— Нет, в деревню я больше не хочу, — нахмурился Антон. — Вот тебе раз! — удивился отец. — Каждый год ездил и вдруг — не хочу. — Там речки нет, а я за это лето хочу научиться плавать. — Но здесь-то ты подавно не научишься. — Научусь, здесь пляж есть, возле моста, — выпалил Антон и запнулся, сообразив, что проговорился. — Когда это ты успел там побывать? — поинтересовался отец. — Я с машины видел, когда вещи везли… — лихорадочно соображая, как бы выкрутиться, проговорил Антон. — И еще ребята рассказали. — Какие ребята? — Я здесь познакомился. Они в старых домах живут за шоссе. Витек и Акила, вернее, Алеша, а Акила — это его прозвище. Па, ну можно, я во двор схожу, что тебе жалко?.. — Мать из магазина вернется — пойдешь, — сказал отец, снова забираясь с дрелью на табуретку. — Я лучше ее встречу, у нее, наверно, сетка тяжелая, а лифт может сломаться. — Иди! — отец махнул рукой и включил дрель. Выскочив из подъезда, Антон огляделся. Во дворе не было ни души. Моросил мелкий дождь. Вдали, за трансформаторной будкой, башенный кран тащил по небу огромный блок с окном посередине. Подойдя ближе, Антон обнаружил забор, но за ним строился обыкновенный жилой дом. Магазином здесь и не пахло. Антон пошел вдоль забора, повернул направо и увидел мальчишек. Одного из них издали можно было принять за Витька. У него были точно такие же расклешенные брюки и клетчатый в крапинку пиджак. Второй, тонкий как спичка, с немытыми и свисавшими сосульками волосами, едва заметив Антона, крикнул: — Эй! Дай три копейки! Антон машинально полез в карман. Дома он надел другие, черные, перешитые из отцовских, брюки и что находится в карманах, не знал. Мальчишки бросились к нему со всех ног. — А больше нет? — развязно спросил худой, когда Антон протянул ему пятак. — Нет, — сухо отрезал Антон. — А ну-ка покажи! — худой хотел залезть к Антону в карман, но вдруг заметил ремень. — Смотри, флотский! — позвал он приятеля. — Кожезаменитель, — махнул рукой парень в пиджаке. — Что ты понимаешь, главное — пряжка… Антон шагнул в сторону. — Погоди! — ухватил его за руку худой. — Давай меняться: ты мне отдашь этот ремень, а я тебе армейский… Идет? Антон помотал головой. — Кончай, Рюха, в кино опоздаем, — созвал худого парень в пиджаке. — Сейчас! — отмахнулся Рюха и, повернув к Антону жадно горящие глаза, предложил: — Дай тогда мне его на один день поносить. Я тебе завтра отдам. Ты где, в поселке живешь? — Нет, здесь, — покачал головой Антон. И в этот момент Рюха, ловко расстегнув бляху, рванул ремень на себя и дал деру. — Отдай, это подарок! — задыхаясь от гнева, крикнул Антон. Парень улепетывал, не разбирая дороги, прямо по полю. Он знал здесь каждую кочку, лихо перепрыгивал через лужи, нырял в какие-то ямы, то и дело пропадая в высокой траве, которая росла вдоль шоссе под линией электропередачи. Собрав все свои силы, Антон бросился в погоню. Надежда теперь была на остановку. Там обязательно должны оказаться люди. А при них вернуть ремень не составит труда. Скорее всего, худой отдаст его сам, чтобы не делать скандала. На шоссе показался автобус. Худой прибавил ходу, жестами призывая сделать то же самое своего приятеля, который бежал по бетонной дорожке, где утром Антон проходил с Акилой и Витьком. Автобус причалил к тротуару и распахнул двери, чтобы впустить пассажиров. Остановка была все ближе и ближе — на последних метрах Антон почти достал беглеца, но… автобус, как назло, тронулся с места на мгновение раньше. Антон долго бежал за ним по шоссе, колотил руками по дверям в надежде, что его услышат пассажиры, но все было напрасно. Размазывая слезы по лицу, Антон поплелся обратно. Самое ужасное заключалось в том, что ремень был подарком отца. Отец очень его любил и берег как память о службе на флоте. Антону ремень был подарен совсем недавно, и потерять его так глупо, почти без боя, было обидно и стыдно. Антон шел по полю, спотыкаясь, падая, поднимаясь, снова падая на мокрую, раскисшую от дождя землю, и неожиданно набрел на магазин. Оказывается, чтобы попасть к нему, эту проклятую стройку нужно было обогнуть не справа, а слева. Акила и Витек кидали обломки кирпичей в цель, которой служил валявшийся на земле обруч. — Ты чего плачешь? — удивился Акила. — У меня ремень отняли! — всхлипывая, объяснил Антон. — Кто? — спросил Витек. — Двое. Один такой противный, волосы как макароны. — Это Рюха, — безошибочно определил Акила. — Он спросил, откуда ты? — Спросил, — кивнул Антон. — Ты, говорит, в совхозе живешь? — Эх ты, — огорчился Акила, — надо было сказать «да». Они совхозовских боятся. — Кончай мозги пудрить, — перебил его Витек. — Они бы все равно спросили, кого он в совхозе знает. — Неизвестно, иногда не спрашивают. Антон продолжал всхлипывать, мучительно думая о том, как объяснить пропажу ремня дома. — Ты дома про ремень не говори, — словно прочитав его мысли, предупредил Акила. — Если это Рюха, мы тебе ремень вернем. — Как ты его вернешь? — вздохнув, спросил Антон. — Очень просто. Рюха Витька как огня боится. — Это точно, — гордо подтвердил Витек. — Завтра. — А почему завтра? Сегодня разве нельзя? — А где ты его найдешь? — почесав в затылке, спросил Витек. — Он в какое-то кино поехал. — В какую сторону? — Туда, — Антон показал рукой, куда уехал автобус. — Там никакого кино нет, — озадаченно промолвил Витек. — Ты не бойся, завтра мы его на пляже найдем, — сказал Акила, — а сейчас нам червей накопать надо, мы вечером на рыбалку идем. Если хочешь, пойдем с нами… — Вечером меня не пустят. — А ты попроси. Меня тоже раньше не пускали, а теперь пожалуйста — хоть на всю ночь. — Только не загибай, — включился в разговор Витек. — Твоя маманя думает, что с нами мой батя рыбачит. — Не знаешь, не говори! — обиделся Акила. — Это вначале так было, а теперь она все знает. Только просит, чтобы я рыбу не продавал, а приносил домой… — Ну что, пойдешь? — спросил Витек. — Не знаю, — Антон полол плечами. На ночной рыбалке он не был ни разу в жизни, но как посмотрят на это родители? — Тогда попросись гулять. На озеро нас проводишь. Приходи сюда в девять… 3 Пришел вечер. На землю медленно опускались сумерки, вдоль автострады вспыхнули фонари. Антон вздохнул. Про рыбалку родителям он ничего не сказал. Отца это могло насторожить, а пустить его все равно бы не пустили. В прошлом году Сережкины родители собирались на ночную рыбалку и хотели взять Антона с собой. Только отец сказал: поедешь со мной, — но до конца лета так обещания и не исполнил.