* * * …Утром Филипп доложил Брянцеву о том, что Олега Миронова подселили к Карташову по распоряжению заводского начальства, сам он об этом коменданта общежития не просил. — Кто конкретно распорядился? — спросил Брянцев. — По словам коменданта, звонила секретарь директора завода, но она не помнит этого случая. В административно-хозяйственном отделе тоже никто ничего не знает. Брянцев кивнул: — Продолжай. — Кажется, любопытство у Олега не совсем здоровое. Вскоре после разговора с Карташовым он вышел на улицу Посадскую и сел в чьи-то «жигули». Вернулся в общежитие приблизительно через полчаса, так что женщина, скорей всего, исключается. Лампочки-то не перестали мигать? — Нет, не перестали. — Брянцев допил свой кофе и убрал стакан в шкаф. — Я вот что думаю. Придется завтра повторить операцию, только на этот раз надо ее профессионально довести до конца. От меня что-нибудь потребуется? — Нужен еще хотя бы один опер, — сказал Филипп. — Чтоб был у меня… — …На посылках? Уже подумал. — Кто такой? — Игорь Усков с Уралмаша. Года полтора назад мы с ним охотились на одного хитрого зверя. — Это который удавкой работал? — Да, на Щеглова. — Хорошо сидит? — Уже не сидит. — Неужто освободили? — Не успели: на пересылке ему самому кто-то накинул галстук… — Доигрался, — удовлетворенно покивал Филипп. — Сколько веревочке ни виться… — … а на всех киллеров ее не хватит. — докончил Брянцев. — Поэтому мы с тобой без работы не останемся. Желаю тебе на завтра удачи. — Карташова опять задействую. — сказал Филипп. — Думаю, втроем управимся. — Вчетвером, — улыбнулся Брянцев. — Игорь придет с женой. — Она у него что, тоже опер? — Несостоявшаяся актриса. — Ну, не знаю… — засомневался Филипп. Однако Брянцев его успокоил: — Нет проблем, она уже участвовала в одной операции и неплохо себя показала. А теперь прикинем еще раз, кто мог знать, что в день икс, приблизительно с пяти и до семи вечера, Орлинков будет один находиться в своей квартире. Это, безусловно, его жена, безусловно секретарша. Далее — Карташов. Но он только в восемь вечера с минутами сошел с поезда. В деле имеется его проездной билет. — Он мог приехать накануне, купив второй билет, — возразил Филипп. — А совершив убийство, отправился с чемоданом на вокзал и тут же вернулся на «Мерседесе». — Рискуя засветиться перед жильцами? — возразил Брянцев. — Чтобы проделать это, ему надо было лишний раз выйти и войти в подъезд с чемоданом. — Убийца каждую минуту вынужден рисковать. Почему не допустить, что на этот раз ему просто повезло, и он не засветился? Хотя мог, тут ты прав. И если он был в сговоре с Орлинковой… — Все дело в этом проклятом «если», — заметил Брянцев. — Пока оно болтается в начале фразы, нельзя сказать, что сговора не было. Как нельзя сказать и того, что он был. — И ты думаешь.? — Это пока все, что я думаю, — сказал Брянцев. — Точнее — почти все. Может, завтра к вечеру что-нибудь прояснится. 33. Вторая попытка В очередной раз безрезультатно прогулявшись до Изольдиного дома, Валентин в минорном настроении вернулся в общежитие, куда должен был подъехать и Филипп. Однако в комнате он застал лишь Олега, который по своему обыкновению валялся на кровати и читал какую-то книжонку с запрокинутой женской головкой на обложке. «Нимфоманка» — прочитал Валентин название. Он не знал, что означает это слово, однако спрашивать не стал — не было желания разговаривать о чем бы то ни было. Тем более о женщинах. Олег шутливо удивился тому, что Валентин вернулся из прокуратуры живым и здоровым. — И долго тебя терзали? — Часа полтора, — ответил Валентин. — Что-нибудь серьезное у них против тебя есть? — Не пойму: бабенка эта их интересует или они под меня самого исподволь подкапываются? Вот и тянут, вот и тянут жилы… Уй, так бы их всех!.. — Валентин в сердцах шваркнул на стол сосиску, которую уже было поднес ко рту. Сосиска подскочила и шлепнулась на пол. Валентин поднял ее обдул и снова поднес ко рту. — Погоди, дай пожрать, а то у меня голова с голодухи тяжелая, — отмахнулся он от Олега. И в этот момент в комнату ввалился запорошенный снегом Филипп. Раздевшись, раскрыл дипломат, выставил на стол бутылку «Петровской» и выложил сверток с сосисками. — По какому случаю? — спросил Валентин. — Есть разговор. Но давайте сперва тяпнем. Олег, подсаживайся! — Я, может, лишний буду? — спросил тот, застенчиво присоединяясь к компании. Филипп глянул на него осуждающе: — Так и быть намекну, когда станешь лишним!. — и предупредил Валентина: — Он, конечно, свой парень, но ты все же во время разговора имен не называй. — Что опять за разговор? — подыграл ему не слишком дружелюбным тоном Валентин. — Я думал, со мной кончили. — Ты думал… Между прочим, это еще только начало, — и Филипп, как бы ища поддержки, взглянул на Олега. Тот понимающе усмехнулся. — Вот возьмем убийцу, тогда-то все и начнется: допрос за допросом, допрос за допросом… — Но только взять никак не можете, — сказал Валентин. — Ну, подвижки есть. Осталось всего трое подозреваемых. — И я в том числе? — с наигранным сарказмом спросил Валентин, понимая, что Филипп ведет игру «на публику», однако по-прежнему не было полной уверенности в том, что Филипп с Олегом на самом деле не действуют заодно. Может, Брянцев с Филиппом уже вышли на Изольду… — А сам как думаешь? — вопросом на вопрос ответил Филипп. — Как я должен думать, если в момент убийства Андрея еще был в поезде! — с вызовом ответил Валентин. Филипп, щурясь, устремил на него пристальный взгляд: — Ну да, твой билет на этот поезд имеется в уголовном деле. — Тем более, — сказал Валентин, выдерживая взгляд опера. Филипп отправил в рот ломтик колбасы и с аппетитом прожевал. — Диспозиция на данный момент такая, — сказал он, проведя по губам тыльной стороной ладони и достав из пачки сигарету. — Есть трое подозреваемых обоего пола. Допустим, ты значишься под номером вторым… — Слава Богу, хоть не под первым, — усмехнулся Валентин. — Нет, под вторым, только разница, в сущности, небольшая. Номер третий, думается, со дня на день даст против тебя показания, из которых будет ясно, где именно находился ты в момент убийства: в поезде или возле Орлинкова… — Да как, интересно, я мог быть возле? — вскинулся Валентин, ему все больше не нравился разговор, который затеял опер. — Во всем разберемся, — спокойно пообещал Филипп. — Пока что мы установили твои связи еще с одним действующим лицом… — Это с Иконниковым, что ли? Да ты… — Я, кажется, ясно сказал: имен не называть! — рявкнул на него Филипп. — А теперь слушай сюда внимательно. Тебе лучше знать, что и как было, поэтому не будем ничего сейчас доказывать друг другу. Может, вовсе и не ты застрелил Орлинкова. Но если! Тогда у тебя имеется только один шанс: явиться завтра к десяти утра к следователю с повинной. Или можешь сейчас, при свидетеле, — кивок в сторону Олега, — взять бумагу и написать чистосердечное признание. И так, чтобы видно было, что ты искренне раскаиваешься в содеянном. Ну и, конечно, назовешь сообщницу…