– Бриала, – Фелассан хихикнул и покачал головой, – ты живешь среди дураков, то тут, то там, словом или жестом подчиняя их своей воле. Тебя это не утомляет? Она начала было говорить, но осеклась, наткнувшись на взгляд Фелассана – напряженный, почти что гневный. Глаза эльфа мерцали в тени капюшона. Бриала подумала о кастелянше и капитане дворцовой стражи. Обо всех. Она подумала о владелице замка, капитане дворцовой стражи. О бесчисленных аристократах, которые не замечали ее или снисходительно называли «кроликом». И о том, как Селина нежно проводит тонкими пальцами по ее руке. – Я верю, что делаю нужное и полезное дело, – наконец ответила она. Фелассан кивнул и отвел взгляд: – Да, какое-то время это помогает держаться. Они вошли в трущобы. Теперь эльфов вокруг было гораздо больше, чем людей, и все они поглядывали на Бриалу и Фелассана с настороженной неприязнью. Фелассан в своей немудреной одежке, с капюшоном, прикрывшим лицо, без труда мог бы раствориться в местной толпе. Бриала, в отличие от него, была в чистом, не знавшем заплат наряде и изящных сапожках, при каждом шаге звонко цокавших по мостовой почти не стертыми каблуками. Хоть на ней и не было маски, любой эльф, едва глянув на нее, тотчас понял бы, что она служит знати. Что она предала свой народ. Как часто бывало, в ней вспыхнуло жгучее желание объясниться. Сказать им правду – что у них есть союзник в императорском дворце, что эльфов уже принимают на рынках, предназначенных для знати, и в университете, – и тогда, быть может, они бы… А потом Бриала, как всегда, затаенно вздохнула и продолжала идти, стараясь не обращать внимания на ненавидящие взгляды. – Трудно впечатлить кого-то уменьшением привычного зла, – заметил Фелассан не оборачиваясь. – Послушай, говоришь ему, ты заметил, что сегодня никто не явился к тебе домой и не избил тебя до смерти за то, что вчера ты недостаточно быстро ему поклонился? Не стоит благодарности! – Положение улучшается. – Безусловно. Здесь же я. – Бриала невольно хихикнула, и Фелассан добавил: – И ты делаешь нужное, полезное дело. И в тот день, когда ты признаешь, что они никогда не поймут и не оценят этого или вообще не узнают, сколько ты всего сделала… – Что? – перебила Бриала. – Мне станет легче? – Клянусь грудью Митал, нет! – засмеялся Фелассан. – Правду говоря, в тот день твое сердце окончательно иссохнет и зачахнет, так что лучше постарайся оттянуть его, насколько возможно. О, твой защитник не так давно был здесь. Но уже ушел. Он стоял у таверны – жалкого вида лачуги. Покосившиеся дощатые стены были густо покрыты непристойными рисунками и безграмотными ругательствами. Бриала кивнула и вошла в таверну. Там не было ни души – кроме одинокого эльфа за стойкой, который свирепо уставился на нее. – Закрыто! – рявкнул он. – Прибираемся после вчерашней потасовки. Бриала ответила ему рассеянным кивком и огляделась. Буфетчик стискивал в руке стакан – с такой силой, что костяшки пальцев побелели от напряжения. Ему либо заплатили, либо запугали, чтобы не болтал лишнего. К опилкам, которыми был посыпан пол таверны, примешались темные обломки разбитой мебели, да и сами опилки были по большей части совсем свежие, не успевшие впитать грязь и пролитое пиво. На столе у стойки виднелось смазанное красное пятно. – А выглядит так, словно это случилось лишь пару часов назад. – Нет, вчера ночью! – поспешно возразил эльф. И, поставив стакан, сунул руку под стойку. – Приходило ли тебе когда-нибудь в голову, как сильно должны нагреться ногти, чтобы они расплавились прямо на пальцах? – осведомился Фелассан, небрежно прислонившись к стойке и слегка приспустив свой капюшон. – Я вот в последнее время часто об этом думаю. Буфетчик глянул на татуировки Фелассана и побледнел. И медленно, очень медленно вынул руку из-под стойки. – Спасибо. – Бриала направилась к испачканному столу. Ноздри ее уловили едва различимый, но характерный запах – едкий, кисловатый. Ей доводилось пользоваться для своих дел ядами, и она сразу распознала запах глубинного гриба, одного из ингредиентов удушливой пыли. Бриала глянула на буфетчика, затем на Фелассана: – Пойдем. Фелассан кивнул, и они вышли из таверны. – Ловушка? – Похоже на то. Напавших было несколько, а потом они применили яд. – Яды. – Фелассан скорчил гримасу. – Очаровательно. – Да уж, не столь возвышенно, как расплавлять ногти прямо на пальцах. – Ай, брось! – отмахнулся Фелассан. – Ноготь просто чернеет и отваливается, а палец обычно распухает и лопается задолго до того. – Я это запомню, хагрен. Ты чуешь, куда потащили сэра Мишеля? – Разумеется. – Отлично. Тогда мне нужно будет сначала кое-куда заглянуть. И Бриала повела своего наставника лабиринтом узких улочек и проулков, стараясь не замечать взгляды зловещих типов, которые развлекались игрой в кости или бросанием ножа, и надеясь, что уверенная походка убережет ее от неприятностей, по крайней мере при свете дня. Она проскользнула в ветхое каменное строение без единой пометки над дверью. Внутри оно ничем не отличалось от других нищенских хибар, хотя сейчас тут не было ни души. Бриала нашарила на стене нужный камень, легонько нажала – и ощутила, как беззвучно отошла задвижка. Другой камень в стене, ничем не примечательный для постороннего взгляда, отворился, и за ним обнаружился потайной шкафчик. Лук, который извлекла из тайника Бриала, был изготовлен из красного кедра – добротная вещь, не привлекающая особого внимания. Кинжалы были из сильверита – более приметное оружие, но только когда его обнажишь. Наконечники стрел в колчане были покрыты ядом корня смерти и запечатаны, чтобы сохранить яд свежим до тех пор, пока ей не понадобится пустить стрелы в ход. – У тебя есть тайники во всех частях города? – ухмыльнулся Фелассан. – Ты хорошо меня обучил. – Бриала закрыла шкафчик, восстановила прежний вид тайника и вышла наружу. – Пойдем. Фелассан шел первым, и вскоре они оказались в одном из самых старых районов Вал Руайо. Здесь, в грязи и тесноте, когда-то начали расселять эльфов, создав подобие ферелденского эльфинажа. На кривых узких улочках никогда не бывало людей, а эльфам, жившим здесь, вряд ли когда-нибудь выпал бы случай увидеть рынок для знати. Когда они дошли до громадного дерева на рыночной площади, Фелассан остановился. Венадаль был украшен ленточками, и в грязи, окружавшей его, торчали палки, к которым были привязаны клочки яркой ткани – подношения Древу. – Древо Народа, – проговорила Бриала. – Твоего народа. – И твоего тоже, – указала она и добавила, когда Фелассан отвел взгляд: – Хотя ты так не считаешь. – Это красивое дерево. Вот пускай и остается просто красивым деревом. Бриала хотела ответить, но тут из-за угла донеслась тяжелая поступь ног, обутых в сапоги, и характерный звон доспехов. Не сговариваясь, оба эльфа отступили в тень и затаились. Герба на солдатах не было, зато у них были длинные мечи и кольчуги из красной стали. – Дороговато для простых головорезов, – прошептал Фелассан, когда солдаты гуськом вошли в склад, торчавший на краю площади. – И служат они не твоей императрице. – Верно. Она бы послала либо своих стражников в полных доспехах, либо наемных убийц в обычной одежде. Это люди Гаспара. – Что ж, это хорошая новость. – Фелассан кивнул. – Ты уверен, что не шутишь? – Бриала оглянулась на него. – Да’лен, – Фелассан выразительно закатил глаза, – разве станут посылать целый отряд, чтобы унести труп? – Понятно. – Бриала выпрямилась. Простое платье служанки не стесняло движений, однако сражаться в нем она не планировала. – В следующий раз нужно будет оставить в тайниках еще и доспехи. – Во всех тайниках? А если ты раздобреешь? Каково будет заменить столько брони? Бриала сделала глубокий вдох: – Поохотимся? – Приступим. Не замедляя шага, Фелассан выудил из складок плаща неприметную палочку. Вдруг она стала расти, извиваясь, как живая, и превратилась в магический посох; вкруг навершия забурлил изумрудный свет. Бок о бок эльфы вбежали в здание склада. Даже по здешним меркам он был убог. Груды старых ящиков гнили на земляном полу, составленные такими высокими штабелями, что склад превращался в лабиринт – хотя содержимое их давным-давно испортилось и было благополучно предано забвению. Пятна засохшей крови на полу и следы рубки на боках ящиков сказали Бриале, что склад служил местом встреч контрабандистов и могильником убийц; стылый воздух был насквозь пропитан вонью немытых тел и дешевой дури. Из недр склада донеслись лязг оружия и крики боли. Бриала глянула на лабиринт, образованный штабелями ящиков, и принялась карабкаться вверх по импровизированной стене. Прогнившая древесина крошилась в пальцах, весь штабель опасно шатался под ее весом, но вскоре она забралась достаточно высоко, чтобы разглядеть оттуда все помещение склада. – Знаю, ты жаждешь вернуться к своим корням, – бросил ей Фелассан, углубляясь в лабиринт, – но только эльфы по деревьям не лазают. Ты опять перепутала нас с белками. – Осел! Глянув вниз, Бриала увидела, что сэр Мишель, без доспехов, стоит над телом барда Мельсендре с кинжалом в одной руке и длинным мечом, отобранным у кого-то, – в другой. Один солдат был убит, но сэр Мишель не в состоянии был перекрыть вход в закуток, где его держали, и оказался в окружении. По меньшей мере шесть солдат еще держались на ногах, а Мишель был ранен в бок. – Налево, потом направо! Следуя ее указаниям, Фелассан пробирался через лабиринт к сэру Мишелю, а Бриала подняла лук, выбрала жертву, прицелилась, выдохнула и пустила первую стрелу.