Кровь вскипела, мне отчаянно захотелось броситься, причинить боль. Я обошла Фустиана по кругу, не спуская с него глаз. Он опустил дрожащую руку и убедился, что физического вреда ему пока не на несли. – Объясни мне все. Сейчас же. Он выпрямился и несколько раз глубоко вздохнул, собираясь с мужеством. Затем оперся на ногу Интердикта, словно для поддержки. – Это не твоего ума дело… – Но я узнаю, – рявкнула я. – Сейчас или после того, как тебя запытаю. – И бросилась на него. Старик распластался по ноге статуи и зажмурился. Я наклонилась так, что мое дыхание овевало его губы. – Знаешь, а ведь Пасус тебя предал. Он сказал нам, что спрашивать следует тебя. Фустиан распахнул глаза: – Он… осмелился? Итак. Значит, Пасус намекал на что-то, что знал этот священник. Я молча кивнула, даже не моргнув. Он открыл рот. А затем… – Я виновен лишь отчасти. Это был не я. – Продолжай. – Не трогай меня. – Говори все, что знаешь, и, возможно, пытки не потребуются. – Я отстранилась, совсем немного, так, чтобы просто не нависать над ним. Его дрожащие руки гладили босые пальцы статуи, будто это могло придать сил. – Хризантема – это сборище старых кораблей. Они разрушаются сами по себе, нужно постоянно за ними следить. Я не устраивал саботажа. И… если сегодня случилась трагедия, то была воля божественного Космоса, и… – Я вновь приблизилась, и он торопливо договорил: – Императорскому скипетру нужна не только кровь Домитриана. Но и благословение. – Твое благословение. – Не только мое! Всей паствы. И… И… В этот момент звезды снаружи сдвинулись или расположение Хризантемы в шестизвездной системе изменилось под силой гравитации… Свет упал на хрустальную статую. Жуткий ореол вспыхнул над ее головой и разлился по прозрачным венам, отбрасывая микроскопические радуги. Фустиан нан Домитриан отпрянул от статуи. Похоже, свет зажег пламя в его сердце; по лицу священника разлилась чистая радость. Он попятился прочь от истукана и упал на колени. Навеянный мною ужас потерял над ним власть. Я раздраженно посмотрела на статую Интердикта, и на миг мое сердце замерло. Было что-то завораживающее в ее сиянии, словно я стояла перед живым божеством. Она казалась нереальной, грозной и в то же время прекрасной, как то небесное сияние, которым любовались мы с Тайрусом… В следующий миг свет погас – видимо, угол наклона опять изменился. Фустиан по-прежнему блаженно улыбался, в его глазах горел фанатичный огонь слепой веры. – Как занятно, Немезида дан Эмпиреан, – мечтательно протянул он. – Это очень редкое явление, происходит всего пару раз в месяц, но случилось, когда ты пришла сюда. Думаю, его можно расценивать как знамение. Возможно, Живой Космос говорит мне, что я могу открыть священную тайну даже такому существу, как ты. Так я и поступлю: не из страха, но из чувства долга. «Верь во что угодно, священник», – мрачно подумала я, а вслух велела: – Говори. Мое зрение все еще было затуманено светом статуи. Улыбающийся Фустиан выпрямился в полный рост. – Мне была оказана честь носить диод верности. – Он протянул мне руку. – Его вживил мне в ладонь прежний священник, а ему – его предшественник. При восхождении нового императора носитель диода должен благословить его на царство. Все мы, кому доверили эту честь. Я уставилась на его ладонь: – И сколько вас? – Не представляю. Возможно, сотни, возможно, тысячи… Кто знает? Мы должны объединить наши голоса и благословить восхождение императора. Но каждый голос по отдельности лишь крохотная капля в огромном море. Интересно, будет ли мне больно, если я тебе продемонстрирую? – Фустиан сложил ладони вместе и произнес: – Да ниспошлют бесконечные звезды свое благословение на нашего нового императора. Я вся подобралась. Фустиан опустил руки, и я осмотрелась, гадая, не произойдет ли еще что-то. Но старик лишь не сводил с меня сверкающих злобой глаз. – Теперь у вас есть один голос. Но вам нужно больше, намного больше. Никто не может сказать, сколько всего и чьих. Император сумеет заручиться их согласием, только если искупит свои злодеяния. – Он смотрел на меня, главное из упомянутых злодеяний, мерзость, которую Тайрус собрался сделать императрицей. – И я спрашиваю тебя, Немезида дан Эмпиреан, сколько, по-твоему, священников одобрят союз между императором и существом, в котором даже нет божественной искры нашего Живого Космоса? Сколько примут императора, который – сверх того – открыто выражает желание распространять ересь… Сколько голосов вы соберете? Мало. Вообще ни одного. Мне хотелось придушить старика, но какой в этом толк? Улыбка Фустиана стала шире. – Если ты любишь юного императора, то постараешься его переубедить. Направить его на путь истинный. А затем уйдешь прочь и дашь ему мирно править. Иначе сегодняшняя трагедия станет первой из многих. – Тайрус умен. Он сможет править и без скипетра. – Тайрус – Домитриан, а вся сила Домитрианов заключается в императорском скипетре и его власти над машинами. Без него Тайрус не император. Он просто парень, влюбившийся не в ту девушку. Глава 5 Следующие две недели после коронации Тайрус был занят. Ему так долго пришлось плыть по течению и ради спасения жизни прятать истинные убеждения под личиной безумия или любой иной маской, которая помогала избежать смерти, что теперь он развил почти лихорадочную деятельность, стремясь наверстать упущенное. Тайрус стал императором галактики… и едва успевал править. Как бы поздно он ни ложился накануне, к шести часам утра уже вставал. Двух часов на упражнения у него больше не было, поэтому он изнурял себя в течение одного, каждый раз, как удавалось выкроить время. Затем, прямо за завтраком, сразу принимался за дела: выслушивал донесения, отправлял инструкции в отдаленные провинции, назначал встречи на день. Читал доклады советников, пока машины наводили ему лоск перед появлением на публике, или записывал пропагандистские ролики, чтобы даже самые глухие задворки империи убедились: их новый правитель на самом деле вовсе не легендарный безумец. Потом Тайрус часами сражался с грандством (все от него чего-то хотели), с люминарцами (те хотя бы выступали на его стороне и помогали). Каждый желал немедленно получить привилегии для своей планеты и не намеревался ждать. Тайрус принимал участие в общественных мероприятиях не столько удовольствия ради, сколько из практических соображений: да, это были развлечения, но и хороший способ наладить контакт с новым двором. Не желая никого обидеть отказом, он принимал каждый предложенный наркотик и по мере необходимости тайком подставлял руку боту-медику, чтобы вывести отраву из организма – без ведома дарителя. Тайрус ни на миг не сводил проницательных глаз с собеседника, молча оценивая его чувства, ум, преданность – и все это с обезоруживающей улыбкой, словно он такой же пустоголовый юный гранд и наслаждается декадансом наравне со всеми. Тайруса везде преследовали просители. Гранды слали ему сообщения и приглашения по сотне штук в день, постоянно искали предлог встретиться, поговорить, ссылались на данные прошлым императором обещания или обязательства, которые Рандевальд брал от имени всех Домитрианов. Вскоре даже оставшийся час Тайрус не мог позаниматься спокойно. С каким бы презрением грандство ни относилось к физическим упражнениям, предпочитая наращивать мускулатуру с помощью ботов, а не настоящей нагрузки, довольно внушительная их группа внезапно полюбила спорт. Стероиды и амфетамины стали излюбленным наркотиком при дворе, и каждый гранд или грандесса старались обустроить на своем корабле самый лучший зал с высоким уровнем гравитации. Впрочем, вместо того чтобы по-настоящему их использовать, аристократы жульничали: торговля антигравитационными поясами цвела махровым цветом. Я была признательна Тайрусу за то, что он подарил мне «Геру», и я могла избежать этой бестолковой суеты, однако по той же причине наши разлуки затягивались на неопределенный срок. Те минуты, что удавалось выкроить, уже не согревала прежняя близость и легкость, мы словно превратились в незнакомцев, сведенных вместе по воле случая. Судя по раздражению, написанному на лице Тайруса, он страдал не меньше моего… но пока ему приходилось ломать голову еще и над дилеммой со скипетром. В тот раз мы потратили скудный час утренних упражнений на пробежку по лесной дорожке на нижней палубе Valor Novus. Обычно Тайрус предпочитал легкую трусцу, но сегодня наличие многочисленных компаньонов сподвигло его склониться в пользу быстрого бега. Даже гранды со своими стероидами пока не могли с нами тягаться, поэтому нам выпал краткий миг побыть наедине… хотя Тайрус так запыхался, что мало говорил. Что я? Все просто. Я выложила ему все, что узнала от Фустиана. Тайрус проглотил информацию молча, лишь тяжело дышал. Проклятый скипетр висел у него в заплечном футляре. В первый год правления императору полагалось носить символ власти повсюду; даже сейчас. Даже если он бесполезен. Тайрус сбавил темп, и за нами в поле зрения возник сенатор фон Локлайт. Тайрус стиснул зубы и снова рванул вперед. Я без труда его нагнала, и мы продолжили бежать подальше от чужих ушей. – Ладно, – сказал Тайрус. – Ладно? – Нам… не получить поддержки… священников. Ну и забудь о них. – Пока мы бежали по высокогравитационной секции, он сосредоточился на дыхании, а потом поспешно выпалил: – Они вышли из моды даже раньше, чем я надеялся. Империей можно управлять и без… без скипетра. – Как это? – Короли… прошлого… полагались на добрую волю народа… хорошую репутацию… альянсы. Я пойду по этому пути. – А как же роботехники, Тайрус? Он начал замедляться, устав от гонки. Меня осенило; я схватила его за потную руку и утащила прочь с тропинки в гущу леса. Мы привалились к грубой коре дуба под зияющим небесным сводом. Тайрус запрокинул голову и попытался отдышаться. Он слишком себя загнал. Во всех смыслах слова. Тем более с этим его новым планом. – Загвоздка с… роботехниками… – начал Тайрус, немного придя в себя. Я уловила отдаленный топот тех, кто пронесся мимо в бесплодных попытках нагнать своего юного императора. – Загвоздка ведь в централизованном управлении, так? Раз скипетр не работает, то две тысячи кораблей превращаются в две тысячи разрозненных систем. А… а мы не можем рассчитывать, что боты засекут неполадку и ринутся устранять ее все вместе. – Он улыбнулся. – Значит, поручим это людям. – Людям? – Рабочим. Мы их наймем. Излишние будут трудиться на благо империи. Станут… станут проводить осмотр каждого корабля. Проверять. Раз… нет, два раза в день. Будут сообщать о проблемах, а мы… мы просто станем решать самые неотложные, вручную отправляя туда ботов. Вот и все. – Тайрус развел руками. Далеко не все. – Понадобится очень много рабочих. – Знаю. – Грандам не понравится соседство такого количества излишних. – Конечно. Возможно, настолько, что аристократы надавят на знакомых священников, чтобы те пошли мне навстречу и надобность в рабочих руках отпала. Я с сомнением посмотрела на него, думая о множестве ботов, что трудились в Хризантеме, и тех, что прямо сейчас жужжали у нас над головой. Им полагалось нас охранять, но Тайрус не мог их контролиро-вать.