— Конечно. Если бы не цирк — стал бы я с пятиклассником водиться. — Ну я-то с тобой вожусь, а я тоже тебя немножко постарше, — Слава улыбнулся. Андрей и сам понимал, что Леше нужно уступать, но это было непросто. Тот ходил королем — он делал теперь со Славой рекордные трюки, недоступные Андрею из-за веса. Андрей убрал постели, умылся. Леша, надувшись, не собираясь вовсе мириться, толкнул ногой дверь и втащил целую сетку продуктов: хлеб, молоко в пакетах, творожные сырки. — Отдай сразу Лиде или в холодильник поставь, — посоветовал Андрей. Но Леша все же бросил сетку на кровать. Ему словно доставляло наслаждение делать все наперекор. — А койку зачем заправил? Что, я сам не могу? — Не нравится — заправь снова. — Вот и заправлю. — Леша сорвал одеяло, заправил кровать по-своему. Из-под подушки теперь вылез голый матрас, но Леша этого будто и не замечал. Андрей, подавив охоту отвесить ему подзатыльник, выскочил в коридор. По земле скользило низкое утреннее солнце, освещая бульвар перед гостиницей. Асфальт во дворе был холодным, трава на газоне еще хранила росу. С наслаждением зарываясь в сырую, пахнущую небом траву, Андрей стал отжиматься руками от земли, стараясь дышать легко и ровно, чтобы сэкономить силы. Каждое утро он мечтал преодолеть роковой рубеж — двадцать отжиманий, больше ему никак не удавалось. Леша, миновав калитку, проследовал в дальний угол двора, за пожарный щит. Мириться он и не собирался. После зарядки икарийцы сели завтракать в номере, где жили Коля с женой, маленькой властной блондинкой, которая приехала, чтобы помочь артистам в самые суетные перед выпуском деньки. Леша, отведав рисовой каши, скорчил кислую мину: — Я не буду, она сладкая. — Леша, какой же ты привереда! — возмутилась Лида. — Гречневую кашу он не любит, рисовую — не ест… Готовьте себе сами! — Я не умею. — Леша вздохнул и опустил ложку в тарелку. — А что тут готовить — кашу сварить?! — заметил Андрей. Его злило, что Лида взяла над ними слишком большую власть, словно в Москве он не вел хозяйство без всяких женщин, вдвоем со Славой. — Лучше бы спасибо сказал, — Лида, грохнув крышкой, унесла кастрюлю на кухню. Слава строго посмотрел на Андрея, наверно, хотел второй раз за утро отругать, но при Леше воздержался. — А что мы сегодня делать должны? — спросил Андрей, чтобы как-то загладить вину. — Мы с Колей поедем на вокзал — багаж получать, а вам пора в школу, только направление не забудьте и табеля. — В школу — одни? — переспросил Леша. — Не маленькие — пора привыкать… Андрей хотел было возразить, что Лешу без старших, после того что случилось утром, не поведет. Но промолчал. Слава-то был занят, а идти с Лидой вовсе не хотелось. По дороге в школу Леша тотчас стал мириться. Трусил он ужасно, наверное, боялся, что в Калинине нападет на такую же классную, как в Москве. — Андрей, ты меня в класс проводишь? — Провожу, если драться не будешь. — Ты же первый начал. — А кто Славе жаловался?.. Мне из-за тебя еще вечером влетит. — Я не хотел, — виновато пыхтел Леша, забегая вперед, чтобы заглянуть Андрею в глаза. — Я больше не буду… Школа, старая, желтая, стояла возле трамвайной остановки. Двор ее, утопавший в тени старых лип, был разрыт — прокладывали какие-то трубы. На каменном, оглаженном ветром и дождями школьном крыльце сидел мальчишка и играл в камушки. — Ты здесь учишься? — обратился к нему Андрей. — Здесь. А вы что, из другой школы? — Нет, мы из цирка, — объяснил Леша, гордо выкатив вперед грудь. — Из цирка? А резинка у вас есть? — Нет. Мальчишка, потеряв к гостям всякий интерес, снова занялся камушками. — А директор у вас злой? — спросил Андрей. — Нормальный. А вам он зачем? — Мы в школу записаться хотим, — объяснил Леша. — Учиться здесь будем, пока гастроли не кончатся. — Тогда вам к завучу. Он на третьем этаже, где написано «Учительская». Андрей шагнул на крыльцо. Мальчишка показался ему странным: на вид он был щупленьким, хилым, а держался солидно, так, словно с ним разговаривал одноклассник. В комнате, на двери которой висела табличка «Учительская», не оказалось ни души. Андрей толкнул вторую дверь, уже без всяких надписей… и увидел сразу двух женщин, лет по тридцать или сорок, которые сидели друг против друга за письменными столами. — Здравствуйте! — растерянно сказал Андрей, ориентируясь сразу на два стола. — Почему не на уроке? — строго взглянув на Андрея, спросила одна из женщин, та, что была чуть постарше. — Мы из цирка, записываться пришли… — А почему в конце года… Как мы вас аттестовывать будем? — Мы табеля привезли… — Ну тогда приходите с родителями. — У нас родителей тут нет. — Как это нет? — раздраженно спросила завуч. Появление ребят почему-то ее злило, чем-то досаждало. Чувствуя это, Леша испуганно вцепился в руку Андрея. — Мы с номером приехали, а руководитель занят, — тихо объяснил Андрей. В цирке с ним разговаривали уважительно, как со взрослым, там он был равным среди равных, таким, как все, а здесь в школе он оставался мальчишкой, пацаном, которого ничего не стоило отшвырнуть как мячик. — Ксения Федоровна, может, мы все же возьмем их, в порядке исключения, если руководитель занят… — Он правда занят, у нас ящик с подушками на вокзале пропал. — Какие классы? — завуч, пожав плечами, распахнула толстый журнал. Было видно, что делает она это без всякой охоты. — Пятый и седьмой. — Давайте сюда табеля… Андрей протянул завучу документы. — Акимов — ты будешь ходить в седьмой «Б», а Носов… — Перелистав Лешин табель, завуч нахмурилась. — Почему у тебя тройка по поведению?.. — Я хотел Малинину прием показать, а он… — сбиваясь, покраснев от страха, Леша стал рассказывать свою историю. Завуч слушала, снисходительно улыбаясь, не веря ни одному его слову. — Что же, ты и здесь приемы демонстрировать собираешься? — Это все правда, он не виноват, — сухо сказал Андрей. — Вот и хорошо, — стараясь подбодрить ребят, улыбнулась директор. — Завтра приходите на занятия. Едва оказавшись в коридоре, Леша снова обрел уверенность, пустился наутек… — Ты куда? — окликнул его Андрей. — Купаться, а потом в цирк. — Купаться без Славы не пойдем. — Не хочешь — не ходи. — Леша выскочил на крыльцо, принялся выспрашивать у мальчишки, который по-прежнему играл в камушки, где бы лучше всего искупаться… — Лучше на Волге, там глубоко…