Загоревшая до черноты Изольда смеялась и плакала, целуя и тормоша его. — Валька, я так скучала по тебе! Единственный мой, первая и последняя моя любовь!.. Он тоже бормотал какую-то сентиментальную чепуху, старался подыгрывать ей, однако сделал вид, что не заметил царственно восседавший посреди стола огромный ананас с роскошным зеленым султаном, который наверняка еще вчера зрел под тропическим солнцем и овевался каким-нибудь там муссоном или пассатом… — Ты чем-то расстроен? — вдруг спросила Изольда. Притворяться не было смысла. — Где ты была все это время? — спросил он. — Только не надо про курсы! Изольда посмотрела на него с легким замешательством, покусала губку, что-то про себя обдумывая. Внезапно взгляд ее посмурнел, глаза сверкнули сухо и отчужденно. — Тебе будет легче, если я скажу правду? — Легче, — со вздохом обронил Валентин. — Потому что я все знаю, и когда ты делаешь вид… — Подожди! — остановила она его. — Подожди… — и глаза ее увлажнились, отвернув голову, она попыталась проморгаться. Валентин запоздало пожалел о сорвавшихся с языка словах. От предчувствия неизбежной развязки больно сдавило в груди. Изольда наполнила рюмки коньяком. — За тебя, — сказал Валентин. — Все нормально. Закусил пластиком красной рыбки с кружочком лимона, Изольда — одним лимоном. — Так вот, — раздувая крылышки носа, начала она. — Я была на острове Лас-Пальмас, это у самого экватора… — Стоп! Хорошего понемногу, — остановил ее Валентин. И наполнил рюмки. — Теперь пару слов скажу я. Для симметрии. Мне только на днях сказали, где ты. — Кто тебе это сказал? — Старший следователь прокуратуры по особо важным делам, который меня допрашивал по подозрению в убийстве. — Ну перестань! — Сердито оборвала его Изольда. — Мы должны серьезно поговорить!.. — Я думал, ты хоть немного мне посочувствуешь, — обиделся Валентин. — Меня ведь правда допрашивали. Причем, не один раз. — Валька, прекрати! — Изольда шлепнула его по руке. — И дай мне сигарету. — Ты разве куришь? — Когда колотит. Он выщелкнул из пачки сигарету, раскурил и подал ей. — У нас разговор не на равных, — сказал он. — Я тебе верю про остров Лас-Пальмас, а ты мне почему-то не хочешь верить. Я тебе говорю: меня подозревали в убийстве! Сначала меня, потом… Извини, но ты тоже фигурировала в числе главных подозреваемых. И это было для меня самое страшное, потому что многое сходилось… Изольда резким движением коснулась ладонью его лба, дрожащим голосом определила: — Температуры нет. Значит, тихое помешательство. Сейчас вызову неотложку, — однако с места не двигалась. Облокотившись о стол, выжидательно, с укором смотрела на Валентина. — Иду Орлинкову застрелили, — сказал он. — О Господи! — вырвалось у Изольды. — Да ты что?! Когда? Почему? — Если позволишь, расскажу с самого начала… Когда он закончил, коньяка в бутылке оставалось на самом донышке. — В субботу съездим на кладбище, — сказала Изольда как о решенном. — Мы хоть и не были знакомы… Валентин кивнул и тут же подумал: в субботу и поговорим обо всем остальном. Однако Изольда сама возобновила разговор. — Мне очень жаль, что я вынуждена была тебе… Что я была с тобой неискрення. — Ее лицо в этот момент выражало глубокую скорбь. Валентин хотел что-то сказать, но она велела ему заткнуться («Милый, ну помолчи, пожалуйста!..»). — Чтобы выслушать всю правду, тебе надо набраться мужества. — Больше коньяка нет? — Валентин приподнял за горлышко пустую бутылку. — Ты будешь слушать или нет? — Говори. — Сначала о моем бывшем муже. Он, как и ты, был рядовым инженером и звезд с неба не хватал. В сексе мы оба смыслили мало, поэтому здесь у нас с ним конфликтов не было Как сейчас думаю, мы вполне могли построить нормальную советскую семью, если бы к свадьбе он не преподнес мне подарочек в виде некоторой суммы в валюте, скопленной им еще до нашего знакомства. Приблизительно такой же суммы не хватало, чтобы купить машину. Незабываемое времечко. Жили мы ним на мою грошовую зарплату, а его копейки откладывали. По нашим прикидкам, года через три должно было хватить на «Москвич». Но на три года такой жизни меня не хватило, и еще до того, как мы смогли пойти в автомагазин, я уже раскатывала на «волге». Сперва тайком от мужа, потом ему шепнули про меня, и я перестала врать Я ему честно сказала, что меня не устраивает нищая полуголодная жизнь при тех внешних данных, которыми наделила меня природа. Мы мирно разошлись. Валюш, ты не думай, я не жадная. Мне хватило бы и трети того, что имеет за бугром простая дипломированная медсестра. Ты знаешь, какая у меня зарплата? Три с половиной сотни. И ту уже четыре месяца не выдают. У тебя побольше… — Ровно в три раза. — Но это ведь тоже не деньги. — Одному худо-бедно хватает. — Ну да, с голоду не умрешь. Пока холостой. И четырьмя квадратными метрами обходишься, так ведь? — Может, и двух хватило бы, — печально улыбнулся Валентин. — Одному-то. Изольда взъерошила ему волосы. — На таких воду и возят, — сказала с горьким смешком и вздохнула. — А потому, Валюшечка, не судьба нам безраздельно принадлежать друг другу. — Да, — покивал Валентин. — Я уже понял. — Допустим, ты сделал мне предложение, а я приняла его. И куда ты, дорогой муженек, поведешь меня в первую брачную ночь? В стойло, которое тебе, инженеру, выделили для жилья как какой-нибудь полезной домашней скотине? Миленький, через это я уже прошла. Или ты перебрался бы вот в эту мою конуру? — Вот на что бы я никогда не пошел, — покачал головой Валентин. — Иначе я перестал бы себя уважать, а это чревато. — И я тоже перестала бы тебя уважать, а это еще чреватей, — покивала Изольда. — А до сих пор? — спросил Валентин. — До сих-то пор как ты можешь меня уважать и даже.? — …любить по страшному? — быстро вставила Изольда и показала ему язык. — …Человека, который живет как скотина в стойле и получает нищенскую зарплату? — Это там где-то у него свои проблемы, — Изольда небрежно махнула в сторону окна. — Он приходит ко мне ниоткуда. Как принц из сказки, по щучьему веленью, по моему хотенью. Я ничего у него не прошу, ничего не требую, кроме любви, которой особенно не хватало мне там, на волшебном острове Лас-Пальмас. — Что же делать? — спросил Валентин. Изольда посмотрела на него с нежностью и погладила по руке: — А зачем? Зачем что-то делать? Если нам хорошо? Разве не так? — Допустим, так. Но все равно… Ведь это же… Как ты можешь тут?.. — … Тут без памяти любить тебя, а там отдаваться другим без любви? — Тебе лучше знать, чем ты там занимаешься. — Валюш, с тех пор, как мы с тобой встретились, меня никто там, — она снова кивнула на окно и с расстановкой завершила фразу: — Не тра-хал! — А как же остров…? — Лас-Пальмас, — подсказала Изольда. — Ведь ты не одна там была? И потом такой отдых стоит, наверное, ой-ой сколько. — Ой-ой, — согласилась Изольда. — И я эти «ой-ой» заработала вовсе не так, как ты думаешь, а этими вот руками. Я тебе не говорила, как я зарабатываю деньги, боялась, что ты неверно меня поймешь… — И как же? — Я массажистка высокого класса. Клиентура у меня богатая. Настолько богатая, что один господин пожелал пригласить меня с собой на Лас-Пальмас. В качестве массажистки и фиктивной любовницы. Есть фиктивные браки, а у нас с ним была фиктивная любовь. Мы жили в разных апартаментах, но на людях были всегда вместе, я была к нему неизменно благосклонна, все мужчины ему завидовали, и он был счастлив. Впрочем, эта сторона моей жизни тебя не должна касаться. Повторяю: это моя работа. — Хорошенькое дело, — удрученно покачал головой Валентин. — Хорошенькое дело… — Я не с кем попало встречаюсь, — продолжала Изольда. — Мои клиенты люди уважаемые и жутко положительные… в той их жизни, которая меня не касается. Среди них есть и депутат областной Думы, и генерал, и два генеральных директора… — Орлинкова не было, случаем?