Холодные бездыханные тела, через которые я пробираюсь снова и снова. «Вы слышали? Ту бурю назвали Мирандой… Так зовут вашу девочку, да? Какое ужасное совпадение…» «Мама, зачем вы сняли фотографии Майка?» «Тебе надо все забыть, Мира…» Прохладная глубина бассейна и лютый страх, когда я шагаю с бортика… Снова вода, но уже иная. Темная, слоистая. Живая. «Что делать с девчонкой, когда мы пересечем Туман?» Фьорды согрелись… «Куда ты снова бежишь, лильган?» Насмешка на губах. Серый туман над зелеными мхами… Искры праздничного костра… Мое отражение в глазах кракена. И нож, входящий в сердце ильха. Или в мое? «Я хочу, чтобы у тебя остались воспоминания… О фьордах. Обо мне». Мучительная боль потери. Жажда отмщения и горячая, хмельная ярость. Ненависть. Чувства, невыносимые настолько, что хочется выдрать их из себя. «Беда – та еще сволочь…Помни свой шторм» Жестокие чувства. Заставляющие жить. Я открыла глаза. Глава 29 Пролетев несколько ярусов, Краст свалился прямиком на своих воинов. Но к его чести, перекатился через голову и тут же вскочил, на ходу обнажая меч. Четкие ряды ильхов сломались. Одни по примеру своего риара выхватили оружие, другие – изумленно таращились на ильха, застывшего посредине беломраморной лестницы. – … невозможно! – Да кто это вообще такой? – Вот это силища! Шторм сверху осмотрел чужаков. Втянул воздух – сильно, полной грудью. Внутри билась живая, первородная сила. Мир вокруг стал ярче и острее. Все чувства усилились. Даже шепот пришлых воинов Шторм теперь слышал так, словно стоял у них за плечом. Поднял руку – порезы, полученные в бою, исчезли. Рана на груди, едва не отправившая его в незримый мир, затянулась до бледного рубца. И раздробленная нога больше не дергала так, что хотелось ее оторвать. Он полностью исцелился. И стал сильнее, чем когда-либо. Сильнее, чем может быть человек или даже тот, кто поймал душу хёгга. Вот только за это придется дорого заплатить. Шторм снова втянул воздух – с наслаждением, со вкусом. Словно выпил залпом дорогое вино. Ощущать свое тело сильным и здоровым – невероятная роскошь. Не чувствовать боль – почти блаженство. Жаль, что это закончится. Но прежде он будет защищать эту лестницу. Столько, сколько сможет. Столько, сколько понадобится Мире, чтобы найти путь обратно. Шторм медленно повел головой, размял плечи. И рассмеялся от ощущения силы. Воины внизу застыли, с опасением глядя наверх. Беловолосый а-тэм с яростью сжал кулаки. – Чего застыли? Он напал на вашего риара! Стащите мерзавца с этой лестницы! Вперед! Пришлые сорвались с места стаей диких собак, потрясая топорами и мечами, выкрикивая угрозы: – Прочь с дороги! Убейте мерзавца! За риара Дьярвеншила! Сам Краст-хёгг несся первым. И первым же снова слетел с лестницы! За ним туда отправился его побратим и остальные воины. И это при том, что Шторм даже меч не поднял – кулаков хватило! – Почему бы вам просто не убраться? – предложил он. Краст и Рэм переглянулись, первый усмехнулся. – Зачем нам уходить? Саленгвард, оказывается, занятное место! И бродяги тут занимательные. Может, расскажешь, кто ты на самом деле? – Я ведь уже сказал. Меня называют Шторм. – И почему тебя так называют? Шторм хмыкнул, заметив, как «незаметно» подкрадывается со стороны беловолосый а-тэм. Хитро. Но не для того, в ком бушует сила не-мертвого хёгга. Прищурившись, ильх окинул взглядом горизонт. С лестницы был виден краешек моря, и сердце кольнуло тоской. Он всегда думал, что умрет в глубоких, бескрайних водах, навеки станет их частью. Умирать на ненавистной лестнице не хотелось, но судьбу не выбирают. А Шторм о своей не жалел. Перевел взгляд на Краста, делая вид, что не замечает Рэмилана. Улыбнулся почти радостно. – Сейчас узнаешь. Водопад, стекающий по скале, обрел небывалую силу. Зарычал, налился губительной яростью, зашумел угрожающе. А потом изменил направление, взвился в воздух рекой и обрушился на людей! Накрыл сверху потоком бурлящей воды, снося всех, кто был на лестнице. Ругающегося в голос Рэма подхватил и закружил, потащил не вниз, а вверх, и с силой забросил на растущую у скал сосну с густой макушкой и лысым стволом. А-тэм из Дьярвеншила заорал диким зверем, пытаясь сначала вырваться из цепких оков воды, а потом – слезть с дерева. Краст, по воле чужака снова кувыркнувшийся в воздухе и вымокший с головы до ног, приземлился и тоже выругался. Его люди валялись у подножия лестницы мокрые и злые. Шторм захохотал. Ярость бушующей воды перекликалась с его собственной. Сила дарила ощущение могущества. Ненависть бурлила, требуя уничтожить, разорвать, убить! Он помотал головой, отбросил со лба волосы. «Не убивать… не убивать», – прошептал он, с трудом усмиряя ярость. По крайней мере – пока. Может, чужаки все-таки одумаются и уйдут. Надежды на это мало, но надо держаться, пока она есть. – Уходите! – снова выкрикнул он. – Даже если мы уйдем, придут другие! – Краст-хёгг снова стоял на ступенях. Проклятый упрямец! – Почему ты защищаешь этот город? За что сражаешься? Шторм покачал головой. Не за что. За кого. Но как объяснить это чужаку из далекого Дьярвеншила? Разве он поймет? – Я не хочу вас убивать. Просто покиньте Саленгвард, поглоти вас пекло! Рэмилан все-таки сумел одолеть сосну, хотя теперь и выглядел не только мокрым и потрепанным, но еще и окончательно разъярённым. Вокруг него вилась белая пороша сдерживаемого призыва, но хёгг снежного пока не появлялся. – А вот мне теперь очень хочется отрезать от тебя хороший кусок мяса, бродяга! Сражайся! – рявкнул он, вытаскивая меч. – Как пожелаешь, – сказал Шторм, и Рэм напал. Он бил яростно, сильно. Нападал, желая смять защиту обидчика, сломать его оборону и добраться до живого тела. Но оказалось, что оборона эта крепче горного хребта, а сам обидчик – сильнее и быстрее стихии. Шторм двигался, словно морской ветер – нанося удары и уклоняясь в песчинке от кончика чужого меча. Рэм зарычал, позвал своего хёгга, но тот снова не откликнулся! Вражеский клинок прошел совсем рядом с горлом Рэмилана, увернуться он успел в последний миг, ощутив на коже холод чужой стали. И увидел глаза окровавленного бродяги – темную, предгрозовую зелень и черноту, расползающуюся под веками. Жуткую, противоестественную черноту… Мечи снова сошлись, руки загудели от силы удара. И Шторм отбросил Рэма в сторону. Беловолосый ильх, не удержавшись, рухнул на колени, сплюнул со злостью, вскочил.