Стрелять из лука всегда было приятно. Трудно сказать, был ли то всплеск ярости, неподдельной или надуманной, либо же восторг оттого, что она от природы хороша в том, что кажется сложным даже Селине. На краткий миг Бриала почти устремилась вслед за стрелой – та без труда прорезала вязкий воздух и легко вошла в горло солдата слева от сэра Мишеля. Она уже целилась вновь, когда солдат упал замертво и на лице Мишеля отразилось потрясение. Впрочем, как ни удивила его нежданная помощь ниоткуда, он все же оставался лучшим из живущих бойцов-шевалье. Не колеблясь ни секунды, он шагнул на место упавшего солдата, и теперь его спину прикрывал штабель ящиков. Пока Мишель отражал пару высоких выпадов, Бриала зорко оглядела его противников. Один повернулся, пытаясь высмотреть ее. Бриала спустила тетиву, и стрела, прицельно войдя между сочленений брони, пробила ему легкое. Оставшиеся солдаты обернулись и наконец увидели ее. Эльфийка одарила ухмылкой самого рослого из них, поднимая лук для нового выстрела. Здоровяк отшатнулся в поисках укрытия, и тогда сэр Мишель нанес ему удар в колено, а потом вонзил кинжал в горло. – Как, подонки, вы смеете повернуться спиной к орлесианскому шевалье? – взревел он, пинком швырнув убитого на пол. Солдаты невольно попятились. – Деритесь лицом к лицу и умрите с честью, хоть вы этого и не достойны! – Или вовсе без чести, – сказал Фелассан, появляясь из-за угла. Он вскинул посох – и к уцелевшим солдатам метнулось, змеясь, щупальце голубого света. Воздух зашипел, затем треснул морозным взрывом – и солдат мгновенно сковало панцирем сверкающего льда. Один так и застыл с разинутым в крике ртом. Фелассан указал посохом на стену ящиков, и прогнившую древесину пробил насквозь заряд зеленого огня. Весь огромный штабель содрогнулся, заколыхался – и рухнул всей тяжестью прямо на закованных в лед солдат. Звук был такой, словно изо всей силы ударили молотом по полке, заставленной фарфором. – Я могла бы их просто перестрелять, – заметила Бриала. Куски красной промороженной плоти катились и подпрыгивали вокруг внушительной груды обломков. – Да, возможно, – согласился Фелассан, сноровисто вращая посохом. Мишель, тяжело дыша, смятенно поднял взгляд на Бриалу: – Похоже, я у вас обоих в долгу. – Это можно будет обсудить, когда ты благополучно вернешься во дворец, – сказала Бриала, осторожно спускаясь со штабеля ящиков. Юбку она уже порвала, но с этим ничего не поделаешь. – Мисс Бриа? – Узнав ее голос, Мишель ошеломленно моргнул. – Горничная ее величества? – Что? Да нет же. Это было бы безумием. – Фелассан взмахнул рукой; посох его задрожал и стал уменьшаться, пока не превратился снова в самую обычную палочку. – Сэр Мишель, – окликнула Бриала, – нам нужно вывести тебя отсюда. Ты можешь идти? – Конечно. Мишель повернулся к одному из мертвецов, валявшихся на полу, и выдернул из его глазницы маленький кинжал. Затем он перешел к трупу Мельсендре. Быстро, с явной сноровкой Мишель обшарил карманы женщины-барда и выпрямился: – Уходим. Втроем они двинулись к выходу из склада. Фелассан и Мишель – долийский маг и орлесианский шевалье – испытующе разглядывали друг друга. Бриала старательно отводила взгляд. – Почему тебя схватили? – спросила она, когда все трое вышли на улицу. Если кто из местных и слышал звуки потасовки, доносившиеся из здания склада, он явно предпочел не поднимать шума. Эльфы, расположившиеся на площади вкруг венадаля, занимались своими торговыми делами и не удостоили Бриалу и ее спутников ни единым взглядом. – Мельсендре сказала, что Гаспар попросил ее сделать так, чтобы я сегодня не смог сопровождать императрицу, и… – Мишель оглянулся на склад, – к сожалению, она преуспела. – Как? – Бриала двинулась на Мишеля так решительно, что он невольно отступил на шаг. – Как она заманила тебя сюда? – Это дело чести… – Заткнись! – Мишель вздрогнул от неожиданности, и Бриала вперила в него жесткий взгляд. – Тебя одурманили не во дворце, а в таверне. Ты не пренебрег бы своими обязанностями из-за пустяка, так что Мельсендре либо угрожала тебе, либо придумала, чем выманить тебя из дворца. На теле у нее ты ничего не нашел, – стало быть, она ничего у тебя не украла. Поддельная записка от друга? Или родственника? – Мишель дрогнул, хотя сам, наверное, даже не заметил бы, как едва уловимо дернулся уголок его глаза. – Только вряд ли друг защитника императрицы стал бы посещать трущобную таверну… а все твои родственники давно уже умерли. И опять у него дернулся уголок глаза. Родственники – вот он, ключ к разгадке! – Не твое это дело, остроухая! – отрезал Мишель, крепко стиснув украденный кинжал, однако не спеша пустить его в ход. – Если бы наша госпожа захотела что-то узнать, она не стала бы посылать с расспросами горничную. – Разумеется, нет, глупец. Она послала бы свою шпионку. – Бриала оглянулась на Фелассана. – Остроухую. Фелассан подавил зевок: – Я обиделся, а ты? – Нисколько. Видишь ли, он ни разу прежде не называл меня так – ни когда раздавал приказы слугам, ни даже в спешке. – Бриала улыбнулась. – А значит, он что-то скрывает и пытается сбить меня со следа. Что же это, Мишель? Позорное пятно в истории вашего рода? Нет. Срочные новости не увели бы тебя из дворца… А! – Она кивнула, вполне довольная собой, и Мишель, видя ее довольство, побледнел. – Поддельное дворянство, фальшивый титул. Должно быть, граф Бревин разглядел в тебе нечто из ряда вон выходящее. – И это явно не умение скрывать свои чувства, – заметил Фелассан. – Привыкнув носить маску, забываешь следить за тем, чтобы лицо тебя не выдало. – И, полагаю я, шевалье принимают к себе только аристократов? – осведомился Фелассан. – Ты верно полагаешь. Более того, подделка титула карается смертной казнью. – Бриала мельком глянула на руки Мишеля. – Простолюдин? Нет, дело не только в этом. Слишком уж он выделил голосом «остроухая». Мать-эльфийка? – Молчи! – едва слышно выдохнул Мишель. И шевельнул рукой, изготовив кинжал к удару. Бриала распознала это движение, поскольку много лет упражнялась владеть ножами. – Оставь кинжал в покое, сэр Мишель. Вряд ли тебе удастся прикончить нас обоих при свете дня, да так, чтобы никто этого не заметил, и позволь заверить тебя… – она жестко усмехнулась, – Селина непременно заметит мое исчезновение и будет крайне дотошна, расследуя его. Мишель опустил кинжал. Рука его дрожала. – Ты еще хуже, чем тот бард, – пробормотал он. – Бард, не убей ты ее, обрекла бы тебя на позор и казнь. Ты и вправду думаешь, что я стану помогать воплощению этого замысла? – Бриала ткнула в него пальцем. – Гаспар угрожает нашей императрице. Я не допущу, чтобы в такой нелегкий час она осталась без защитника. Мельсендре успела сообщить Гаспару о твоем прошлом? – Нет. – Мишель заметно обмяк и покачал головой. – Она хотела, чтобы сперва я подтвердил эти сведения. – Отлично. Стало быть, после ее смерти нам ничто не грозит. И если Гаспар вновь предпримет нечто подобное – немедля сообщи мне. Мишель недоверчиво посмотрел на нее, затем перевел взгляд на Фелассана. – На твоем месте я бы так и сделал, – посоветовал тот. – В одиночку ты не больно-то справился. – И ты сохранишь все в тайне? – натянуто спросил Мишель. Он был похож на приговоренного к смерти. – Даже от Селины? – При одном условии. – Бриала подняла палец. – Когда-нибудь я попрошу тебя о чем-то взамен. И ты выполнишь мою просьбу, в чем бы она ни заключалась, если хочешь сохранить свою тайну. – Одна услуга, – процедил Мишель. – И ты хочешь, чтобы я в это поверил? – Да, только одна услуга, – бесстрастно ответила Бриала. Она не могла уподобиться сэру Мишелю и выставить напоказ свои чувства. Тот, кто оказался в отчаянном положении, чья честь и жизнь поставлены под угрозу, прежде всего нуждается в доводах разума. – Попроси я больше, и ты решил бы, что проще будет меня убить. Я видела Мельсендре там, на складе. Она была мертва еще до прихода солдат. Лицо Мишеля исказилось, и Бриала понизила голос: – Даю тебе свое слово – слово остроухой, – что, когда ты выполнишь свою часть сделки, твоя тайна останется тайной навсегда. Она нигде не будет записана, не будет нашептана доверенному лицу. Даже Селине. Одна услуга, быть может, нелегкая, но не более того. Мишель колебался, и Бриала читала на его лице мысли, одна за другой мелькавшие у него в голове. Прежде всего – оскорбленная гордость, а затем один за другим – вопросы. Может ли он доверять ей? Стоит ли убить ее сейчас и тем обеспечить сохранность своей тайны? Или лучше согласиться сейчас и расправиться с ней позднее? Наконец губы Мишеля скривила невеселая усмешка. – Если Гаспар подошлет ко мне другого барда, – проговорил он вслух, – мне может понадобиться твоя помощь. Договорились. – Прекрасно. Бриала могла бы сказать, что ей можно доверять и что он не пожалеет о своем решении. Однако Мишель, несмотря на низкое происхождение, слишком долго носил маску аристократа, чтобы сейчас поверить таким словам. Потому она смолчала и обратилась к Фелассану: – Было бы разумно позаботиться, чтобы на складе не осталось никаких улик. – Заверяю тебя, да’лен, – кивнул Фелассан, – что не только улик – и самого склада не останется. Было, как всегда, приятно повидаться с тобой. И он, весело насвистывая, направился назад к складу. После неловкого молчания Мишель сделал знак Бриале: – Пойдем? Когда они покидали эльфийские трущобы, позади них уже занимался пламенем заброшенный склад.