Я похолодела: мне не нравилась улыбка Пасуса. Он словно заметил нечто желанное и ни перед чем не остановится, чтобы это заполучить. – А какие прискорбные обстоятельства сопровождали его смерть! – продолжил сенатор. – Просто немыслимый сбой в работе обслуживающих механизмов Хризантемы. – Временный сбой. Больше такого не случится. Пасус понимающе улыбнулся. – Уверен, ваше величество очень на это рассчитывает. Тайрус чуть сощурил глаза. До меня тоже дошло: Пасус знал. Знал, почему скипетр не работает. – Ведь если сбой не временный, ваше величество окажется в весьма неловкой ситуации. Вам понадобятся могущественные союзники, а пока все они, как понимаю, из числа тех, кто пришел на замену жертвам правления вашего дяди, в том числе сенатору фон Эмпиреану. Иным словом, новички. Через сцепленные руки я почувствовала, как ускорился пульс Тайруса. Однако голос его не дрогнул. – Весьма ценю вашу заботу. Уверяю, все под контролем. – Хм. Да. Хотя на вашем месте – простите за непрошеный совет, но, дорогой Тайрус, я помню вас еще мальчиком, посему не могу удержаться… Я бы попытался вернуть себе благосклонность Живого Космоса. А подобная благосклонность зависит от того, кого вы собрали вокруг себя. – Сенатор посмотрел в мою сторону. На миг на его лице отразилась чистая ненависть, впрочем, голосом он владел не хуже Тайруса. – Я вспомнил бы о давних друзьях вашей семьи. И способах, которыми можно вернуть утраченное. – Благодарю за совет, сенатор, – резко ответил Тайрус. – Не стесняйтесь, приходите лично, и я с удовольствием послушаю еще. Пасус лишь улыбнулся. Сенатор понимал: стоит прилететь на Хризантему, и он окажется во власти императора. – Всегда рад служить. Если ваше величество желает послушать еще, вам нужно лишь посетить мой скромный дом. Тайрус улыбнулся в ответ. Не бывать подобному. Закончив беседу, он выдохнул, снова достал скипетр и раздраженно на него уставился. – Он что-то знает. Весь разговор только и намекал. Каков наглец: тело Сэливара остыть не успело, а он уже просит руки моей кузины! – Нельзя этого допустить, – сказала я. Пасус и так представлял собой немалую угрозу – самый могущественный член гелионической фракции в сенате и один из богатейших грандов империи. Женись он на наследнице Тайруса, Дивинии, император недели бы не прожил. – Разумеется, нельзя. – Тайрус крепче сжал скипетр. Я посмотрела ему в глаза, увидела потемневшее лицо и поняла: на горизонте маячит катастрофа. У Тайруса имелись открытые враги, а он оказался уязвим – причем уязвимость эта была продемонстрирована публично. Тайрус убрал скипетр обратно в футляр, все равно толку от него не было. – Тайрус. Он рассеянно глянул на меня. – Возможно, пришла пора. – Для чего? – Позволь мне убить тех, кто представляет для тебя угрозу. – Вот. Единственное, чем я могла ему помочь, единственное, что могла предложить. Жалости я не знала, и если они ему угрожают… Я не могла потерять его, как потеряла Сидонию. – Начну с твоей кузины. Тайрус поспешно подошел ко мне и обхватил мое лицо ладонями: – Немезида, нет. – Но… – Ты больше не мой дьяболик. Я никогда больше не попрошу тебя о подобном. Это просто досадная помеха. Я придумаю, как нам быть. Ничего он не придумает. Ничего. Я дождалась, когда Тайрус наконец уснул. Для него сон был важнее, я же в отдыхе почти не нуждалась. Я решила сама выяснить причины его слабости. И точно знала, кого спросить. Я получу ответы, чего бы мне это ни стоило. Глава 4 «Сималькрум» был крохотным судном, придатком Хризантемы. Здесь могли жить лишь служащие императорской семье священники. Набожная императрица Авариалла подарила корабль церкви много лет назад. Я не имела права сюда являться, но стоило лишь угрожающе посмотреть на слуг при входе, и никто не рискнул мне помешать. Я высадилась прямо в святилище. Меня окружали прозрачные стены, яркие звезды, космос – и спутанные пологи, образованные затянувшей все поверхности лозой. Я прошла по этому необычному коридору и оказалась в большом саду, взращенном не механизмами, а заботливой рукой. Живые изгороди повторяли традиционное изображение звезд: круги с расходящимися от них заостренными лучами. В центре стояла большая хрустальная статуя и взирала на все свысока. Она изображала мужчину; лодыжки его босых ног находились на том же уровне, что мои бедра. Я скользнула взглядом по фигуре и остановилась на лице. Широкий нос, прикрытые тяжелыми веками глаза. Прямые волосы, остриженные «под горшок». Довольно заурядная внешность для столь внушительных габаритов. Тем не менее именно так описывали Высочайшего Интердикта, первого священника гелионической веры. По слухам, он был бессмертным и ныне жил в Транс-сатурновой системе, в дивном звездном царстве под названием Священный город. Дония читала мне легенды о нем, когда мы обе были маленькими. Сперва с благоговением. Потом, повзрослев, с осторожной ноткой неуверенности. – Это очень плохо… что я сомневаюсь, есть ли он вообще? – несколько раз боязливо спрашивала она меня. Я твердо верила, что Дония просто не способна сделать что-то плохое. Поэтому ее сомнения казались мне справедливыми и верными. В конце концов, бессмертных не бывает. – Мне следовало ожидать, что ты не проявишь уважения к святыне, – раздался позади меня голос. Я обернулась и проследила взглядом за священником Фустианом нан Домитрианом. Он прошел мимо меня с кувшином масла и шелковой тряпочкой и указал на статую: – Это святое место, а ты – мерзость. Судя по тому, что я слышал, Живой Космос уже покарал тебя сегодня за неуважение. Я прищурилась. Священник встал на колени перед статуей и принялся смазывать маслом ее огромные пальцы. – На самом деле, священник, именно поэтому я здесь. – Надеюсь, юный император в добром здравии? – Вполне, – процедила я сквозь стиснутые зубы. – Он желал с тобой поговорить. Но я решила увидеть тебя раньше. Наедине. – Почему? – спросил Фустиан, презрительно глянув на меня через плечо. Я широко улыбнулась: – Потому что Тайрус слишком добр. Рука Фустиана застыла. Он глянул куда-то мимо меня. – Собираешься позвать на помощь? – уточнила я. – Разумеется, таких дураков здесь не найдется. Я не просто будущая императрица. Я, как ты сказал, мерзость. И ты ответишь на мои вопросы, нравится тебе это или нет. Священник дрожал. Я видела это, практически ощущала его ужас. В глубине души мне это понравилось, я почти ликовала. Меня создали хищником, и теперь этот хищник радовался болезненному страху старика, который решил стать моим врагом. Фустиан забросил масло, встал на ноги и прижался спиной к статуе, словно неподвижный хрустальный Интердикт мог его защитить. – Произошедшее было решением Живого Космоса. Можешь причинить мне вред, чудовище, это ничего не изменит. – То есть ты отказался вести церемонию, и по чистому совпадению звезда внезапно сожгла Великую Гелиосферу и множество людей, включая твоего заместителя, – тихо уточнила я. – Не верю я в такое божественное вмешательство. Он побледнел. – Ты думаешь, я виноват? – Я думаю, что, когда я выдерну тебе все ногти и зубы, ты сумеешь честно ответить на вопрос. С этими словами я двинулась к нему. Старик пронзительно закричал и вжался в статую. – Это не я! – И закрыл лицо рукой. – Скипетр. Все дело в скипетре. Он знал. Знал.