— Как Вам будет угодно, — буравя её взглядом, ответил страж и удалился к своей лошади, оставляя девушек наедине. Рена украдкой проводила его взглядом и, покачав головой, продолжила разговор: — В жизни не встречала большего упрямца! — Его упрямство можно сравнить лишь с твоим, — взяв под руку девушку, улыбнулась Вивианна. — Я? Упряма? — Рена изобразила недоумение. — Будь я действительно упряма давно бы вышла замуж за первого попавшегося вельможу и помахала бы этому несносному глупцу на прощание. — Признаться, я, как и весь двор, недоумеваю по поводу того, что между вами происходит. Могу сказать лишь одно: ты сделала моего стража излишне раздражительным, — пожаловалась принцесса. — Это твой страж свёл меня с ума, — Рена понизила голос, чтобы её нахальное обращение к королевской особе не было услышано. — К слову, между нами ничего и не происходит. Он заботится о тебе и не обращает внимания на меня, не забывая с завидным упорством помогать моим, только начавшим появляться, кавалерам растворяться в воздухе. — По-моему его интерес очевиден, — Виви пожала плечами. — Но ты представительница знатного рода, а его происхождение крайне загадочно. — Он королевский придворный маг и личный страж её Высочества, отмеченный за доблесть на битвах у Разлома, неужели в его голову могла прийти мысль о том, что мы неровня? — Недоумевала Рена. — Я знаю лишь, что Элиас чудесный человек, сердце которого неизменно что-то гложет. — А что насчёт тебя? — Рена остановилась и заглянула Виви в глаза. — Что гложет тебя? Вивианне не нравились такие вопросы. Несмотря на то, что Рена за такой короткий срок успела стать её близкой подругой, ей всё ещё тяжело было кому бы то ни было открывать свои искренние чувства. — Я в порядке, — только и ответила она. — Человек, которого ты любила скоро женится. Разве ты можешь быть в порядке? — Голос Рены источал сочувствие. — Я знаю, что ты не хочешь говорить об этом, и даже имени его произносить не хочешь. Но это не значит, что так поступать правильно. Иногда даже венценосным особам нужно облегчить своё сердце. Принцессе вдруг показалось, что солнечный свет слегка померк, и птицы стали петь тише. — Глупо задавать вопросы, на которые ответ известен. — Вивианна заметила, пробегающего в нескольких метрах от тропинки, зайца, который взбудоражил всю её охрану. — Мне больно. Мне всё ещё больно. — Больно от того, что он женится на другой или от того, что не сказал тебе об этом, как только узнал? Вивианне отчаянно хотелось закончить этот разговор. Она наклонилась за лежащим на пути прутиком и продолжила путь, что-то рассеянно чертя на земле. — Я не говорила тебе. Никому не говорила. Но он приходил ко мне, когда я только вернулась из тьмы. Он приходил и сказал, что у него был выбор, и он выбрал не меня, — каждое слово давалось ей непросто. После минутного молчания Рена наконец ответила: — Я скажу тебе одну вещь и буду смиренно надеяться на то, что ты не сошлёшь меня за это на каменоломни, — фрейлина прикусила губу, будто решаясь произнести вслух то, о чём она давно думала. — Тебе больно не от того, что ты любила его и была предана. Тебе больно, потому что твою женскую гордость изрядно потрепали. — Вивианна остановилась, желая услышать продолжение её мыслей. — Я не эксперт в романтических связях, но если бы сегодня мне сказали о том, что Элиас помолвлен с другой, я в последнюю очередь думала бы о том, как я об этом узнала и был ли у него выбор. Я бы сходила с ума от одной мысли о том, что к нему вместо моих рук будут прикасаться руки другой женщины. Я постоянно думала бы о том, что он будет засыпать в её постели и просыпаться с ней же, что он будет целовать её. Я бы не смогла думать о том, что он больше никогда не прикоснётся ко мне… — Довольно, — Виви почувствовала как её голова слегка закружилась. — Я не могу больше слышать об этом. Ты не знаешь, что происходит у меня внутри, и ты не смеешь судить о моих чувствах или об их отсутствии. Я много сил потратила на то, чтобы вычеркнуть его из своей памяти. Тем более я уже давно обещана другому мужчине, — Вивианна всеми силами старалась не представлять, написанные Реной, картины. Принять его помолвку — это одно, но смириться с ней — это совсем другое. — Мне жаль, если я потревожила твои раны, — в глазах Рены читалось сожаление. — Я совсем этого не хотела. Всё, что я тебе наговорила, было лишь с одной целью: показать тебе другое видение той же ситуации. А вдруг он не был твоей любовью? Вдруг он оказался лишь в нужное время и в нужном месте, когда ты так нуждалась в заботе? Вдруг тебе ещё только предстоит по-настоящему полюбить? — Не на моего ли будущего мужа ты намекаешь? — Немного расслабившись, уточнила Виви. Рена хитро улыбнулась. — А почему бы и нет? Он молод и красив. Его манеры безупречны, и как мне подсказывает чутьё, благородство для него не только красивое слово. — Он одурманил твой разум и для этого ему не понадобилось даже встречи с тобой, — Вивианна легонько коснулась её лба, проверяя на наличие жара. — У него были все козыри на руках. Он мог бы заставить тебя воплотить самые низменные желания. Но этого не произошло. Он сделал тебе предложение! Разве это не благородный поступок? — Принуждать женщину к замужеству, пользуясь выгодным для подобной сделки временем? Нет, я не считаю это благородным поступком, — Вивианна бросила надоевшую палку, за которой тут же метнулся, исследовавший кусты Рут. — Он хотел мой трон, но просчитался. Вот и вся история. Рена блаженно закрыла глаза, подставляя прекрасное лицо, ласковым лучам. — Ой, ли, Ваше Высочество. — И что бы это значило? — Нахмурилась принцесса. — Если бы он хотел твой трон, то непременно оговорил бы эту часть в сделке. Пусть он и иностранец, но не дурак. — И чего же тогда он желает? Не ответите, с высоты Вашего огромнейшего жизненного опыта, госпожа Рена? — Если Вы так просите, — Рена вновь улыбнулась. — Он хочет Вас, Ваше Высочество. Вивианна поперхнулась. Она ещё не до конца успела осознать дерзость фрейлины, когда счастливый Рут принялся запихивать принесённую палку ей в руки. — Ты мой золотой, — Виви растерянно потрепала его за ухом. — Единственный понимающий меня друг, — принцесса не могла не проследить за реакцией фрейлины, на брошенную колкость. Она всё так же спокойно и расслабленно продолжала принимать солнечные ванны. — То, о чём ты болтаешь, как минимум неприлично! — Решила высказать своё недовольство принцесса. Рена лениво приоткрыла один глаз и едва улыбнувшись парировала: — Заметьте, именно Вы в первую очередь подумали о разного рода неприличиях, — на последнем слове она сделала акцент. — Я же имела ввиду совсем иное. К примеру, он желает видеть Вас в качестве супруги, потому что Вы интереснейшая женщина. Воспитанная, одарённая, смелая и, как оказалось, не лишённая нотки игривости, — она наклонилась к самому уху девушки, — это я о неприличных мыслях. — Хочешь заставить меня покраснеть? — Равнодушно осведомилась девушка, внутри сгорая от стыда. — Ну что Вы? — Рена вновь улыбнулась. — С моей стороны — это было бы более чем некрасиво. Вивианна ещё поиграла бы в словестные баталии с подругой, но у неё созрел куда более удачный план. Она сделала несколько быстрых шагов, заметно опередив, ничего не понявшую, фрейлину и с самой милой улыбкой из всех, без предупреждения, бросила ей в руки палку. Ничего не подозревающая девушка тут же поймала её. — Странная игра, — глядя на испачканную руку, заявила она. Мчащегося на всех парах Рута она заметила не сразу. Пёс с радостным лаем понёсся к фрейлине, решив что она собирается с ним поиграть, и с утробным урчанием повалил её в сочную траву, попутно облизывая и её и палку, всё ещё зажатую в руках. — Фу! Рут! А ну брысь! — Рычала Рена, пытаясь отбиться от чёрного монстра, но пёс был непреклонен, продолжая показывать своё радушное отношение. Вивианна неспешно подошла к месту баталии и самой милой улыбкой осведомилась: — Ты там не краснеешь? Взгляд Рены Альт мог бы убивать, но вместо криков, она ловко протянула свою стопу, огибая щиколотку принцессы и молниеносно подсекла, заставляя королевскую особу растянуться рядом с ней и псом на траве. Радости Рута просто не могло быть предела! Он прыгал и вилял хвостом, облизывая щёки то одной девушке, то другой. Заливистый девический смех и громкий лай разносился по всему Древнему лесу, но кого это волновало? Разве в этот самый момент были люди счастливее этих двух девушек? Однако, на свете нашлось несколько людей, которые не разделяли их веселья. Серьёзные Элиас и Тэрон бережно подняли их с травы. — Вы же благородные дамы, — всё ещё держа Рену за локоть, с укором произнёс Элиас. — Королевам негоже валяться в траве, — добавил Тэрон. — Как же хорошо, что я больше не королева! — Вивианна оправила платье и, не увидев заметных повреждений, вновь приободрилась. — Я принцесса. Хочу валяться в траве и буду! — Как маленькие, — бурчал Элиас, провожая их к лошадям. — Куда уж нам до вас, — в тон ему ответила Рена. — Это же очень по-детски смеяться, если весело! — Рена, не сейчас, — оглядываясь на стражей, предупредил Элиас. Вся радость в мгновение ока сошла с лица девушки. Она запрыгнула на лошадь и, глядя на стража сверху вниз, произнесла: — Ты должен знать: я не стану ждать вечность. Глава 3 — Нужна только она Если ты просыпаешься, проводя рукой по лбу, и говоришь: "Как хорошо, что это всего лишь сон!", и снова засыпаешь, значит, твой сон не был кошмаром. После настоящего кошмара ты сидишь на постели, глубоко дышишь, но сон, вылетев из головы, словно привидение, занимает всю комнату, привидений становится все больше, они прячутся за мебелью и занавесками и наблюдают за тобой. После такого кошмара заснуть невозможно. Рю Мураками. Дети из камеры хранения Весь остаток дня Вивианна скрупулезно совершенствовала сеть, созданную Донатом, для поимки сбежавшего от тёмных мага. Она, нить за нитью, вплетала в неё водную магию, не оставляя даже малейшей вероятности для того, чтобы маг вновь смог ускользнуть. Обессиленная, но удовлетворённая своей работой, она пришла в собственные покои ближе к полуночи. На прикроватном столике, притаившись за вазой с белоснежными тюльпанами, лежало письмо. Виви знала, что вероятнее всего оно от деда, который уже несколько недель контролировал работу посольств Ликардии в четырёх королевствах, но крошечный огонёк надежды всё ещё тихо тлел у неё в груди. Разум упрямо твердил ей о том, что Леану Артуму больше нечего ей сказать, что всё давно закончилось, так и не успев начаться, но глупое, совершенно не умеющее учиться на собственных ошибках, сердце, с каждой секундой промедления набирало всё больший и больший темп. Виви медленно подошла к столику и взяла письмо. На нем синими чернилами был отпечатан герб Ликардии — сапфир. Сомнений не оставалось: письмо было написано господином Пантиалом. Она одновременно почувствовала и облегчение и разочарование. С одной стороны у её сердца больше не было повода для тревог, ведь всё осталось в прошлом, а с другой…Это значило, что её тоска по нему не взаимна. Разозлившись на себя, за проявленную слабость, девушка присела на стул у окна и принялась за чтение. "Моя дорогая Вивианна, я не могу передать, как сильно хотел бы тебя увидеть, но дела Ликардии отнимают всё наше время. Судя по тому, что происходит, Донат решил за короткое время вернуть то, что по праву принадлежит Ликардии, но было отобрано за время его отсутствия. Мы с Азорандой прибываем в уверенности, что в его сутках как минимум двадцать шесть часов, потому что он успевает невероятно много. Каждые несколько часов к нам приходит письмо с новыми распоряжениями. За один день мы можем побывать в четырёх королевствах! Но, видят духи, неутомимость короля и наша нескончаемая работа приносит плоды, ведь прогресс очевиден. Однако даже изнуряющие и отнимающие почти всё моё внимание переговоры не могут отвлечь от мыслей о тебе, моя дорогая девочка. Я благодарю духов за то, что они позволили тебе снять с плеч столь тяжкое бремя, каким для тебя являлся престол. Уверен, пройдёт совсем немного времени, и ты вновь расцветёшь как первые весенние колокольчики. Я вновь должен упомянуть, изрядно потрепавшую твои нервы, персону, а именно Инара Навиала. Я, как и прежде, вновь попрошу тебя незамедлительно сообщить мне, как только он окажется на твоём пороге. Сделка, заключённая между вами, всё ещё не даёт мне спокойно спать, впрочем, как и мотивы этого чужестранца.