У нескольких тварей, что были ближе всего к главному жуку, действительно взорвались головы, как и у бедных гномов, что жуки ещё не успели скормить генералу. У меня из ушей лилась кровь, а ещё я физически ощущал боль, что чувствовал сейчас стратег. Но это меня не остановило. Я накладывал на тетиву одну стрелу за другой, выпускал их в разные части уродливого тела. После каждого выстрела я сам был всё ближе к смерти. Меня стошнило, а руки стали трястись. Ноги подогнулись, я выронил лук и едва не полетел вниз, в последний момент успев схватиться за выступ, на котором стоял. С трудом подтянулся и вполз в отверстие, через которое и проник внутрь. Нужно было уходить как можно быстрее. Если выбраться из дворца, то будет хотя бы крошечный шанс на спасение. Всё было будто в тумане, будто во сне. Примерно также я ощущал себя, когда в прошлый раз потерял память, разучился делать элементарные вещи и едва не потерял себя. Неужели опять мне предстоит разучиться стрелять из лука? Нет, только не это. Скорее наружу, скорее! По спинам остолбеневших детекторов, мимо обезумевших исчадий, поднырнуть под неподвижных отродий и на выход. Полностью пришёл в себя я уже снаружи дворца. Тварь сдыхала, я чувствовал это. Спасибо, Марон, хороший яд придумал. Снаружи дворца было несколько остолбеневших отродий, что конвоировали внутрь дворца нескольких эльфов. Здесь влияние разума жука было не столь сильным, как внутри, поэтому моим соплеменникам удалось сохранить разум. Они с недоверием смотрели на меня и на остолбеневших отродий. — Они больше не опасны, — сказал я. — Но это ненадолго. Можете убить их. Это делается так. Я достал из ножен кинжал и ловкими движениями убил несколько отродий. Похоже, я не сильно пострадал и не потерял ни память, ни речь, ни навыки, а недавнее ощущение было не моим собственным, а агонией стратега, что он транслировал вовне. Убив арахнидов, я отдал кинжал одному из эльфов и сказал: — Убивайте всех тех, кто называют себя старшими. Отныне вы свободны. Я вернусь к вам, но пока я должен кое-кому помочь. Торопитесь, ибо времени мало. Главный жук мёртв. Теперь наступит новая эпоха. Расскажите это другим. После этого я помчался в сторону межмировых врат. Где-то там сейчас Саян сражается с чудовищами. Я должен ему помочь. Я бежал, не останавливаясь почти сутки. Вдруг на моём пути оказался ворон, который накинулся на меня, когда я хотел пробежать мимо. — Что с тобой, дурная птица? — Кра! Вдруг краем зрения я увидел что-то тёмное слева за деревьями. Подойдя ближе, я испуганно произнёс: — Саян! Это был он, но склонившись над ним, я увидел, что он весь в крови. Дыхания и пульса нет, но тело ещё тёплое. Я порезал себе кожу на запястье и сцедил немного крови в склянку, а после влил свою кровь в рот друга. Он в себя не пришёл, но, судя по всему, и не умер. Его тело подавало слабые признаки жизни — было слегка тёплым и несколько раз в десятину билось сердце. Я не бросил попыток вернусь Саяна к жизни — использовал свою кровь до тех пор, пока не стала кружиться голова. Он в сознание не приходил, но и не умирал. Мимо ехало несколько телег, запряжённых лошадями, которыми правили эльфы. Мы переговорили с ними. Они рассказали, что уже сутки напролёт резали и убивали жуков, используя в качестве оружия всё, что попадало под руку, вычистив подчистую несколько гнёзд. Сейчас твари стали приходить в себя и пусть вяло, но всё же давали отпор, однако восстание уже началось. Разумных пьянила свобода. Я попросил эльфов поделиться своей кровью. Они согласились и даже выделили мне одну повозку. Я влил порцию крови в рот Саяна и погрузил его на телегу. С несколькими сопровождающими мы отправился туда, где когда-то жил Говорящий в ночи. По пути пришлось пару раз сразиться с будто бы пьяными отродьями. Мы без проблем расправились с ними, я изготовил себе новый лук. Он был сильно хуже прежнего, но из него всё же можно было стрелять, а если повезёт, то даже кого-нибудь убить. Добравшись до скал, я водрузил землянина на плечи — это не составило труда, так как тот за время пути он сильно исхудал и был похож не на крепкого воина, а на иссушенного старика. С товарищем на плечах я вскарабкался по отвесным скалам наверх, до самой машины, едва не сорвавшись вниз по пути. Пробравшись через лужи и пыльные комнаты, уложил Саяна на центральный пьедестал, хаотически повтыкал трубки в тело, вложил в руки посох, прикрепив его верёвкой, стал ждать. В какой-то момент раздался щелчок, долгим эхом отразившись от каменных стен. Тело Саяна сперва выгнулось дугой, а после и вовсе обмякло. Вдруг мне показалось, что я слышу шум, и я воскликнул: — Друг, ты здесь? Но ответом мне была тишина. Рядом с бездыханным телом я провёл ещё три дня, ожидая чуда, но чуда не произошло. — Спи спокойно, друг. Ты умер, чтобы жили мы, — сказал я, а после ушёл прочь. Нужно было помогать разумным освободить континент. *** Освободительное движение на Марионе набирало обороты. Рабов здесь было во много раз больше, чем арахнидов. Пусть даже многие разумные, сбитые с толку ложью арахнидов, предпочитали сторону тварей и сражались не на той стороне, волну восстаний было уже не остановить. Система управления была разрушена. Проблему составляло лишь отсутствие необходимого количества оружия. Немалую роль в освободительном движении сыграл Мэнди Ванди Мо, который, оставив попытки реанимировать друга, помогал ополченцам и направлял их, используя свой огромный жизненный опыт. Когда стало ясно, что арахниды проигрывают, он, набрав экипаж, нашёл корабль и отправился на Халион. Разумные даже без Мэнди Ванди Мо смогли освободить от тварей всю центральную и восточную часть континента, но на западе тварей было слишком много, и наступление замедлилось. Спустя несколько лет между освобождёнными и тварями был заключён мирный договор, согласно которому твари обязывались освободить всех разумных и передавали их победителям в обмен на прекращение войны. Оставшись без рабов и столь необходимой для здоровья подкормки, твари стали чахнуть. С годами их становилось всё меньше и меньше, а спустя века на западе Мариона остался лишь непроходимый лес, в который люди боялись ходить, наслушавшись страшных историй о пропавших в тех краях детях и бесследно сгинувших охотниках. Елена Новикова прекрасно справлялась с обязанностями руководителя Халионии. Под её началом было построено много прекрасных домов, мельниц, дорог и мостов, а население получало образование и жило благополучно. К моменту возвращения Мэнди Ванди Мо на Халион она уже родила двоих детей, которые спустя много лет вырастут умными и красивыми, однако самой Лене счастья ей это не принесло. Она всё больше и больше интересовалась животными и побережниками, кто-то даже поговаривал, что она научилась говорить на языке зверей или вовсе сошла с ума. После возвращения эльфа она стала сама не своя, ни с кем не разговаривала, практически не выходила из дома. Однажды дождливым осенним утром маленькие дети не обнаружили её дома. Никто не видел, куда она отправилась. Следопыты смогли найти её следы на берегу моря. У самой воды след обрывался, а на берегу нашли клочок размокшей бумаги. Разобрать, что было на нём написано, никто не сумел. *** Мелисанда после того, как Саян отплыл на Марион, на какое-то время замкнулась в себе, а спустя несколько дней к ней вернулись былая радость жизни и энергия. Оставшись одна, она устроилась работать в лечебницу, помогая Марону со сбором целебных трав. Вскоре у неё родился второй ребёнок, которого в честь Саяна она назвала Александром. После устроенного мужем переворота ей сперва не понравились новые порядки. Она считала такое развитие событий вздором и глупостью, но спустя годы, увидев, какую пользу приносит такой метод управления государством, она всё же попросила у одного из землян толстую книгу, на обложке которой красовалась надпись «Капитал». *** Великая Катарианская Империя прекратила завоевательные походы, подписав мирные договора со всеми соседями. Каварл Бертолиус занялся строительством сети дорог и акведуков. Под его руководством целые горы были уничтожены ради добычи золота, серебра и меди. Народ до конца его правления жил мирно, не зная, что такое голод. В городах империи бок о бок сосуществовали эльфы, катарианцы, люди и другие разумные. Под его началом был полностью очищен от остатков тварей весь Хаон. Свершения Каварла оказались великими, как он и хотел. Пройдут тысячи лет, но потомки всё равно будут вспоминать его добрым словом. *** Марон стал величайшим целителем всех времён и народов, искусно сочетая в своей работе знания землян, магию олодцев и собственное чутьё. Казалось, что для него нет ничего невозможного, и вскоре он сможет победить саму смерть. Но судьба распорядилась иначе. Однажды зимой, во время сильных морозов, он застудил лёгкие. Будучи человеком увлечённым, он не обращал на болезнь внимания и продолжал работать. Он не обращал внимания на болезнь до тех пор, пока однажды его ученики не нашли его в своих покоях бездыханным. Несмотря на все свои навыки, умер он от банальной простуды. *** Оло повзрослел, всё детство и юность занимаясь магией. Он отлично помнил то, чему его научили, но сбежав однажды из дома, он больше не мог перенимать опыт старших коллег, а потому знания его были сильно ограниченны. Компенсируя это, он постоянно экспериментировал, принося в магическую науку много нового. Повзрослев, он обзавёлся детьми, у которых проявились магические способности. Он обучал их, детей Саяна и других способных детей магии. Сицилиусовая роща прижилась и дала множество новых побегов, готовых стать посохами. Оло не давал ей слишком разрастаться, безжалостно вырезая лишние побеги. Он прекрасно знал, почему олодцы бежали из родного мира в Триал, и приложил все силы, чтобы не допустить здесь такой же катастрофы и дал напутствие потомкам беречь мир, в котором они живут, и не бежать прочь, едва завидев опасность. *** Гомбло Плублумс так и остался единоличным правителем центра мира, присоединив со временем и южные земли, принадлежащие неусмирённым кентаврам, получив тем самым выход в море. Он всегда старался казаться легкомысленным весельчаком, и лишь те, кто выжил после личной с ним встречи знали, что это хладнокровный и расчётливый правитель, которому лучше не переходить дорогу. До самого конца его правления разумные, попавшие на суд и выжившие, вскоре пропадали без вести. ***