилась и резко подалась назад, в беспорядке отступая за ограждения прилегающих к Жемчужине территорий. Страх, ужас и паника охватила человеческие умы. Они бежали, падая, толкаясь, не смея оглядываться. Боевые чары из арсенала Стихии Смерти. Мощные, ужасающие и безотказные. — Недурно, — я оценил качество и скорость создания пущенного в ход заклинания. Чего эти идиоты ожидали? Что мы позволим себя бить? Дегенераты тупоголовые… — Могут инкриминировать массовое убийство, — задумчиво заметил Билецкий, выглядывая из-за двери. О, явление народу. — Спасибо, что нашел время присоединиться, — язвительно откликнулся я. Дмитрий полностью вышел на улицу. — Я разговаривал с судмедэкспертами и отвлекся, только когда эти, — небрежный жест в сторону окончательно разбежавшихся митингующих, — взревели, как бараны на бойне. Я чертыхнулся. — Дурдом, — прокомментировал случившееся я. — А насчет обвинений в убийстве: умоются. Они мне угрожали, любой подтвердит. Да и доказательства есть. На этот раз взмах рукой последовал от меня в направлении кучковавшихся представителей прессы. В отличие от других, репортеры никуда не побежали, наоборот, поспешили приблизиться, чтобы заснять все самые сладкие кадры. Например, тела попавших под магический удар мертвецов.