– Что же мы стоим, идемте! – Но как же? – хотела было возмутиться я, но цесаревич резко обвил рукой мою талию и рывком притянул к себе, заставляя меня едва заметно ахнуть. А затем почти силой вырвал ридикюль Марии Павловны из моих рук и небрежно кинул его на крохотный столик, предназначенный для декора. Я не успела даже открыть рот, как цесаревич бесцеремонно закинул мою руку себе на плечо и, игнорируя всех присутствующих, дерзко вклинился между танцующих пар. И вот мы уже летели по залу под прицелом сотен чужих недобрых взоров. – Правила создавались предками моего рода, если нарушать их, то только с одним из представителей моей династии, – вперив в меня пронзительный взгляд, произнес Константин. Его рука настолько крепко сжимала мою талию, будто я была драгоценным камнем, который он боялся обронить и потерять в густой толпе. – Ваше Высочество, при всем моем почтении, неужели Вас самих ничего не смущает? – я попыталась вразумить его – то, что мужчина делал было неправильно, неподобающе и просто неуважительно. Но разве я могла вступать в распри с Его Императорским Высочеством? Да еще и в свой первый день во дворце. – Почему Вы думаете, что меня должно что-то смущать? Я польщен танцевать со столь прекрасной юной фрейлиной, – его взгляд прошелся по моей шее и зацепился за зеленый воротник. Проклятый зеленый воротник. Я не могла поверить в то, что Константин всерьез мог увлечься мной. Но расспрашивать его о чем-либо было неуместно, потому я лишь коротко ответила: – Благодарю Вас, Ваше Высочество. – Вы, вероятно, приняли меня за самодура тогда в комнате. Но позвольте объясниться. Разве я мог выразить вам свой восторг в присутствии других женщин. Это отнюдь не вежливо. Приношу свои глубочайшие извинения, если я задел Ваше сердце, – его рука скользнула по моему плечу, и я судорожно вздрогнула, не привыкшая к прикосновению мужчины. – Я принимаю ваши извинения, Ваше Высочество, но все же считаю, этот танец ошибкой. – Отчего же? Оттого, что на вас нет перчаток? Ни одна душа на этом балу даже не заметит этого. А вот я, позвольте, заметил нечто иное, – он сделал паузу, словно выжидая, что я спрошу о его наблюдениях. – И что же Вы заметили, Ваше Высочество? – Что Вы сейчас неотразимы, – произнес он, растягивая каждое слово. – И я хочу, чтобы Вы осознали это, – мужчина резко перехватил мою руку, и мы закружились в обратную сторону. Пары, что танцевали рядом, с интересом косились на нас, и я не сомневалась, что большинство из них сейчас обсуждали мою персону. Неужели всем и правда нет дела до моих перчаток? – Как же я должна это осознать? – спросила я в недоумении. Константин наклонился ко мне неприлично близко, от чего мне даже пришлось отстраниться. – Танцуйте как в первый и последний раз, – ответил он коротко, подхватывая меня на руки и кружа в воздухе, – забудьтесь! Я огляделась по сторонам, и на миг у меня в действительности перехватило дыхание от возбуждения. Столько всего волшебного происходило в этом зале, что и поверить в реальность происходящего было затруднительно. Зачарованно смеялась на ухо господину Алексею Лиза. Азартно выплясывала с немолодым джентльменом Варвара. Ну а в самом центре расположилась пара Александра и Марии Павловны. Танцевали оба, как и полагалось, безошибочно соблюдая темп и такт, ни разу не сбившись и смело продвигаясь вперед по залу. Я представляла, сколько сил и времени у них ушло, чтобы отточить каждый танец до такого идеала. При этом вальс, который они исполняли, никак нельзя было назвать безжизненным, напротив, он был полон нежных эмоций. Столько томных взглядов, касаний, еле заметных улыбок. В какой-то момент я даже увидела, как Александр, наклонившись к Марии, едва заметно коснулся губами кожи на ее обнаженной шее. У меня не было сомнений в том, что мне не показалось. Конечно, это было верхом бестактности. Но, быть может, детям Императора дозволено чуть больше? Я вернулась глазами к Константину, еще раз отметив, насколько разительно похожи они были со своим братом. Оба высокие, стройные, с мужественными фигурами, одетые по последним модным тенденциям в укороченные черные фраки. – Да, мы невероятно схожи с ним, – заметив мой оценивающий взгляд, равнодушно отметил Константин, крепче сжимая мою талию, словно демонстрируя свое доминирующее положение. Каким неуважением с моей стороны было так нагло глазеть по сторонам. Я прильнула к Константину чуть ближе и смущенно ответила: – Прошу прощение за эту бестактность, – в этот момент музыка рывком ушла вверх, и я вновь оказалась парящей в воздухе, благодаря сильным рукам цесаревича, что крепко удерживали меня. Мы еще раз обменялись взглядами, на этот раз более теплыми и приветливыми, чем когда он только намеревался пригласить меня на танец. Может, мне и вправду лишь показалось, что он самодур и нахал? В конце концов, он ведь без смущения позвал меня в таком виде на танец, объяснился за свое хамство и был весьма галантен. Я почти успокоилась от этих мыслей. Постепенно музыка затихала, и вместе с ней угасал и вальс. Движения Константина стали более мягкими и плавными, а затем я ощутила, как он постепенно замедляется. – Анна Георгиевна… – произнес он тихонько. – Ваше Высочество, – под стать ему протянула я, чувствуя, как его кисть неспешно скользит по моему обнаженному запястью. Я тут же попыталась высвободить руку, пока никто не заметил его поглаживаний, но Константин удерживал меня слишком крепко. Что он делает, неужели не понимает, какие могут быть последствия у таких вольностей?! – Благодарю Вас, – не давая мне возможности сказать и слова, произнес мужчина, и в следующий миг я ощутила прикосновение его губ к моей кисти. К кисти, на которой не было перчаток! Я мгновенно одернула руку и с недоумением посмотрела на цесаревича. Но он, кажется, просто ликовал. Стоило мне понадеяться на его галантность, и он тут же все разрушил! Нет, ему нужна была не я, ему нужна была игра. Причем такая, где он без труда выходит победителем. – Что Вы…– хотело было я возмутиться, но мужчина оказался проворнее. – Я проведу Вас, – добавил он, позволяя мне, наконец, освободить руку. – Ваше Высочество, право не стоило этого делать. В глазах других такие вещи выглядят неподобающе, – я попросту не знала, как поставить его на место, но цесаревичу не было никакого дела до этикета, когда это не затрагивало его репутацию. – Что же неподобающего в таких замечательных нежных кистях? – нагло поинтересовался Константин. – Вы прекрасно понимаете, о чем речь. Под звуки затихающей скрипки, мы направились к тому месту, откуда я была приглашена. Я вся полыхала не только от гнева, но и от стыда. Моя неопытность не дает ему права нарушать правила этикета. Это было просто унизительно, и это могло дорого мне обойтись. Чтобы хоть как-то отвлечься от общества, вмиг ставшего мне неприятным спутника, я неохотно огляделась по сторонам, выискивая в толпе знакомые лица Варвары, Лизы, Ольги или Марии Павловны. На удивление, с этой задачей я справилась довольно быстро. Александр галантно провожал Марию до места, откуда она была приглашена, однако, почти сразу, он поспешил удалиться. Герцогиня смотрела ему вслед еще пару секунд. И только тогда, когда она окончательно убедилась, что он оставил ее, потому что действительно хотел встретить только прибывшего графа Равнина́, а не молоденькую блондинку из рода Литвинов, она, успокоившись, вернулась в свое привычное равнодушное состояние. Спустя пару мгновений я уже была подле герцогини, Мария приветливо кивнула Константину, при этом не обратив на меня вообще никакого внимания, словно цесаревич подошел к ней в гордом одиночестве. Однако сейчас меня гораздо больше беспокоила сумочка герцогини, чем ее внезапные перепады настроения. Я отстранилась от цесаревича, даже не проводив его прощальным взглядом, словно он и не был моим первым партнером на первом в жизни балу, и поспешила к столику, на котором красовался миниатюрный аксессуар Марии Павловны. Прокравшись незамеченной за спину герцогини, я быстро вернула, доверенный мне Лизой артефакт. И теперь просто ждала момента, чтобы передать его обратно девушке. Спустя пару минут к нам подоспели Лиза, а затем и невероятно довольная Варвара, которая предпочла оставить своего партнера подальше от герцогини. Едва девушки поравнялись с нами, Мария моментально приказала: – Варвара, ридикюль, – девушка стояла в замешательстве. Похоже, что танец все же вскружил ей голову, и она позабыла все, что происходило с ней до вальса. Тем временем за спиной Марии возникла Елена. Прошмыгнув мимо нас, как тень герцогини, она покорно заняла свое место и принялась с интересом наблюдать за развитием событий. – Ваша Светлость, я передала ваш ридикюль Лизе, – попыталась возразить девушка. Герцогиня уставилась на Лизу, та в ответ на эту внезапную атаку перевела взгляд на меня. Марии не потребовалось много времени, чтобы проследить куда смотрит девушка. В ту же секунду Елена выхватила у меня злосчастный ридикюль и протянула его герцогине. – Почему моя сумочка в Ваших руках, разве я доверяла ее Вам? – впервые за день я услышала вопрос Марии, адресованный лично мне. Но в этом случае, я бы скорее предпочла оставаться для нее невидимкой. – Нет. Но мне передали ее на время танца, – ответила я, стараясь выглядеть рассудительной. – А разве Вы не выплясывали с Его Высочеством несколько минут назад? Все смотрели на меня с нескрываемым злорадством, и лишь в глазах Варвары читалась жалость, но и она не могла найти в себе силы заступиться за меня. – Да, я танцевала с Его Высочеством. – И оставили мою сумку без присмотра? – продолжала Мария свою искусную пытку. Так я невольно стала участником допроса, в котором меньше всего хотела оказаться в свой первый день во дворце. – Да, я оставила Ваш ридикюль без присмотра. Это целиком и полностью моя вина. Прошу простить меня, Ваша Светлость, – я мгновенно позабыла все хорошее, что случилось сегодня за вечер и теперь все мои мысли были лишь о том, что теперь меня выгонят отсюда к чертям. Мария еще несколько секунд пристально смотрела на мой поникший взор, словно наслаждаясь флюидами страха, которые от меня исходили, но неожиданно ее взгляд смягчился, и мне даже показалось, что она вовсе перестала злиться на меня. –Елена Михайловна, – вдруг обратилась герцогиня к своей близкой помощнице, – мне нужна твоя помощь. В ту же секунду фрейлина без лишних вопросов наклонилась ближе к госпоже, так что щеки у них почти соприкоснулись. Фрейлина принялась безмолвно выслушивать приказания, которые нашептывала ей герцогиня. Лицо ее не выражало ровным счётом ничего, лишь изредка уголок губ дёргался в еле заметной улыбке. Но говорили они так тихо, что услышать их было бы проблематично и в пустой комнате, не говоря уже о шумном зале. Лиза и Варвара стояли чуть поодаль, лишь изредка оглядываясь на нашу разношерстную троицу. И, вероятно, мечтали, о том, чтобы Мария забыла об их проступке с сумочкой. Но герцогиня не была похожа на тех людей, которые быстро забывают и прощают обиды. И это не могло меня не тревожить. Я ведь действительно оплошала сегодня, и теперь мне стоило быть в десятки раз внимательнее к каждому ее взгляду и уж тем более поручению. Тем временем Мария закончила монолог, который Елена выслушала особенно внимательно, после чего лицо герцогини заметно преобразилось. Контур стал мягче, а взгляд устремился в сторону буфетов, откуда удивительно приятно запахло травами и свежим мясом. И вот уже Мария грациозно продвигалась по залу, собирая уважительные поклоны и приветствия, а мы везде следовали за ней. Почти все старались подойти к ней и выразить почтение. Ей отсыпали столько комплиментов, сколько моим ушам в жизни никогда не посчастливилось бы услышать. Она же принимала их с лёгкой иронией, как будто они ничего не значили. И этого я понять не могла. Как женщина может быть столь равнодушной к восхищению?! Мне было бы достаточно одного слова, чтобы почувствовать себя императрицей, а ей, казалось, было мало всех богатств мира, чтобы просто улыбнуться. И все же, меня радовало, что она забыла обо мне, отдавая все свое внимание состоятельным гостям. И, когда я уже совсем расслабилась, продумывая варианты сбежать на пару минут за яствами, так дивно пахнущими со стороны буфета, ко мне вдруг обратилась Елена. – Анна, верно? – Елена вела себя также ровно и непринужденно, как и в обществе Марии Павловны, это внушало необъяснимое доверие. По крайней мере, лицемерной и двуличной она не выглядела. Я кивнула в знак ответа. – Я понимаю, каково тебе сейчас. С Марией часто бывает непросто. С чего это она решила выразить мне свои соболезнования? Я недоверчиво глянула на девушку, но она выглядела весьма искренней. – Благодарю, – не нашла я других слов для ответа. Мы прошли еще несколько метров, неукоснительно следуя за герцогиней, и я уже успела забыть о внезапном порыве доброты Елены, как она неожиданно поинтересовалась: – Если у тебя есть желание, я могу подсказать тебе, как исправить то недоразумение с Марией Павловной. Так вот к чему был тот неожиданный жест солидарности. Я была одновременно озадачена внезапным предложением о помощи, но в то же время боялась, чтобы это не оказалось очередной интригой. Потому я просто промолчала, позволив Елене закончить мысль.