- Древняя у тебя профессия, - задумчиво произнес Валентин, ковыряя ногтем нарост желтого известняка на стене. - А когда-то вас звали падальщиками. - Враги людей нас так звали, - резко ответила Десятая и подозрительно покосилась на грандира. - А ты откуда о падальщиках знаешь? - Давай к делу, - перебил ее гном. - Хочешь сказать, ты знаешь дорогу из Неправильного Леса в Синеусую Пустошь? Даже психи-экстремалы по снежным вершинам Асырка не бродят. А мы не психи. Напрямую пройти никак не получится. Даже Корпус над горами не летает. А если их обходить, то это не меньше месяца. И с проводником шансы выжить в Неправильном Лесу целый месяц маловаты. - Не обязательно идти напролом, - фыркнула Десятая. - Есть одна тропка. Наша, искательская, через Ущелье Сов. За пару дней можем не успеть, я год на поверхности не была, а в Неправильном Лесу все меняется очень быстро. Но обещаю, что максимум через неделю вы будете в Корсионе. - Хорошо, - хлопнул в ладони Валентин. Звук получился громкий, и от неожиданности все вздрогнули. - Но если протока окажется правой и выведет нас в Синеусую Пустошь, то мы можем смело бросить тебя в речку, так? Очевидно, это была шутка, потому что сначала сам грандир, потом Тупэ, а за ним и Десятая заулыбались. Но Каю шутка не понравилась, и он хмуро взглянул на Валентина, который, оказывается, смотрел на него. Грандир глаз не отвел и, все еще улыбаясь, добавил. - Мы возьмем тебя с собой, Десятая, но с условиями. Во-первых, никто не будет тебя тащить, если ты устанешь ползти. А во-вторых, ты должна поклясться, что не станешь мстить нашему другу Тупэрону. Он хоть и горец, но лично тебе ноги не отрезал. Никто не забирает у тебя право мести, но это будет в другое время и не здесь. Кай вспыхнул, так как ему стало стыдно, что не он первый об этом вспомнил. Замечание было важное. В яме горцев Десятая потеряла не только часть себя, но и брата, и Кай даже не мог представить, что бы чувствовал на ее месте. Наверняка ему захотелось бы убить всех, напоминающих горцев хоть чем-то. Но Десятая отреагировала спокойно. - Я знала, что вы спросите об этом, - сказала она и кивнула на Тупэ. - Думаю, я неприятна ему так же, как и он мне. Будем держаться друг от друга подальше, и проблем ни у кого не будет. В тот раз они так и не поспали. Первым огни заметил Тупэ, который вышел из грота отлить в речку. Через пару секунд он с круглыми глазами ворвался обратно и, завязывая на ходу штаны, принялся пинать Кая, который устроился у входа и был первым, кто проснулся. - Скорочи здесь! - выдохнул Тупэ и зашипел на Валентина, который спросонья потянулся к фонарю. - Никакого света. То ли нас выследили, то ли по своим делам их сюда занесло. Но идут к нам. Прямо сюда. В грот. Мы пропали. - Ты уверен, что это горцы? - спросил Кай, но Тупэ лишь отмахнулся. - Да какая разница! Хоть бы и Корпус, нам от этого не легче. Но, думаю, это наши. Дети Неба с ракушечными лампами не ходят. Кай осторожно высунул голову, но тут же пригнулся, жалея, что знал мало ругательств. Весь тоннель, который хорошо просматривался из грота, был усыпан светящимися точками. Они двигались к речке, которая грохотала в отдалении, но по тому, как точки мельтешили, было понятно, что носители света осматривают по пути пещеры. Шансов, что их грот не заметят, было мало. - Это меня ищут, - в один голос прошептали Десятая с Валентином. - Мы тоже сбежали, - "успокоил" их Тупэ. - Может, это наш Тиль объединился со Скорочами и Корпусом и собрал общую бригаду всех искать? Похоже, мы в тупике. Наша дорога идет вдоль речки, а там сейчас полно этих светляков. Есть у кого идеи? - Драться будем! - решительно заявила Десятая. - Если это не Корпус, можно поторговаться, - задумчиво предложил грандир. - У меня с собой есть пара дорогих украшений. Все повернулись к Каю, но он знал, что его идея точно никому не понравится. Чтобы не тратить напрасно слов, он подошел к нише, в которой бурлил сифон и, не думая, в него нырнул. Вообще-то, Кай был не против драки, но из двух вариантов - вступить в схватку с врагом, который превосходит тебя численностью, или захлебнуться в подводной пещере, он выбрал второе. Сифон мог оказаться выходом из тупика, а вот воины из его спутников было плохие. Возможно, когда-то Десятая и была крутой, но сейчас от нее осталась только половина. Возможно, Тупэ был сильным горцем, но, что он мог один против несколько десятков себе подобных? Возможно, Кай был молод и крепок телом, но он жил всего три месяца и в драках чаще всего проигрывал. Что касалось Валентина, то Кай быстрее поверил бы в милосердие Тиля Голубоглазого, чем в боевые умения нежнорукого грандира. Вода в сифоне оказалась неожиданно теплой, и эта было первой приятной новостью. Ничего не видя, Кай кувырнулся, осторожно всплыл, ощутил затылком камень и медленно погреб вдоль ребристой поверхности, придерживаясь за нее руками. Грудь распирало от набранного воздуха, но он чувствовал, что его предел еще далеко. Вспомнив о времени, Кай принялся запоздало считать, но на счет "два" руки прошли сквозь воду. Отфыркиваясь, он вынырнул и часто задышал, восстанавливая дыхание и осматриваясь. Этот грот ничем не отличался от того, из которого он приплыл. Такая же ниша рядом с открытым тоннелем, тянущимся вдоль реки. Пещера словно в зеркале отразилось. Где-то шумела Теплая Речка, редкие заросли плесени тускло освещали пустые извилистые тоннели. Преследователей не было. Да и кроме шума воды Кай тоже ничего не слышал. Не став долго думать, он нырнул обратно, надеясь, что успеет до того, как люди с огнями найдут грот. Он успел. Все столпились у ниши, ожидая, всплывет его труп или нет. Вход в их убежище заливал яркий свет ракушечников, означая только одно - к ним приближались. - Там проход! - выдохнул Кай, хватаясь за скользкие камни. - Сифон соединяет две ниши, плыть недолго. Десятая с сомнением посмотрела на темные воды, плескавшиеся вокруг головы и плеч Кая, но он ее приободрил. - Будешь держаться за меня, ныряй, я помогу. Женщина не стала задавать вопросов и неловко соскользнула в воду, схватившись за его шею. - Вот и хорошо, - прокряхтел он, - теперь ты, Тупэ. Когда гном с ворчанием погрузился в сифон, грандир все еще стоял на берегу, оглядываясь то на светлеющий вход, то на их торчащие из воды головы. "Ага, выбираешь, с кем остаться, - подумал Кай. - Надеешься на свое золото и гадаешь, в какой компании лучше. Ну, уж нет. Если пошел с нами, то пойдешь до конца". Высунув руку, он вцепился в плащ Валентина и изо всех сил дернул на себя, спихнув того в воду. Когда голова грандира вынырнула на поверхность, в его глазах было столько злобы, что ей можно было заполнить оба грота. Но назад пути не было, так как вход становился светлее с каждой секундой. - Ныряем! - скомандовал Кай и хотел было подтолкнуть грандира, но тот погрузился в воду сам, исчезнув в непроницаемой темноте. На миг Каю стало страшно, что тот не догадается всплыть, а нырнет в боковой ход, где и захлебнется, но вот чья-то пятка едва не задела его по лицу, и он перестал думать об Валентине, чувствуя лишь, как Десятая сдавливает его шею, а из груди рвется кашель. На этот раз купание показалось бесконечно долгим. Почувствовав звон в ушах, Кай подумал - все, побег закончен, но тут кто-то схватил его за волосы и вытащил на воздух. Глаза грандира были такими же злыми, как и до "купания". Похоже, Валентин выбрался на берег первым и выловил из воды Кая, но разжимать пальцы он не спешил. - Отпусти, - прохрипел Кай, переправляя Десятую на камни и с наслаждением ощущая, что его шею больше ничто не давит. На миг ему показалось, что грандир собирается окунуть его голову обратно в воду и придержать там некоторое время, но тут рядом, отфыркиваясь, выплыл Тупэ. - Я живой! - пробулькал гном, неловко подгребая к берегу. - А заодно и чистый. Теперь идти будет легче. Кай не мог с ним согласиться. Мокрая одежда липла к телу, с волос капало, а в сапогах хлюпала вода, раздражая мозоль. Но в одном Тупэ был прав - они были живы. Эта пещера не могла находиться далеко от грота, так как переплыли они всего метра два-три, но в ней не было и намека на свет ракушечника. Тусклое мерцание редкой плесени едва позволяло различать силуэты друг друга. Задерживаться не стали. Преследователи могли оказаться сообразительными и последовать их путем. Предложение Десятой задержаться на берегу и закидать камнями тех, кто появится, не нашло поддержки, и Тупэ решительно повел всех вдоль речки. - Здесь уже недалеко! - заявил он, шагая впереди с намотанной на клинок ножа плесенью. Кай поискал глазами желтый известняк, которым пестрели все стены их прежнего тоннеля, но нашел все ту же плесень. Нехорошее предчувствие усилилось, когда в речке появились пороги, а наклон тропы вниз заметно увеличился. Хотя, возможно, зря он паниковал, и как в старых добрых сказках, которые он хорошо знал из дорожденных снов, им нужно было сначала спуститься, прежде чем подняться. Какое-то время Десятая ползла сама, сердито отказываясь от помощи хромающего Кая. Она понимала, что с ней на спине он будет идти еще медленнее. Но кровь на ее руках слишком ярко блестела в тусклом свете плесени, и Кай не выдержал. Пару минут они боролись - он пытался поднять ее с земли, а она молча сопротивлялась, но потом женщина издала странный звук, похожий на всхлип, и сдалась. Кай снял с себя рубашку, повязал ее вокруг пояса, а потом посадил на спину Десятую, спрятав ее обрубки в складках рубахи. Получилось подобие люльки. - Держись, Десятая, - пропыхтел Кай и попытался ободряюще ей улыбнуться. Вместо дружелюбной улыбки вышел оскал усталости, и он молча бросился догонять остальных, которые успели скрыться за поворотом. Тупэ боялся погони, Валентин хотел скорее выбраться из подземелья - отстающих не ждали. Как оказалось, спешить было некуда: Тупэ заблудился. Когда они дошли до первой развилки, то, не раздумывая, выбрали левую протоку, однако, когда через километр речка снова разветвилась, задумались. Тропа, словно заколдованная, была точно такой же, как и час назад. Одинаковые камни под ногами и над головой не обещали скорого окончания пути. - Ты же говорила, что у реки только две протоки? - прокричал Валентин, так как вода грохотала по камням так, что с легкостью заглушала голос. - Говорила, - отругнулась Десятая из-за плеча Кая. - Но я год сидела в глиняной яме, а в этой пещере очень много самодела. Из-за него река могла разделиться, на сколько угодно веток. Предлагаю все время идти вправо. Вдруг повезет. Так и поступили, но и через час, и через два они по-прежнему брели вдоль каменной тропы, которая с завидным постоянством петляла вдоль Теплой Речки. Впереди шагал Тупэ, бормоча под нос и с умным видом ковыряя стены - не иначе, как искал желтый известняк, которого не было. За ним брел Валентин, который, хоть и выглядел бодрее всех, тоже начинал спотыкаться. С большим отставанием замыкал группу Кай, уже не пытающийся скрывать хромоту. Ему казалось, что пальцы на левой ноге давно стерлись, и теперь начинает стираться и вся ступня. Десятая молчала, и Кай был ей за это благодарен. Сил на разговоры у него не осталось. Когда Теплая разделилась в пятый раз, они немного приободрились. Тропа расширилась, а воды стало больше. Она текла по стенам, скапливалась в полостях, бороздах и углублениях, капала из трещин на головы и спины. Воздух был таким сырым, что с трудом дышалось. Стали попадаться небольшие котлованы и заполненные водой воронки. Успокоилось и течение: исчезли пороги, пропали буруны и скаты, река затихла, позволяя услышать шаги и дыхание путников. Однако воздух стал холоднее, и с Кая уже не тек пот. Наоборот - у него замерз нос, а ноги в промокших сапогах познали новые виды острых ощущений. - Небо близко, чувствуете? - радостно прохрипел Тупэ, ныряя в очередную арку. - Это поэтому так холодно стало. Холод, значит, свобода! Но за новым поворотом Теплая снова разветвилась. На этот раз вместо двух рукавов, она образовала целых шесть. При этом тропа решительно поворачивала к левой протоке, тогда как остальные пять веток, включая все правые, скрывались в глухих нишах, переходя в сифоны. - Ах ты, Хищида Ядозубая, - в сердцах выругался Тупэ. - Не хочет нас Асырк выпускать. - Пойдем, - устало пробормотал грандир. - Калюста с нами, просто надо еще немного потерпеть. Нельзя терять время. И надежду тоже. Кай посмотрел на уходящую в темноту тропу, окинул бессмысленным взглядом темные воды и мягко опустил Десятую на землю. - Я дальше не пойду, - сказал он и опустился в удобную полость в стене, которая была словно специально создана для уставшей спины. Даже камень показался мягким. - Нужно отдохнуть. Может, небо и близко, но будет обидно сдохнуть от усталости, когда нам потребуется преодолеть последние метры. Мы же видим - прежней дороги нет. Никто не знает, как именно Теплая вытекает на поверхность. А вдруг там сейчас сплошные колодцы или пропасти? Грандир, конечно, может идти вперед, чтобы не терять время, но тебе, Тупэ, я бы посоветовал набраться сил. Отдохнем пару часов и снова пойдем. Валентин открыл было рот, чтобы возразить, но Тупэ поддержал Кая. - Твоя правда, дружище, - сказал он. - Надо поспать. Да и перекусить бы что-нибудь не мешало. У меня брюхо так подвело, что я, наверное, плесень пожую. Клевер из нее как-то самогон гнал, может, не помру. Кай не знал, с каких пор он стал для Тупэ "дружищем", но слышать это было приятно. Валентин какое-то время еще топтался на берегу, но, видя, что все настроены на отдых, сдался и подсел к Тупэ. Видимо, из всей компании горец казался ему самым надежным. Кай фыркнул и откинул голову на камень, стараясь вспомнить свой последний обед в руднике Тиля Голубоглазого. Ничего кроме каши с мясом на ум не пришло. Возможно потому, что ею их кормили чаще всего. Еще им давали чай с сахаром, а иногда - плюшки. Кай запретил себе думать о чем-либо кроме плюшек, но тут почувствовал, как в воздухе пахнет хлебом, и испугался, что словил нюхательную галлюцинацию. От Тупэ он слышал, что такие бывают. Между тем, Десятая говорила о чем-то странном. - Лепешки намокли, но есть можно, - сказала женщина, роясь в заплечной сумке, которую все это время с себя не снимала. - Мы с братом давно к побегу готовились. Кое-что припасли. - У тебя есть лепешки? - Кай почувствовал, как его рот наполнился слюной при одном только этом слове. - Ага. А еще зерновые полоски и вяленое мясо. Крысятина, но хорошая, есть можно. Представив, что все это время носил на своей спине такое богатство, Кай с трудом сглотнул. Жизнь показалась не такой уж безрадостной. На этот раз от крысятины не отказался даже Валентин. Все жевали молча, по очереди прихлебывая из кружки напиток, который Десятая приготовила из грунтовой воды и незнакомых черных семян. Никто не спрашивал ее о происхождении зерен. Главное, что напиток бодрил, остальное было неважно. В сумке Десятой оказались не только кружка и припасы, но и баночка с мазью, которой она сначала обработала свои израненные руки, а потом намозоленные пальцы Кая. И хотя побег, купание в Теплой и все напряжение дня должны были свалить беглецов от усталости, заснуть сразу не удалось никому. От еды Кай отяжелел и был уверен, что, если сейчас из реки выскочат Скорочи вместе с солдатами Корпуса, он все равно никуда не побежит. Слишком уютно было лежать на этих камнях, чувствовать теплоту в животе, слушать журчание реки и ни о чем не думать. Наверху его ждали Небо, колдун Соломон и тысячи неприятностей, связанных с его происхождением, но сейчас ему было хорошо. Похоже, такие же настроения были и у остальных. - Давайте помолимся, - неожиданно сказал Валентин. - Калюста привел нас сюда, а значит, поможет выбраться наружу. - Да, точно! - закивал Тупэ и принялся возиться, пытаясь принять более почтительную для молитвы позу. - Я не умею молиться, - сказала Десятая, прижимаясь к Каю. Они лежали рядом, стараясь согреться друг о друга. Он бы предложил Тупэ лечь с другой стороны, но гном заранее устроился нарочито поодаль, не желая иметь с подравненной ничего общего. Что касалось Валентина, то тот всем видом показывал, что ему противна одна мысль о таком лежбище. Поэтому Кай грелся о половину тела Десятой, она же вжималась в его спину так сильно, словно хотела сломать ему позвоночник. Ее колотила дрожь, которая передавалась ему, не давая возможности расслабиться.