На бегу готовлю заклинание, но, прежде чем отправить его в толпу тварей, кричу, обращаясь к остолбеневшим людям, эльфам, оркам: — В стороны! Бегите, а то задену и вас! Мне некогда целить! Цепная молния отправляется в полёт. Манны я не жалел, а потому десятков пять исчадий падают замертво, ещё столько же бьются в конвульсиях. Каменное сердце гораздо менее энергозатратно в плане манны, но в данной ситуации на первый план выходит время. Стараюсь не стоять на месте, постоянно двигаюсь в сторону врат, швыряю во все стороны огненные шары. Ощущаю подкатывающую тошноту и страшную головную боль. Похоже, переборщил с зельями, но зато манна достаточно быстро восстанавливается. В мою сторону бежит огромный трицератопс. Похоже, пришло время для каменного сердца. Останавливаюсь и умудряюсь секунды за три создать сложное заклинание, отправляю в несущуюся на меня тушу, туда, где предположительно находится сердце твари. Тварь спотыкается, падает и за счёт собственной массы и инерции ломает себе шею. Пока создавал сложное заклинание, исчадия успели подобраться опасно близко, приходится использовать сырую силу без заклинания, чтобы отбросить врагов. Отбросив, тут же создаю две цепные молнии. Всё, путь свободен. Бегу что есть сил к вратам. В меня со всех сторон летят сети из паутин, выпущенные бестиями. Создаю огненный щит, что испепеляет сети, посылаю в бестий несколько огненных шаров. Поднимаюсь на возвышение, где располагается цель моего путешествия. В этот момент каменная арка оживает, начинает светиться её полотно. Спустя мгновение из арки появляется странного вида арахнид. Издалека, да в темноте, а желательно ещё и по пьяни, имея дурную голову и близорукость, его даже можно принять за человека. У него две ноги, две руки, ходит он вертикально и имеет аккуратную в сравнении с другими сородичами морду, похожую на муравьиную, но при этом излишне крупную для такого тела. Увидев меня, он начинает говорить: — Остановись. Тебе не обязательно делать то, что ты задумал. Врата могут быть полезны нам обоим. Сперва я не собирался выслушивать существо, а озирался по сторонам, готовый отразить любую атаку, но арахниды застыли на месте после появления странного чужака. Я и сам увидев его ощутил что-то странное, будто мороз по коже. — И для чего же? — Ты можешь вернуться домой с их помощью. Там тебя ждут мать с отцом. Они истосковались по тебе. Ты нужен им. Не разрушай врата, и мы позволим тебе вернуться. А если уничтожишь, тогда тебе не сбежать. Тогда тебя ждёт лишь смерть. Я ощутил какую-то слабость, и меня потянуло в сон, глаза сами собой хотели закрыться. Прилечь поспать, может быть? А потом продолжу. Здесь твёрдо спать, но я привык к спартанским условиям. Да, мне нужно передохнуть. Я слишком вымотан боем. Я уже собирался лечь, но какая-то мысль не давала мне покоя. Откуда незнакомец знает такие подробности о моей жизни? Он что, подглядывал за мной? Такое я ему с рук не спущу. С трудом вспоминая, как это делается, я создал огненный шар и швырнул в незнакомца, едва не промазав. Грянул взрыв, странного жука отбросило обратно в мерцающее полотно арки. Тут же наваждение спало, а мысли прояснились. Какой нахрен сон? Что у него за способности такие? Да он в голове моей копался! Злиться было некогда, со всех сторон на меня неслись полчища тварей. Я стал колдовать так быстро, как не колдовал никогда прежде. Огненный шар, ледяные шипы, цепная молния. Взрыв, пробитые насквозь тела, смерть от электрического шока. Я использовал всё, что было у меня в арсенале, а когда почувствовал, что манны стало не хватать, применял каменное сердце. На его создание у меня уходило не более секунды. Я бил точечно, после чего твари замирали на месте, а спустя несколько мгновений падали замертво. Всё. Пустота внутри. Я израсходовал всю манну. Не только ту, что была внутри меня, но и ту, что давали зелья. Меня тошнило, огнём горело всё тело. Не так просто пропустить через себя такое количество энергии. Живых тварей поблизости не было, но их полчища были вдалеке, бежали со стороны городских ворот, спускались со стен. Времени не осталось. Нужно заняться вратами. У меня не было манны, но она была внутри артефакта, что был полностью поглощён посохом. Попытка у меня будет одна, поэтому энергию нужно не жалеть. Оставался вопрос, какое заклинание использовать. После случая с доисторическим экскаватором я знал, что механизмы древних способны поглощать манну, поэтому никакие молнии, взрывы и вспышки не помогут. Каменная арка врат не выглядела слишком крепкой. Время сделало своё дело. Так что мне поможет что-то увесистое и тяжёлое. Кинетический удар. Простейшее заклинание. Нарисовал конструкт, вплёл руны, влил всю имеющуюся в посохе манну и задумался на мгновение. Может быть, правда бросить всё и уйти через врата? Взять и вернуться домой. Там родители… А здесь я погибну, если уничтожу врата. Но прочь сомнения! Мне есть за что умирать. Мгновение — и огромная арка разлетается многочисленными осколками по округе. Светящееся полотно межмирового перехода при этом на несколько мгновений остаётся на месте, из него показывается исполинская голова очередного монструозного арахнида. В этот момент сверкает молния, раздаётся страшный грохот. Полотно исчезает. Огромная голова падает на каменный постамент. Я разворачиваюсь, осматриваюсь. Твари застыли и стоят на месте. Не знаю, что на них так повлияло — уничтожение врат или гибель твари, что успела лишь отчасти выйти из врат. Или это… Неважно. Я слишком устал, чтобы думать об этом. Я не просто истратил всю манну. Я перегорел. Сжёг свою искру, перестав быть магом, но посох мой жив. Жаль, но теперь в моих руках это просто деревяшка. Не спеша я отправился в сторону городских ворот, чтобы покинуть место побоища. Всё в округе было в трупах тварей. Однако попадались и трупы разумных. Их убили не арахниды. Это сделал я, случайно. Вижу за статуями запуганных людей, эльфов, гномов, тимурлинов, тигролюдов. Они боятся даже смотреть на меня. Все, кроме одного нага, что преграждает мне путь. Оказавшись перед шестирукими гигантом, достаю из крепления двуручный клевец. Наг смотрел на меня без капли страха. Я протянул ему клевец. Он взял. Я обошёл его, отправился дальше мимо испуганных разумных, прошёл мимо изуродованного тела молодой тигролюдки. Над ней в слезах склонилось трое сородичей. — Простите меня… — сказал я, так как не знал, что ещё можно в этой ситуации сказать. Когда я отошёл ещё на несколько шагов, то услышал знакомый до боли чавкающий звук — звук пробития панциря исчадия клевцом. Улыбнулся. Всё у них будет хорошо, хоть и не сразу. Вернулся к своему рюкзаку и остальным вещам. Ворон никуда не делся, сидел сейчас на камне неподалёку, очищал клюв от остатков сухарей. — Без ужина меня оставил? — Кра! Вот ведь наглец. И не боится совсем. Взяв вещи, я отправился в сторону, где сейчас должен быть Мэнди Ванди Мо. Обернувшись, крикнул ворону: — Не отставай. Думаю, скоро тебе ещё перепадёт лакомство. Я шёл всю ночь, будто зомби, не имея ни мыслей, ни чувств, и лишь каким-то чудом не нарвался ни на одного арахнида. А на рассвете даже не понял, что меня окликнули. Голос был незнакомым. Я обернулся и увидел четырёх вооружённых орка в сильно помятых доспехах, замаранных в крови. Да и самим оркам похоже неслабо досталось. Они были израненными и уставшими. Один зеленокожий был заметно младше остальных, чуть ниже и уже в плечах, но, судя по доспехам и поведению, был главным в четвёрке. Как следует меня рассмотрев, он сказал: — Наконец-то. Столько времени я потратил, чтобы найти тебя. И вот теперь месть свершится. — Мы знакомы? — спросил я. — Ты что, не помнишь меня, раб? — спросил орк. И тут я вспомнил. Вспомнил, как был в рабстве у орков, как получил свободу и как затем убил их воеводу. У воеводы был юный сын, который повзрослел и решил отомстить. — Джакс. — Ну надо же! Ты вспомнил меня! Пока мы шли, я даже думал забыть то, что ты сделал и вернуться домой. Но много хороших ребят полегло по пути, поэтому я теперь обязан тебя убить. Ради отца и ради них. Сражайся! Орк кинул мне меч, который я с трудом сумел поймать. Слишком я был измотан. Тем временем Джакс с мечом в руках бежал на меня. Спустя мгновение я всё же уклонился от его удара, второй мне удалось отбить. Третий угодил в доспехи. Они были изготовлены из чешуи мутировавшей обезьяны и кабана, а потому чрезвычайно прочны. Меч орка не пробил их, но удар был тяжёлым, и я потерял равновесие. Следующим ударом он выбил меч из моей руки, а дальше… Я даже не понял, как это случилось. Он поддел одну из пластин брони и ткнул под неё мечом, тут же вытащил назад своё оружие. Я припал на колени и прислонился к дереву, чтобы вовсе не свалиться на землю. Горячая липкая кровь бежала по животу. — Мой отец и мои воины отмщены, — сказал Джакс другим оркам. — Теперь нужно как-то выбраться с этого континента. Уходим. Орки ушли, а я изо всех сил зажимал рану в животе, понимая, что это бесполезно. Я больше не мог колдовать и тем самым исцелить себя. Лечебные зелья Марона мне не помогут. По какой-то причине они не действовали на химер. Похоже, что мой путь в этом мире завершён. Главное, что умираю я не просто так, а ради того, чтобы мои близкие жили. Эпилог. Мэнди Ванди Мо. После того, как наши с Саяном пути разошлись, прошло два дня. Говорящий в ночи перед смертью наделил меня особым даром — я ощущал, в какой стороне находится главный боевой командир жуков. Двигался я быстро, но аккуратно, используя выработанное за сотни лет жизни предчувствие. Каким-то невероятным даже для меня самого образом я избегал стычек с существами роя, которых Саян прозвал детекторами. Они не могли меня заметить, а патрулей тварей я избегал, прячась при необходимости на деревьях. Лес — верный помощник, если нужно спрятаться или добыть пищу, жаль, что здесь его было не так много, как хотелось бы. Зато много было небольших посёлков, населённых всевозможными разумными, в том числе моими собратьями. Их положение было ужасным, даже хуже, чем у рабов. Я даже не представляю, каково это — жить, зная, что твоё предназначение — стать пищей чудовищ. Да, мой родной мир гораздо более страшен, и там есть куда более жуткие вещи, но для этого мира такое положение ужасно. Я обязан исправить это, а уж после отправлюсь в родной, где постараюсь отомстить божеству, что загнало нас на Триал огнём и мечом. Да, здесь тоже есть трудности, но они ни в какое сравнение не идут с теми, что существуют в нашем родном мире. Там жизнь не стоит абсолютно ничего. Там за счастье считается просто несколько мгновений отдохнуть, а сон могут себе позволить лишь самые сильные и богатые, уверенные в том, что смогут проснуться, ведь шансы на это очень малы. В том мире утром ты можешь быть победителем в войне, а уже вечером проиграть в следующей. Там нет понятия безопасность и спокойствие. Там опасность исходит даже от родителей, детей, братьев и сестёр. Там нет пожилых просто потому, что дожить до старости невозможно. Но почему же тогда мы, эльфы, считаем, что в этот мир, то есть рай, нас загнали огнём и мечом? Всё просто. В том мире, несмотря на бесчисленные недостатки, всё же есть один плюс — благодаря его опасностям и тяготам живущие там существа закаляются и становятся сильными. Лишь благодаря подобной закалке, полученной в родном мире, здесь мы обладаем практически бессмертием. Там же тридцатилетние эльфы считаются долгожителями. Лишь благодаря нашей крови, делающей здесь нас бессмертными, там мы можем протянуть три десятилетия. Плюсом нашего родного мира является то, что там благодаря трудностям можно обрести истинную силу и стать божеством. Именно поэтому тот из нас, кто первым обрёл эту силу, изгнал нас из того мира. Нет, он не был добр, так как понятие добра чуждо для нашего мира, просто он боялся, что кто-то из нас может стать столь же могущественным и потеснить его. Я много общался с землянами и узнал, что в их культуре существует понятие ада. Так вот, ад очень похож на наш родной мир. С этими размышлениями я добрался до дворца. Именно дворца, так как назвать увиденное очередным гнездом тварей у меня язык не поворачивался. Похоже, главный арахнид любит красоту и комфорт. Множество дорог сходилось в одном месте. Место было выстроено из камня и напоминало настоящий холм, состоящий из бесчисленных коридоров, комнат, кладовок и проходов. Каменные стены были расписаны всеми цветами радуги, оттого выглядело сооружение достаточно красиво. В некоторых местах стены украшали рисунки и барельефы. Несколько десятин я наблюдал за тем, как передвигаются здесь арахниды, выявляя последовательности и закономерности в их передвижении. Это помогло мне пробраться внутрь дворца. Здесь мне пришлось стать тенью тварей. Я то шагал за ними по пятам, то прятался в комнатах, то взбирался на потолок, чтобы меня не заметили. Тяжело было оставаться незаметным, особенно учитывая, сколь сильное давление оказывало на мой разум близкое присутствие главного арахнида. Он обладал крайне могущественным, распространяя свои мысли одной лишь силой воли. Я физически ощущал волны его гнева. Похоже кто-то не на шутку рассердил его, и я даже догадывался, кто именно. Я завис под потолком одного из коридоров, прячась от тварей, ухватившись за уступы промеж камней. В этот момент несколько отродий проконвоировали подо мной толпу гномов, что завизжали будто дикие животные, когда я ощутил очередную волну гнева твари. Когда волна прошла, гномы пускали слюни и вели себя крайне странно, будто потеряв разум. Я правильно сделал, что попросил Саяна уничтожить врата, а сам отправился сюда. Он очень сильный маг, но боюсь, что противостоять такому ментальному воздействию он бы не смог, ведь даже мне — существу, прожившему несколько веков и родившемуся в родном мире эльфов, это давалось с превеликим трудом. Главное, чтобы тварь не почувствовала моего присутствия, ведь стоит ей обратить на меня своё пристальное внимание, и она одной лишь силой воли сможет превратить меня в пустую оболочку без разума. Для этого мне приходилось постоянно представлять, что меня не существует, что я лишь песчинка под ногами тварей, которая совершенно случайно постепенно приближается к главному жуку. Не знаю, сколько времени у меня ушло на то, чтобы добраться до цели, но вымотало меня это знатно. Я прополз сквозь узкий лаз, служивший, судя по всему, для проветривания центрального помещения, и оказался на внутреннем балконе, под самым потолком, откуда смог рассмотреть всё убранство помещения. Это был огромный каменный зал с высокими потолками, разукрашенными стенами, несколькими статуями и четырьмя фонтанами, располагавшимися по периметру и бесчисленным числом свечей, что освещали всё вокруг. По центру зала находился огромный арахнид, что был гораздо крупнее даже виденных мною трицератопсов. Это точно он. Главный жук. Он выглядел не опасно, а скорее отвратительно. Огромная голова, лишённая хитиновой брони, такое же омерзительно-розовое тело, несколько сотен коротких ног и мерзкая пасть, в которую со специального помоста закидывали приведённых гномов. И как мне его убивать? Да, он лишён брони, но слишком уж огромен. У меня с собой только лук и стрелы. Хотя всё же есть одна мысль. Знахарь по имени Марон дал мне не только целебные снадобья, но и особую двухкомпонентную мазь с обратным действием. Он сказал, что это сильнейший яд, придуманный лично им, последний компонент которого он отыскал в экспедиции, в которой мы едва не погибли. Я достал оба компонента и влил один в другой. Хранить их смешанными нельзя, так как яд быстро теряет свою силу и выветривается. В колбе забурлило и зашипело, стал ощутим едкий запах. Я обмакнул наконечники всех стрел в эту жижу, после чего натянул тетиву и прицелился в глаз твари. Меня здесь нет. Я песчинка. Всего лишь крошечная жёлтая песчинка. Стреляет в тебя кто-то другой. Не я. Стрела отправилась в полёт, а спустя мгновение у меня в голове будто очутился гигантский колокол, звон которого едва не разорвал мою голову в прямом смысле слова. Я едва не упал с крошечного балкончика.