Глаша с визгом отскакивает, замахиваясь своим молотом. Аркаша: Чтой-то вы, Глафира Родионовна, в ночь-полночь вздумали кухарничать? Глаша: Ох, напугалась как! Боязно в комнате сидеть. Когда дело делаешь, меньше страх берёт. Аркаша: А коли сюда злодей зайдёт, да станет в вас из револьвера палить? Глаша: Я его тогда вот этим. (Показывает молот.) А что ж вы-то не почиваете? Аркаша (горько): Страдаю-с. Ранили вы меня изменнической стрелой в самое сердце. Эх, Глафира Родионовна! На кого променяли-с? На идолище поганое, на язычника! А это грех-с, перед отечеством и Господом Богом! За это вас черти на том свете на сковороду посадят! Голым профилем-с! Глаша: Довольно совестно вам, Аркадий Фомич, про мой профиль такое выражать! Не ваша забота. И руку пустите, больно! Аркаша: Не моя забота? Эх вы, Евины дочки. Глядите, после не пожалейте. Это я сегодня никто, лакей-с, а завтра, может быть, стану всё. Захочете ко мне подсластиться, а я на вас и не гляну-с. Не пара вы мне будете. Глаша: Что это вы так загордились-то? С каких барышей? Аркаша: Об том вам знать незачем-с. А только упускаете вы, Глафира Родионовна, своё счастье. (Наступает на неё.) Говорите правду, как на святой исповеди: тискались с косорылым? Глаша: У самого у вас рыло накось! И дух изо рта! А Масаил Иваныч мужчина чистенький, гладкий! Аркаша: Вот ты как? Гулящая! Истреблю! Отбирает у неё молот, замахивается. Глаша пронзительно визжит. Из-за кулис выскакивает Маса, воинственно шипя и выставив вперёд руки. Аркаша отбегает. Глаша прячется Масе за спину. Аркаша (размахивая молотом): Не моги драться! Нет такого закона, чтоб басурманы русского человека ногами по харе мордовали! Маса: Давать вопрос. Аркаша: Вопрос можно, только руки прибери. И коленками не приседай. Маса: Арукася и докутор Диксон друзья? Аркаша: Чево? Какой они нам друг! Они сами по себе, мы сами по себе. Глаша (всхлипывая): Брешет он! Чуть не каждый вечер к англичанину ходил. Сколько раз мне хвастался! Масаил Иваныч, он меня за плечо! Больно! (Плачет.) Маса (наступая на Аркашу): Дрозьки — это радз. Докутор друг — это два. Дедукция. Давай-давай. Вести господин. Дерать допрос. Глаша: Так его, Масаил Иваныч! Он дрожки сломал, и с доктором-покойником всё шушукался, и ещё вокруг барышни всё крутился, шпионничал! Он убивец, больше некому! И меня истребить грозился! Чуть жизни не лишил! Громко плачет. Маса, достаёт свой свиток, отрывает клочок, вытирает ей слёзы. Жалостно цокает. Аркаша, воспользовавшись этим, сбивает молотом со стола лампу. Звон стекла. Свет на сцене гаснет. Топот ног. Крик Масы: Томарэ! Крик Глаши: Масушка! Не пущу! Убьёт он тебя! Голос Масы: Грася-сан, догонять, догонять! А, тикусё! 5. Разбитое сердце Занавес слева закрылся, открылся справа. Там лаборатория: стол с колбами и ретортами, на столе лежит чёрный кролик. Ян в фартуке склонился над кроликом. Рядом Инга, она держит в руках веер. Инга: Как я рада! Не расстраивайся из-за кролика. Мы купим тебе тысячу других. Мы построим настоящую лабораторию, у тебя будут квалифицированные ассистенты. Ты непременно своего добьёшься. И мы с тобой будем очень, очень счастливы. Кладёт ему руку на плечо. Ян (раздражённо дёрнув плечом): Подыхает! Мышцы одеревенели! Что я делаю не так? Что? Инга (трогает его за воротник): Несвежий… А у меня ты будешь окружён заботой, у тебя всегда будут чистые, накрахмаленные рубашки. По вечерам мы будем пить чай, и ты будешь рассказывать мне о своей работе. Ты увидишь, какое это счастье — семья. Ян (оглядывается на неё): Лаборатория, животные, ассистенты — да-да. Слушай, этот веер, говорят, стоит миллион. Ты теперь богата. Купи его у меня, а? За полцены уступлю, мне хватит. Инга: Купи? Купи?! Ян: Ну да. А что такого? Я, конечно, могу продать его кому-нибудь из этих, из коллекционеров, но это время, хлопоты. Работать нужно. Ты ведь желаешь мне добра, ты моя кузина. Дай хоть двести тысяч. Даже сто. Мне хватит. У меня будет лаборатория, а ты восстановишь дядину коллекцию, вернёшь в неё самый ценный экспонат. Инга: Да я и так куплю тебе лабораторию! Мы устроим её прямо здесь, в Эрмитаже, хочешь? Ян: Хм… Понимаешь… Вообще-то настоящему учёному не следует жениться. Пойдут пелёнки, няньки. Чаепития, и жена всё расспрашивает, и нужно ей объяснять… Давай лучше ты купишь у меня веер. Пятьдесят тысяч, и он твой. Инга резко отворачивается и стоит так, спиной, некоторое время. Потом вновь оборачивается к нему. Инга: Я не нужна тебе… Хотела подарить тебе свою жизнь, а ты в этом подарке не нуждаешься… Что ж, пусть так. Будь по-твоему. Ян: Ты только не обижайся, ладно? Ну какой из меня муж, сама посуди. Инга: Я не буду обижаться. Ян (встревоженно): А веер купишь? Инга: Куплю. Ян: За пятьдесят тысяч? Инга: Почему за пятьдесят? Ты говорил миллион — значит, миллион. Нынче же отдам распоряжение в банк. У тебя будет всё, что ты хочешь… Ян хочет обнять её, вместо этого начинает жать руку, соображает, что она в резиновой перчатке, стягивает её зубами. Рукопожатие. Ян: Всё, уговор. Веер твой. А миллион мой. Ты не передумаешь? Инга: Уговор… Ян: Ура! Сделка века совершилась! (Склоняется над кроликом, напевая из «Оды к радости».) «Freude, schöner Götterfunken, Tochter aus Elysium…» Инга печально за ним наблюдает. Оба повёрнуты спиной или вполоборота к залу. В это время из-за кулисы появляется Аркаша с молотом в руке. Ступая на цыпочках, проникает в лабораторию и закрывает за собой занавес. 6. Удар ногой Перед занавесом. Маса толкает кресло с Фандориным, держит над ним зонт. Рядом семенит Фаддей. Маса (возбуждённо): …Нигэтэ симаимасита! Утагаи-мо наку, Арукася га короситан дэс! Фандорин: Аркаша? Маса: Хай! Фандорин (Фаддею): Вы уверены, что это был он? Фаддей: А кто ж. Глаза ещё, слава Богу, видют. Он через двор к хлигелю прошмыгнул, я признал. Фандорин: Ну что ж, дело близится к финалу. Останавливаются перед той частью занавеса, за которой лаборатория.