- Нет, - крикнул ему Кай, размахивая дверью. - Ты и она, вы идете первыми, а я прикрываю. Как только будете наверху, я прыгну следом. И тут понял, что разговаривал с мертвецом. Женщина выла и била кулаками в грудь распростертое тело, из глазницы которого торчал нож. Его метнул тот, который хотел отрезать Каю руку. В яме было так шумно, что, наверное, Гравий уже не просто шел: он должен был бежать со всех ног, чтобы подавить бунт в своем подравненном царстве. Отверстие было таким ярким, словно факелы уже окружали его со всех сторон. Подбежав к женщине, Кай дернул ее за руку, отпрыгнул от кулака, нацеленного в живот, и яростно зашипел. - Если хочешь, чтобы его смерть была не напрасной, полезай мне на шею. Ему уже ничем не помочь, но умер он за тебя. Чтобы ты могла жить! И ты последняя дура, если этого не понимаешь. Живо! Какую-то долю секунды, он тонул в черном блеске ее глаз, ожидая, что она разобьет ему лицо. Кулаки, истоптанные от передвижения на руках, у девицы были большие и сильные. Но вот она коротко кивнула и, вцепившись ему в плечо, повисла на шее, болтаясь там, словно огромный клещ. Это было вовремя, потому что в следующий миг Каю пришлось завертеться из стороны в сторону, отгоняя наседавших подравненных. Когда он прыгал, то не был уверен, что она не упадет обратно в яму. Где-то в глубине души он даже хотел, чтобы это случилось. Возможно, чувствовал, что обещание вернуть ей жизнь, данное самому себе, было невыполнимо. Но женщина не сорвалась. Она так крепко прижималась к нему, что порой ему казалось, будто он превратился в сказочного монстра, отрастив себе вторую голову и пару дополнительных рук. Если внизу был кошмар наяву, то наверху раскинулся ад во всей красе. Они выбрались как раз к началу представления. Кай успел заметить измазанные сажей и перекошенные злобой лица Златозубов, ныряющих в узкую арку, ведущую к пещере с ямой. И в руках у них были не кирки и ножи, а оружие, какое он видел у солдат Корпуса. Кажется, оно называлось "разрушителем". Кай замер на краю ямы, не уверенный, что сможет уклониться от нацеленного ему в грудь дула, когда факел в руках первого гнома уродливо раздулся. Округлившись до огненного шара, пламя с бешеной скоростью стало заполнять пещеру, мчась Каю прямо в лицо. - Газ! - закричал кто-то, но крик потонул в реве вырвавшейся на свободу стихии. А в следующий миг Кая отшвырнуло к стене и, наверное, размазало бы по ней вместе с болтающейся на шее подравненной, если бы Калюста в тот момент не решил взглянуть, что делал его новый адепт. Легким движением божьей руки Единый скорректировал траекторию полета Кая так, что его тело аккуратно вписалось в естественное отверстие пещеры, через которую просматривалась галерея подземных ходов, и, вылетев из охваченной огнем полости, приземлилось в тоннеле, воздух в котором быстро нагревался. Кай очнулся, когда ему в спину отчаянно застучали кулаками. С ужасом осознав, что приземлился на подравненную, он перевернулся, и они завозились на камнях, так как он щупал ее, пытаясь определить в темноте, ничего ли у нее не сломано, а она отчаянно отбивалась, решив, видимо, что ее убивают. Отверстие, через которое они пролетели, горело, словно врата ада, но пламя не спешило покидать его границы. Кай догадался - основная масса горящего газа ушла в яму с подравненными, распространившись по адской норе. Камни под ногами казались теплыми не из-за нагретого воздуха - то внизу горел лабиринт, вместе с которым полыхали те, кому не суждено было снова увидеть небо. Когда рядом с Каем просвистел болт, взорвав стену позади его шеи каменными брызгами, он упал плашмя, снова придавив собой подравненную. На этот раз она не сопротивлялась, потому что тоже заметила, что по ним стреляли. В галерее, откуда пришли Златозубы, прятались люди, по низким силуэтам которых можно было предположить, что они тоже были гномами. Очевидно, шум привлек других Златозубов, которые в отличие от первых были более грамотными рудокопами, оттого и стреляли арбалетными болтами, а не бластерами. Да и факелов у них тоже не было. Тусклое свечение рядом с силуэтами выдавало знаменитую пещерную плесень, названия которой Кай не знал, но которую они с Тупэ щедро набрали в канализационном стоке. Дальше все произошло быстро. Кай не заметил, как подравненная снова оказалась у него на спине, а сам он со всех ног помчался к пещере у озера, не обращая внимания ни на свистящие вокруг болты, ни на стреляющую боль в намозоленном пальце. Женщина была легкой, но она не могла уцепиться ногами за его талию, отчего ее тело билось об его спину, словно мокрое белье на ветру. Ритмичные удары отдавались в груди, голове, ногах, но он бежал, уже зная, что то самое испытание Калюсты, о котором он говорил Тупэ и в которое не верил до этого момента, все-таки наступило. Подравненная была вызовом ему, и если он не вытащит ее на поверхность, то лучше сгнить в пещерах, чем жить с осознанием неудачи. К счастью, когда он выбежал на берег озера, Тупэ и Валентин уже были на ногах, и никого будить не пришлось. Да и вряд ли можно было спать при таком шуме. Златозубы преследовали его с завидным упорством, оглашая тоннели арбалетной стрельбой и криками. При виде Кая с подравненной на спине Тупэ принялся открывать и закрывать рот, словно рыба, выброшенная на берег. Грандир же только побледнел еще сильнее, хотя, казалось, его белая кожа белее стать уже не может. - Некогда объяснять! - крикнул Кай, подбегая к Тупэ и встряхивая его за плечи. - Там полчища Златозубов с арбалетами, а еще газ может пойти в любую секунду. Сзади все уже горит. Нужен лаз, но такой, чтобы горцы о нем не знали. Давай, Тупэ, спасай нас! Он ожидал, что гном начнет орать, но Тупэ повел себя по-деловому. - Бить тебя буду потом, - отмахнулся он и поспешно заковылял к озеру. - Есть тут одна шкуродерка недалеко от берега. Я-то проползу, а вот насчет вас не уверен. Впрочем, это не мои проблемы. Я жить хочу. В ту секунду Кай был готов залезть в какую угодно дыру, хоть к дьяволу в задницу, лишь бы скрыться от разъяренных горцев. Со своими желаниями он поторопился, потому что шкуродерка оказалась настоящей задницей - узким, незаметным ходом, начинающимся в метре над водой, из которого смердело плесенью и нечистотами. Кай пропустил всех вперед и заполз последним, моля Калюсту, чтобы горцы не знали об этом ходе. Он был рад, что в темноте лаза ему не придется смотреть на обрубки "подравненной", которая ползла впереди. Вероятно, Калюста все-таки любил его, потому что Кай сумел протиснуть плечи в узкую щель, лишь ободрав куртку на рукавах. Лежа на животе, он пополз по узкой круглой каменной дыре, вымазанной со всех сторон глиной и плесенью. Теперь до него дошел смысл странного слова, которое употребил Тупэ. То была самая настоящая шкуродерка. Поднять голову было невозможно, ее приходилось держать низко опущенной, черпая подбородком слизь со дна ямы, а иногда и пробуя ее на вкус. Некоторые места были столь узки, что у него с трудом проходили плечи. Там, в узком лазе, в темноте, в смраде, сжатый со всех сторон тоннами камня, Кай по-настоящему понял ценность свободы. Он не застрял между камнями и не поймал арбалетный болт в пятку. Как и предполагал Тупэ, Златозубы ушли по основному коридору, гонясь за их тенями. Когда лаз вдруг резко кончился и вместо темнеющего впереди силуэта подравненной в глаза брызнул свет, Кай едва не разрыдался. Он вывалился из шкуродерки на старый добрый известняк незнакомого карста, и от того, что на стенах не было видно ни одного признака человеческой деятельности, на душе стало тепло и приятно. Территория Златозубов осталась позади, а то, что в естественных тоннелях карста обычно жили гомозули, сейчас было неважно. Они сидели в узком проеме, лицом к лицу, и по-дурацки улыбались. Возможно, шкуродерка добавила кому-то пару седых волос и слишком быстрых сердечных ритмов, но взамен подарила что-то куда более ценное, то, чему Кай еще не нашел названия, но, за что стоило проползти по адовой дыре еще раз. Тупэ глупо улыбался, почесывая руками грудь, Валентин порозовел и часто дышал, окидывая всех необычным для него теплым взглядом, подравненная не улыбалась, но в ее глазах зажглась искра - вестник будущего пламени жизни, которое собирался раздуть в ней Кай. Он взял ее за руку и, сжав ее, прошептал. - Как тебя зовут? Она пожала его руку в ответ. - В ямах смерти женщин не зовут, - ответила подравненная. - Их считают. Я - Десятая. Грот был сырым и мрачным, от света фонаря по его стенам плясали зловещие тени, а капельки воды, висящие на кончиках сталактитов, недобро поблескивали, напоминая глаза гомозулей, которые, как казалось, поджидали беглецов в каждой трещине. Свод круто поднимался к темнеющему во мраке наверху колодцу, а потом резко обрывался, заканчиваясь нишей, из которой слышался плеск и перекаты подземной речки. По стенам пещеры ползли неприятные желтые разводья, словно кого-то вырвало яичным желтком, но увидев эти следы, Тупэ обрадовался им как родным. А когда он перестал восторженно шлепать руками по желтым наростам и услышал шум реки, радость гнома не знала границ. - Дошли! Слава Калюсте, точно дошли! - закричал гном. - Видите, желтый известняк? Верный знак, что мы где-то у выхода. И рядом Теплая Речка - все правильно, значит, с дороги не сбились. Пойдем по руслу и выйдем прямо к солнцу. - Слава Калюсте! - Валентин поднял руки к своду в молитвенном жесте, и Тупэ торопливо повторил за ним. - Да-да, слава великому Единому, - суетливо добавил гном. - Поспим часа три и поищем удобный спуск к речке. Грот выглядит довольно уютным, что скажете? Каю не нравилась мысль ночевать в месте, где с потолка постоянно капала вода, а воздух был затхлым, словно в запертой штольне, но отдых им был, действительно, необходим. Последние четыре часа они бежали по карстовым ходам, спасаясь от невидимых гомозулей, Златозубов и солдат Корпуса. Ни первые, ни вторые, ни третьим им не встретились, но чувство опасности, до предела обостренное подозрительными шорохами и звуками карста, не позволяло расслабиться. По дороге Тупэ и Валентин вопросов о новой спутнице не задавали. Большую часть пути Кай нес ее на спине. Сначала Десятая мужественно передвигалась на руках сама, но в отличие от ямы смерти, дно которой покрывала глина, поверхность карста была каменной, и руки женщины скоро покрылись кровавыми ссадинами. И хотя она отказывалась от помощи, плетясь позади их небольшого отряда, Кай все же посадил ее себе на спину, заявив, что им нужно идти быстрее. Тупэ и Валентину приходилось постоянно ждать их, но Кай был благодарен им и за это. Мозоль коварно колола ногу, не давая покоя, но эта боль была пустяком по сравнению с той болью, которую должна была чувствовать Десятая. Как и предполагал Кай, все разборки Тупэ оставил для привала. Еще в пути у него сложилось стойкое ощущение, что гном побаивался Десятую. Кай и сам опасался, что она убьет Тупэ просто за то, что тот был горцем, но спасенная вела себя на удивление спокойно, тем самым, лишь усиливая подозрения. Услышав о привале, Десятая сразу отползла к нише, где Теплая Речка образовывала запруду, и принялась полоскать в ней израненные руки. Кай хотел было к ней присоединиться, но Тупэ припер его к стене, а Валентин мрачно навис рядом. - Ты что наделал? - прошипел гном. - Дальше она с нами не пойдет. Не для того в дерьме купался, чтобы с ней тут застрять. Хочешь, чтобы мы вместе сдохли? - Тебе бы, Тупэ, на руках ее носить, а не гнать прочь, - ответил Кай, стараясь не встречаться с горящим взглядом Валентина. - Может быть, ты лично и не резал никому ноги, но на тебе кровь твоей горской семьи. Хочешь Калюсте служить? Вот тебе шанс. Спаси "подравненную" и спасешься сам. Видимо, грандиру не понравилось, что Кай притянул к этой истории имя Калюсты, потому что он посчитал нужным вмешаться. - Не играй с тем, в чем ты не разбираешься, мальчик, - сурово сказал Валентин. - Калюста любит всех людей, но человек решает, как ему поступить. Брать с собой эту... покалеченную было неразумно. Ты должен был посоветоваться с нами. - А как насчет бога милосердного? - вспылил Кай. - Разве Калюста велит бросать того, кто в беде? Мне кажется, я о другом слышал. Давай, снимай плащ, грандир. От него все равно одни лохмотья остались. Тебе пользы никакой, а Десятая сможет обвязать им руки. Ткань у него покрепче ее обмоток будет. - Боюсь, тебе будет трудно служить Калюсте, - процедил Валентин. - Ты что-нибудь слышал о вреде гордыни и пользе смирения? - Слышать не приходилось, но наглядный урок уже получил, - ответил Кай. - Вот смотрю на тебя и вижу, как поступать не стоит. - Да как ты со священнослужителем разговариваешь! - вспылил гном. - Эй, парни, успокойтесь, - неожиданно послышался голос на уровне живота Тупэ. Это, конечно, была Десятая. - Я никому не буду помехой, честно. Здесь я ползу медленно из-за камня, но там, на земле, смогу передвигаться быстрее. Да, я теперь всего половина человека, но и эта половина может вам пригодиться. - Интересно, как? - фыркнул грандир и плотнее запахнулся в свой рваный плащ, словно Десятая собиралась его отнять. - Если вы думаете, что ваши неприятности заканчиваются подземельем, то ошибаетесь, - процедила женщина и ткнула пальцем в Тупэ. - Ты, горец, может, и хорошо под землей ходишь, но на земле сдохнешь быстрее, чем взглянешь на солнце. Ты когда последний раз этой дорогой шел? Гном нахмурился, но встретившись взглядом с Каем, нехотя признался: - Года три назад. А при чем тут это? - А при том, что год назад Теплая Речка сменила русло, разделившись на два притока. Один выходит в Синеусую Пустошь... - Туда мне и надо, - вмешался грандир, но Десятая его перебила. - А другой, - прошипела она, - ведет в Неправильный Лес. Думаю, не нужно рассказывать, что такое Неправильный Лес. Все о нем знают. По тому, как побледнели Валентин с Тупэ, Кай понял, что это не очень хорошее место. - Я не знаю, - честно признался он. - Я гомункул, живу три месяца, провел их в угольной шахте, ничего кроме пещер не видел. Кай, конечно, приврал, потому что дорожденные сны оставили ему много видений о внешнем мире, правда, он не всегда знал, как их использовать. - Не скажешь, что тебе три месяца, - Десятая окинула его странным, но дружелюбным взглядом. - Я умею быть благодарной, парень. Неправильный Лес описать трудно, ключевое слово здесь - неправильный. Там, правда, все не так, как в обычном лесу. Хотя, если ты вообще никакой лес не видел, то тебе и боятся нечего. Увидишь дерево, растущее корнями к небу, и подумаешь, что так и должно быть. Там много странностей. В Корсионе может быть зима, но в Неправильном Лесу - лето, и наоборот. Вот вы тут все гомозулей боитесь, а я скажу, что гомозуль - котик пушистый по сравнению с тварями, которые в Неправильном встречаются. На картах Корпуса вся зона гор Асырка отмечена как "аномальная". Виной всему самодел, это из-за него природа с ума сходит. - Ты что-то про речку говорила, - перебил ее Валентин. - Что мы можем не туда выйти. - Верно. Раньше из Подземелья вела только одна дорога - по руслу Теплой. Но год назад все изменилось. Правая притока Теплой выходит, по-прежнему, на Синеусую Пустошь, откуда идет тракт до города. А вот левая проложила себе устье в Неправильном Лесу. Речка разошлась где-то в недрах Асырка, и если мы сейчас идем по левой протоке, то в Пустошь никак не попадем. - Откуда такая информированность? - недоверчиво протянул грандир. - Насколько я понимаю, ты вообще в яме сидела. - Сидела, но не родилась в ней, - прошипела Десятая. - Послушай, - вмешался Кай. - А ты знаешь, как отличить левую протоку от правой? Вот Тупэ сказал, что раз желтый известняк, значит, мы скоро к выходу придем. Может, ты тоже какие-то приметы знаешь? - Брат знал, - сухо ответила Десятая. - Ты видел его. Кай кивнул, получив ответ на вопрос, который он никогда бы не решился задать. Человек, спасший его жизнь, был братом этой женщины, а он теперь должен был спасти ее. - Ерунда все это! - фыркнул Тупэ, чье самолюбие было ущемлено словами Десятой. - Левая протока, правая... Теплая всегда была одной рекой, и, если бы что-то с ней случилось, я бы знал. - Точно, - поддержал его Валентин, обращаясь к Десятой. - Возможно, мы зря паникуем и уже через пару часов увидим Синеусую Пустошь. А ведь ты умело отвлекла нас от главного вопроса. Мы ведь так и не решили, брать тебя с нами или нет. Ты взрослая девочка и должна понимать, что у каждого свой путь. Мы тебя не спасали, это выбор гомункула Кая. Если он захочет остаться с тобой, это его право, но тебе правильнее было бы отпустить его с нами. Один раз он уже рисковал своей жизнью, спасая тебя. Настал твой черед спасти его. Мы же с Тупэроном идем своей дорогой. Я помолюсь о твоем спасении, но ничем другим помочь не могу. Кай не верил своим ушам, однако Десятая ткнула его в бок, не дав открыть рта. - Зато я могу, - отрезала женщина. - Если мы выйдем в Неправильном Лесу, я помогу вам не только выжить, но и найти дорогу в Синеусую Пустошь. - Интересно, как? - удивился грандир. - У нас, по крайней мере, ноги есть. - Мы с братом были искателями, - сказала Десятая и замолчала, словно это слово должно было означать что-то такое, о чем все знали. Судя по тому, как притихли Тупэ с Валентином, они-то понимали, о чем речь. Кай разозлился. В дорожденных снах никаких ассоциаций со словом не было. - Ну, и что вы искали? - спросил он, уперев руки в бока. - Правильно, мы - искали, - улыбнулась женщина и добродушно хлопнула его по колену - куда достала. - Собирали аномальные проявления самодела и продавали Корпусу на черном рынке. Моя семья кормилась за счет Неправильного Леса. Я в нем выросла. До того как мы с братом провалились в пещеру и попали в капкан горцев, я работала проводником.