— На Мюллер, прымы, — сунул ему сотник стакан, а когда тот выпил, изложил суть проблемы. — У мэнэ на Подоли е точка з гарнымы дивчаткамы, — покосился на веселящихся гостей хлыщ. — Зараз затэлэфоную мамци*, и усэ будэ гаразд. — Давай, — благосклонно кивнул сотник. — Потим мэни скажэшь. — Ну, ось, а ты боявся, — хлопнул Сержа по плечу. Тот довольно рассмеялся. Распрощавшись с гостеприимными хозяевами, наемники в сопровождении Мюллера отправились в бордель. А поскольку все крепко напились, за руль сел сутенер. — Гарна тачка, — уважительно сказал он, врубил скорость, и «хаммер» с песней рванул по улицам столицы в сторону Подола. Сидевшие в кабине нестройно орали «Soldier Of Fortune», пугая идущих по тротуарам немногочисленных прохожих. Они вырулили на Контрактовую площадь, расцвеченную весенней зеленью каштанов, пересекли ее на красный свет и въехали через арку во двор многоэтажного, сталинской постройки, дома. — Ось тут, — пригласил Мюллер гостей на выход, и они поднялись по истертым ступеням на третий этаж, остановившись у одной из трех выходящих на лестничную клетку двери. На ней висела табличка «Фонд помощи самообороне», а сбоку чернел звонок, в кнопку которого хозяин утопил палец. Стекло дверного глазка на миг потемнело, потом изнутри загремел запор, и дверь распахнулась. — Прошэ, пановэ, — расплылась в улыбке средних лет, изысканно одетая дама, за которой возвышался здоровенный амбал, чем-то похожий на голливудского актера Сигала. Из освещенной приглушенным светом прихожей гостей провели по мягкому ковру в стильно обставленную ярко освещенную гостиную, где их уже ждали девицы в бикини. На круглом, стоящем в центре столе, в двух мельхиоровых ведерках со льдом, поблескивали боками несколько бутылок водки и шампанского, а меж них стояла ваза с фруктами и виноградом в окружении холодных закусок. — О-ля-ля! — весело сказал Поль Готье, потирая руки, и тут же направился к приглянувшейся ему хрупкой брюнетке. Блад выбрал пышную блондинку с высоким бюстом, Серж — рыжую, прогонистую девицу, а Рунге — самую молодую, похожую на задорного мальчишку. Залесски, усевшись на один из стульев, извлек из ведерка водку, свинтил с нее колпачок и, хлопнув рюмку, что-то сказал Сержу по-английски. — Чего он базлает? — спросил Мюллер. — Не нравится товар? — кивнул на обиженно надувшую губки оставшуюся без пары девицу. — Майор желает садо-мазо, — усадив себе на колени приглянувшуюся подружку, рассмеялся Серж. — Эта явно не в его вкусе. — П-с, — сказал девице охранник (та исчезла в одной из примыкающих к гостиной комнат), а мамка понимающе улыбнулась. — У нас всэ е. Хай пан майор трошки почэкае. — Так, — бросил Мюллер «Сегалу». — Зараз видвэзэш мэнэ назад, а потим доставыш сюды Ольку с другои точки. — Затем поднял руку: всем оривидерчи! И оба испарились. Оставшиеся уселись за стол, Настя — так звали мамку — включила аудиоцентр, и под звуки «Бони М» предались веселому застолью. Когда оно было в самом разгаре и Блад с Сержем уединились со своими пассиями в «апартаментах», вернулся охранник с девушкой для Залесски. — О-о-о! — восхищенно захлопал кто-то из мужчин, а Готье заорал «шарман!» и набулькал ей полный бокал шампанского. Девица впечатляла красотой типа «вамп» и гренадерской статью. В руках она держала изящный кейс, который передала охраннику, а сама, приняв от Готье бокал, осушила его залпом. — Проше, пани, — кивнул Залесски на свободный стул рядом с собой и плотоядно облизнулся. Веселье набирало обороты. Вернувшиеся после первого «захода» потные Блад с Сержем хлопнули по рюмке и довольно гоготали, обмениваясь впечатлениями; Готье, облапив свою девицу за зад, изображал в центре гостиной танго, а Рунге спал рядом со скучающей девицей, упав лицом в тарелку. — Ну что, пойдем развлечемся, малышка? — похлопав девицу по упругой ляжке, засопел носом майор. — Покажешь мне, на что ты способна. — Трахаться? — профессионально поняла его девица, вскинув брови. — С превеликим удовольствием. Она встала из-за стола, взяла поданный охранником кейс, и они с ветераном многих войн прошли в одну из предназначенных для утех комнат. — Ну, сейчас дед порвет ее на части, — уверенно сказал Блад. — Такое уже бывало. — Или она его, — рассмеялся Серж, выпив на брудершафт со своей блондинкой. Чуть позже он решил отлить и, пошатываясь, направился в туалет, расположенный сбоку от прихожей. Там, на крышке унитаза, со спущенными штанами сидел Готье, а его партнерша делала французу минет. С чувством и грациозно — О-о, о-о… — в экстазе стонал Поль, остекленев глазами. — Пардон, — икнул Серж, пустив струю в писсуар, а затем прошел в находящуюся рядом с ним ванную. Там, ополоснул голову под холодной струей, снова вернулся к столу, на котором одна из девиц под восточную мелодию исполняла танец живота. Блад с воспрянувшим от сна Рунге, дымя сигаретами, внимали высокому искусству. Внезапно из комнаты, где предавался садистским утехам майор, донесся его жалобный крик, и братья по оружию заспешили туда, падая и толкаясь. Ударом ноги Блад вышиб запертую изнутри дверь, и все застыли на месте. На просторной тахте, пристегнутый наручниками за руки к скобам в стене, извивался и хрипел с кляпом во рту Залесски, а на нем в позе наездницы, рыча, колыхалась жрица любви, сдавливая руками горло партнера. — Ты что, стерва, делаешь! — вышел из ступора Джек, и они вместе с Готье стянули вошедшую в раж садистку с жертвы. — Не надо… — глубоко задышал освобожденный от кляпа поляк. — Мне было так хорошо. Отстегните браслеты… Когда его просьбу выполнили (теснившиеся сзади девушки хихикали и отпускали сальности), Залесски сделал пару глотков из стоящей рядом с тахтой бутылки, повернулся на бок и захрапел. — Да, не хило, — с вожделением взглянул Серж на присевшую в кресло работницу секс-индустрии. — Слышь, красотка, пойдем, поскачешь на мне. Только без браслетов. Что было дальше, «солдаты удачи» помнили смутно, но поутру они проснулись в части, в той самой комнате казармы, где временно проживали. — Ну как? Все на месте? — спросил со своей койки Блад, закуривая натощак первую сигарету. — Француз остался у баб, — зевнул в углу Серж. — Сказал, пока всех не перетрахает, не вернется. Залесски молча встал с койки, прошлепал босыми ногами к холодильнику, открыл его и бросил каждому по банке пива. — Кстати, кто такой Будьмо? — высосав свою и утерев губы, поинтересовался у Сержа Блад. — Каждый тост русские завершали этим именем. — А хрен его знает, — пожал плечами Серж. — Но пить за этого козла я больше не буду. Глава 5 Беркут — птица степная Уже вторую неделю Шубин с Шалимовым отсиживались на даче Свергуна в Дарнице. В окружающем ее сосновом лесу было тихо и безлюдно. Иногда покой нарушался дробным стуком дятла в чаще, да с крон старых берез вниз порой рушились пласты снега, подтаявшие на весеннем солнце. Дача досталась Юрию в наследство от отца, работавшего в свое время инженером на «Арсенале»*, и находилась в садово-огородном товариществе, многие дома которого в эту пору еще пустовали. Рана у майора заживала не так чтобы очень, но в целом дело шло на поправку. Днем, сначала с помощью Шалимова, а затем сам, Александр Иванович потихоньку ходил по садовым дорожкам, а после прогулок отдыхал в шезлонге на открытой террасе. Каждые два дня, как правило в сумерках, их навещал Свергун, доставляя продукты с медикаментами и сообщая новости. Они были тревожными. С началом весны на востоке Украины начали проходить акции протеста. Их участники не признавали новых губернаторов-олигархов, назначенных после бегства Януковича новой властью, и требовали федерализации. Вспыхнув в Донецке и Харькове, митинги ее сторонников продолжились в Мариуполе, Луганске, Славянске, Краматорске, Енакиево и других городах, а также во многих более мелких населенных пунктах. — Чувствую, поднимется Донбасс, и Киеву мало не покажется, — сказал как-то Александр Иванович Шалимову, когда они вечером смотрели по TV обзор событий. — Шахтеров трудно вывести из себя, — согласился прапорщик, — но затем хрен остановишь. Между тем события на Правобережной Украине становились все драматичнее. В Киеве, Львове и других ее городах прошли очередные шествия радикалов под лозунгом «Бандера прыдэ — порядок навэдэ!», сопровождавшиеся погромами офисов коммунистов и поджогами синагог, а заодно избиениями несогласных и разрушениями памятников вождю мирового пролетариата. В Раде правили бал Яценюк с Тягнибоком и себе подобными, страна явно скатывалась к нацизму. Но далеко не все регионы желали с этим мириться. В Симферополе начались массовые акции протеста, завершившиеся всенародным референдумом, Республика Крым объявила о своей независимости, вошла в состав Российской Федерации. По ее примеру на востоке восстали Донецк с Луганском, отказываясь подчиняться новой власти и объявив декларацию о своем суверенитете. Перетрусив, новые хозяева Украины в лице исполняющего обязанности президента, евангельского баптиста Турчинова, с одобрения Рады заявили о начале антитеррористической операции на территории Донбасса, чтобы привести непокорных к повиновению. А поскольку в ходе Майдана правоохранительные структуры ими были разгромлены и деморализованы, а боеспособность украинской армии оставляла желать лучшего, власть призвали под знамена ΑΤΟ бандеровцев УНА-УНСО с нацистами «Правого сектора». Назначенный всей этой камарильей министром внутренних дел некий Аваков (в прошлом фигурант ряда уголовных дел и сексуальных скандалов) спешно начал формировать из них «национальную гвардию». Толпы записывающихся туда молодчиков дружно скандировали «Москалив на ножи!», депутаты Рады призывали залить Донбасс кровью, а освобожденная из тюрьмы и внезапно восстановившая подвижность Юля Тимошенко — сбросить на него атомную бомбу. — Это гражданская война, — посмотрев в очередной раз по телевизору выступления «первых лиц» государства, с горечью сказал майор Шалимову. — Я еду к своим в Донбасс. Не могу тут больше сидеть сложа руки. — Я, Александр Иванович, с тобой, — минуту помолчав, ответил прапорщик. — Этих тварей надо уничтожать, как бешеных собак. Одно слово — фашисты. Вечером на дачу в очередной раз наведался Свергун и рассказал, что приказом нового министра спецподразделение «Беркут» ликвидировано, а Генеральная прокуратура арестовала бывшего его командира Садовника и готовит массовые аресты бойцов спецназа. — А чего еще от них ждать? — нахмурился Шубин и сообщил товарищам об их с Шалимовым решении. — Да, вам надо срочно отсюда валить, — согласился Свергун. — И мне, кстати, тоже. — А тебе, Юрок, с какого перепуга? — удивленно вскинул брови Шалимов. — Ты же ни при делах. Сидел тихо-мирно. — Вот, Александр Иванович, взгляни, — достал из кармана бумажку Свергун и протянул ее Шубину. «Кэривныку ЧОП „Лэгион“ Свэргуну Ю. И. — вслух прочел майор. — 15-го квитня о 12.00 прибуты у приймальну МВД Украины по вулыци Богомольця, 10. Пры нэвыконанни будэ застосовано прывид. Печать. Подпись». — Ну и как, прибыл? — вернул повестку Шубин.