Тупэ крякнул и предпринял слабую попытку отряхнуть одежду. Конфликт миновал, и гном деловито завертел головой по сторонам. - Калюста теперь разбери, в какую сторону идти, - пробурчал он. - Мы на нижних уровнях. Если пойдем по течению, то спустимся еще ниже. А если против, то можем обратно вернуться и на своих напороться. Я в этих тоннелях ни черта не разбираюсь. - Поэтому, Тупэ, тебе и не надо оставаться в шахтах, - нравоучительно сказал Кай, у которого настроение улучшалось с каждой секундой. - Твой путь ведет наверх, творить дела во благо Калюсты под солнцем и небом! - Да что ты понимаешь, переросток, - начал было гном, но Кай схватил его за голову и насильно повернул налево. - Что ты видишь? - Пусти, плесень! - А я думал, ты глазастый. Это не плесень. Тупэ вырвался и недовольно уставился в сторону, куда указывал Кай. Через минуту он почесал затылок, выудил из волос гнилой обрывок и неуверенно протянул. - Ну не знаю. С одной стороны, на заросшую вентиляцию похоже, но с другой, может, и нора чья. Здесь крысы с твою голову водятся. И хорошо еще, если это крысы. - В таком зловонии никто жить не станет, - попытался заверить его Кай, но голос дрогнул. Сразу вспомнились рассказы Тиля о кровожадных монстрах, населяющих подземелье, и прежде всего - о гомозуле. Тупэ о гомозуле суеверно промолчал. Гномы верили, что если беду не упоминать, она и не случится. Может, правильно делали, но глядя на местами оборванную и поеденную плесень, Кай все больше убеждался, что они были не единственными обитателями канализационного стока. Когда они добрались до дыры в стене, которую Кай заметил, едва выбравшись на берег, Тупэ зафыркал. - Это вентиляция, - уверенно заявил он, сняв ножом паутину плесени, - но мы туда ни за что не полезем. - Она идет наверх, - заметил Кай, просовывая в дыру голову и подсвечивая себе куском намотанной на кулак плесени. - Отверстие узковато, но пролезть можно. Это лучше, чем идти вдоль реки с дерьмом, которая может привести только к новому дерьму. - Видишь следы? - Тупэ ткнул пальцем в то, что Кай никогда бы сам не заметил. Края лаза успели обрасти плесенью, но под ней виднелись черные полосы сажи. - Это газ горел, - объяснил гном. - И, вероятно, недавно, раз плесенью еще не обросло. Если бы не вонь, мы бы его запах сразу учуяли. И шел газ не откуда-то, а из вентиляции. Загорается он от нечего делать. Крыса какая-нибудь перднет, и все - пожар готов. Не знаю, как тебе, но по мне лучше в дерьме захлебнуться, чем в этой трубе заживо сгореть. Я слышал о таких вентиляциях. Они могут на километры петлять, а потом привести в дыру, еще похуже этой. И к тому же по всей трубе, наверняка, обвалы, за ней ведь никто не смотрит. Стоит ли колени протирать ради того, чтобы в грунт воткнуться? Кай еще раз оглядел дыру и заметил. - Не похоже, чтобы она завалена была. Сквозняк чувствуешь? - А про крыс не подумал? - вспылил Тупэ. - Хочешь, чтобы они тебе пальцы на ногах отгрызли, пока ползти будешь? Там их царство. И вообще не люблю я узкие места. Пойдем лучше вдоль дерьма. Может, до нужника какого дойдем, и таким же путем выберемся, как сюда забрались. Наверное, они препирались бы до бесконечности, но тут за поворотом тоннеля позади них раздался звук - очень нехороший звук, похожий на то, будто в воду огромная туша плюхнулась и не утонула, а целеустремленно поплыла к ним, на голос, стуча по воде конечностями. - Ох, твою же... - выругался Тупэ. - Я первый полезу, уж лучше с крысами, чем... Он не договорил, потому что Кай зажал ему рот рукой и быстро подсадил к лазу. Все следующие минуты, которые показались вечностью, он толкал медлительного гнома вперед, каждую секунду ожидая, что клешня или лапа вытащит его за ноги обратно. Было слышно, как то, что плыло по реке, остановилось рядом с вентиляцией и долго дышало им вслед, наполняя лаз особым зловонием. Так пахло уже не дерьмо - то смердила сама смерть. Но вот они повернули, потом еще раз, труба стала заворачивать наверх, и все внимание Кая уходило на то, чтобы не соскользнуть вниз. Приходилось расставлять ноги и упираться в стенки локтями. Никто не вцепился Каю в пятку и не поволок обратно. Может, создание было так велико, что не поместилось в отверстие, а может, решило не связываться с тем, что ожидало их впереди. Только здесь, в вентиляционной шахте, Кай вдруг понял, насколько иллюзорными были их шансы выжить. О том, что они когда-нибудь выберутся на поверхность, он уже не думал. Решение о побеге было, возможно, лучшей идеей в его жизни, но ее поспешность обещала им крупные неприятности. Они покинули жилую шахту без фонариков, свечей, оружия и припасов. Плесень, намотанная на кулак, слабо светила, но Кай не знал, насколько хватит ее ресурсов. То, что у них оказались с собой ножи и веревка, было довольно скудными подарками Калюсты. Возможно, Единый хотел, чтобы они молились ему лучше? Тупик был таким же бескомпромиссным, как и чернота в тоннелях, ответвляющихся от основного прохода. Радость Кая, когда труба стала шире и выше, позволив ему не только встать на четвереньки, но и ползти рядом с Тупэ, закончилась быстрее, чем он осознал ту простую истину, от которой отмахивался каждый раз, когда шахта сужалась или поворачивала настолько резко, что им приходилось проявлять чудеса гибкости, чтобы повторить ее изгибы. Как бы там ни было, но возвращаться придется. Они уже исследовали все ветки, идущие от тупика, но результат везде был один - обвал. Однако пока никто из них мысль о возвращении вслух не произнес. Каждый надеялся на коллекторы, которые должны были встречаться в "нормальных" вентиляциях. Из таких стоков всегда шли тоннели к складам и техническим помещениям, а это означало, что, как минимум, они смогут выпрямить спины. Однако, похоже, их труба была все-таки "ненормальной", так как спустя несколько часов они по-прежнему ползли по петляющему тоннелю. Тупэ оказался прав, потому что завалы встретились уже через полсотни метров, но они были не сплошными, и беглецам удавалось их переползать. В новом тупике не было ни щелей, ни просветов. Грунт лежал плотно, непоколебимо, упрямо. Плесень, которую они набрали в канализации, едва мерцала, но и без нее было понятно, что обвал старый, слежавшийся и может тянуться на много метров. Хотелось пить, и Кай старался не думать о том, что придется утолять жажду из речки с нечистотами. По пути им встретились две узкие ветви, уходящие в разные стороны, но Тупэ, в котором проснулся житель подземного мира, утверждал, что из каждой несет дерьмом, а значит, они ведут обратно - в канализацию. Посовещавшись, решили не тратить время и разделиться. Тупэ принялся ковырять грунт ножом, а Кай отправился обследовать ближайшие ветки, забрав остатки плесени и веревку. Оба были настолько уставшими, что друг с другом не спорили: каждый делал то, что считал правильным. Кай был убежден, что им нужно скорее разогнуть спины, и был согласен на любой тоннель, даже с канализацией. Идея ползти по вентиляции разонравилась ему уже через полчаса протирания колен по старой трубе. К тому же крысы, которых так боялся гном, полностью подтвердили его опасения. Пока проклятые твари осмелились напасть всего раз, но Кай встречу запомнил. Крыса подкралась сзади, впившись в сапог, и пока Кай пытался стряхнуть тварь, две ее сестры проползли между его ног и едва не порвали ему запястья. Выручил Тупэ, который ловко пригвоздил ножом одну тварь, сапогом разбил голову второй, а заодно попал ногой Каю по уху. Потом они долго кричали, отпугивая грызунов голосом и ударами ножей по стенам. Крысы отступили, но Кай не мог избавиться от ощущения, что они ушли за подмогой. И все же выбранный им тоннель обещал удачу. Он не понимал, с чего гном решил, будто тянуло вонью. Кай чувствовал легкий сквозняк, но определить, чем он пах, не взялся бы. После купания в дерьмовой речке обоняние отказывало, подбрасывая странные, не подходящие для шахты образы. Например, сейчас Каю казалось, что в трубе тянуло легким цветочным ароматом с нотками терпкого. Он никогда в жизни не нюхал цветы, но дорожденные сны оставили ему много подарков, познакомив с тем, как выглядел, пах и звучал окружающий мир, в котором он никогда не бывал. Кай полз все быстрее, потому что запах, который он вначале принял за галлюцинацию, становился отчетливее. Возможно, в жилой пещере гномов он не обратил бы на него внимания, но здесь, в трубе, где пахло лишь пылью, любое отличие в воздухе выделялось, словно горящий ракушечник, забытый в штольне. А потом он и, правда, увидел свет. Тусклый, едва заметный, мерцающий, он сочился из-под покрытой грязью решетки, в которую упирался тоннель. Подтянув себя вплотную к металлическим прутьям, Кай с удовольствием отметил, что плесень и сырой пещерный воздух сделали свое дело - решетка едва держалась. Ликуя, он уже просунул пальцы, чтобы столкнуть препятствие вниз, когда услышал голос снизу. От неожиданности Кай дернулся и оцарапал макушку об острый край обшивки, которая провисла под тяжестью грунта и старости. В следующую секунду он прижался лицом к грязным прутьям, жадно вглядываясь в силуэты людей. Это были именно люди, не гномы. В ярко освещенной пещере, похожей на глубокий колодец, стояли трое, и по их напряженным лицам и повышенным голосам было понятно, что собрались они здесь не по своей воле. Какое-то время Кай бессмысленно разглядывал незнакомцев, радуясь тому, что его самые глубинные страхи не оправдались - он был не один, а мир населяли не только гномы и подравненные. И хотя из дорожденных снов он знал, что люди отличались друг от друга так же, как бурый уголь отличался от антрацита, увидеть своих было приятно. Осторожно вынув решетку, от тяжести которой заломило пальцы, Кай присмотрелся внимательнее, а когда его глаза привыкли к яркому свету прожекторов, которым освещалась пещера, то едва не вывалился наружу от изумления. Половину пещеры заполняло озеро, но вместо воды в нем плескалась уже знакомая ему жижа с разными именами, из которых самым приятным для слуха было имя Калюсты. Самодел, грибок Хищида или бог Калюста лениво перекатывался у ног высокого мужчины, стоявшего на берегу. Разглядев его, Кай, видевший себя только в тусклом отражении кухонного котла, решил, что если он хоть немного похож на незнакомца, то ему крупно повезло, потому что человек был красив. Из дорожденных снов Кай знал, что женщины обычно симпатичнее мужчин, но красота этого человека была настолько универсальной, насколько и уникальной. Его нельзя было обвинить в излишней женственности или в чрезмерной мужественности; стоящий на берегу был прекрасен так, как родной и близкий человек мог быть красив по сравнению с чужаком с недобрыми намерениями. Лицо незнакомца - с большими глазами, крупным ртом и острыми скулами - было таким правильным, что захоти Кай отыскать в нем изъян, то был бы разочарован и после тщательного рассмотрения его под лупой, устройством, которым пользовался Тиль, когда изучал драгоценные камни. Человек был похож на бриллиант - такой же ослепительный и непостижимый, а его красота притягивала и заставляла чувствовать неловкость. Это от того, быстро объяснил себе Кай, что в последнее время ты глядел на обезьяньи физиономии Тиля и его товарищей, а этот - твоей породы, поэтому он и кажется таким симпатичным. Одежда была под стать облику незнакомца. Длинный белый плащ, схваченный на талии тяжелым кожаным поясом с инкрустированными камнями, подчеркивал стройную, но крепкую фигуру владельца. В изящных прорезях рукавов, оставленных портным-фантазером, виднелись сильные плечи и руки, возможно, уступающие гномам по количеству вздымающихся мышц, но не менее, а в какой-то степени и более, красивые. Черные с золотом сапоги на каблуках и легкий газовый шарф, который незнакомец намотал вокруг шеи так плотно, словно тот мог его согреть, дополняли образ странного и непонятного существа, чей цветочно-терпкий аромат и вывел Кая к пещере. Он мог поспорить, что приятно пахло именно от шарфа. Но не все в образе человека вязалось с величием, которым дышала его фигура. Свежая царапина на щеке, порванный манжет, взлохмаченные антрацитово-черные волосы, когда-то уложенные в аккуратную прическу, жирная полоска грязи на одной стороне плаща - все подсказывало о том, что человек пришел сюда не по доброй воле, и, похоже, его тащили, причем не слишком ласково. Куда более странным, чем внешность и одежда, выглядело то, чем занимался незнакомец. Мерцающая, волшебная плоть самодела колыхалась у его ног, но мужчина не обращал на нее внимания, сосредоточившись на движениях рук. Они то плавно скользили вверх, то вздрагивали и сокрушительно падали вниз, чтобы начать подъем, очерчивая круг за кругом, словно змеи, танцующие брачные танцы. Каждый раз, когда его руки поднимались, в самодельском озере надувались крупные пузыри, в которые притягивались синие вкрапления, разбросанные по всей жиже. Эти лазурные капли зарождались в недрах сверкающей массы и, повинуясь движениям рук незнакомца, устремлялись к поверхности озера, где сначала скапливались в пузыри, а потом и вовсе отрывались от воды, поднимаясь в воздух. Когда над озером собиралась группа таких капель, мужчина делал плавный жест, и крошечные шары размером не больше фасоли лениво вытекали из пещеры в проход, из которого бил почти ослепительный свет. Кай не знал, сколько фонарей нужно установить, чтобы добиться такого освещения. Все это действо - зарождающиеся в озере голубые капли, висящие над поверхностью пузыри и утекающие из пещеры вереницы сфер - настолько заворожило Кая, что он не сразу вспомнил о других людях. Почти все время они держались в тени, скучая на камнях, пока Волшебник, как обозвал его Кай, колдовал с самоделом. Этих незнакомцев было скучно разглядывать. Ему не было видно их лиц, так как они сидели к нему спиной, но почему-то он был уверен, что на величественного незнакомца у озера они не походили. Больше всего, эти двое напоминали солдат, каких Кай видел в дорожденных снах. Черные скафандры со множеством предметов непонятного назначения, массивные сапоги на толстой платформе, непроницаемые шлемы, которые они сняли и держали в руках. А еще у них было оружие, в котором Кай не разбирался, но один вид которого портил настроение. - Какой жирный ликвор! - присвистнул один из солдат, подходя к Волшебнику. - Только ты медленно работаешь. С такими темпами мы и за смену контейнер не наполним. Между прочим, портал на аккумуляторах, а они не вечные. - Это не мои проблемы, - огрызнулся незнакомец в белом плаще и, как показалось Каю, замедлил движения рук. - Хочешь проблем? - человек бросил шлем на камень и угрожающе поднял ствол оружия. - Лающая собака не кусается, - ответил Волшебник, поджав губы. - Я не сомневаюсь в твоих подлых намерениях, но проблемы будут у тебя. Я - свободный миссионер с дипломатической миссией, а значит, неприкосновенен. Впрочем, меня уже ищут, а Корпус ответит за это наглое похищение кровью твоей и тебе подобных. - Мы не из Корпуса, сколько можно повторять! - рявкнул солдат. - Что касается твоей миссии, то расскажи о ней горцам. Не похоже, что ты собрался с ними дипломатические разговоры разговаривать. Я про вас, калюстианцев, все знаю. У себя весь ликвор вычерпали, теперь по чужим землям рыскаете, где бы поживиться, вынюхиваете. - Весь ликвор Риппетры принадлежит Калюсте Единому, - спокойно ответил человек, - и ты об этом знаешь. Это божья благодать, и калюстианский храм распоряжается ею не только на основе духовно-морального права, но и гражданского. Почитай последнюю редакцию Риппетрианского Свода Законов. Там вполне четко прописано, кто и как владеет ликвором. - Прямо рассмешил. Горняки живут в Асырке не одно столетие. Как ты себе это представляешь? Созываете вы, значит, всех шахтеров и говорите им: братья наши дорогие, валите отсюда ко всем чертям, мы здесь будем ликвор добывать. Ты ведь шпионить сюда пришел, верно? Ну а мы тебе помогли. Видишь, какой хороший ликвор вместе отыскали. Будешь стараться, и уйдешь живым. Нам контейнера хватит, правда, Кир? - Еще и внукам останется, - фыркнул второй солдат. - Я с детства знал, что буду богатым. Нам чертовски повезло тебя встретить, калюстианец. Не разочаруй нас. Тебе работы на денек, а нам - счастье на всю жизнь. А потом можешь топать к своим и радовать их о том, что ваша славная церковь проживет еще десяток лет - насколько хватит ликвора. - Дезертиры, - процедил Волшебник сквозь зубы. - Возможно, вы не боитесь, что сделают с вами ваши офицеры, когда поймают, но стоит опасаться того, что сотворит с вами мой Бог. Я бы на вашем месте боялся. Калюста - это не Святая Варвара, которой поклоняются шахтеры, не Риппетра, в которую верят фермеры, и не Аскол, которому молятся неразумные горожане. Калюста - Единый Бог всего сущего, и сейчас мы находимся у его сердца и пьем его кровь. Слышите стоны? Это заупокойный плач по вашим потерянным душам. - Тебе до моей души дела нет, калюстианец, - солдат грубо ткнул Волшебника в спину. - И это, - он показал дулом оружия на озеро, - всего лишь грибок, в котором есть нужный нам минерал. Бога здесь нет. - Канатоходец сорвался и, возможно, разбился насмерть, - произнес незнакомец в белом. - Если твой Калюста такой всемогущий, как же он допустил, чтобы мы тебя сцапали? - фыркнул солдат. - Бог ничего не делает напрасно, - резко ответил Волшебник и опустил руки. - Я не могу наполнить ваш контейнер. Ликвора слишком мало, надо подождать, пока он накопится. В мерцающей жиже, действительно, больше не пузырились голубые шары. Масса радужно переливалась, но твердые синие вкрапления все реже поднимались со дна озера и застывали в массе, словно ягоды в желе, не всплывая на поверхность. - Хватит болтать! - вмешался второй солдат. - Времени на отдых нет. Тебе и грибку, или если хочешь - Калюсте, придется поднапрячься. Ты ведь не хочешь, чтобы мы прижгли тебе яйца. Как, по-твоему, они тебе еще понадобятся? Волшебник покосился на него и вздохнул. - О Калюста, - прошептал он и, запрокинув голову назад, закрыл глаза. Это был жест усталости, злости и досады, так как Кай видел, каких усилий стоил ему диалог с солдатами. У Волшебника дрожали пальцы, а по лицу пробегали тени морщин и боли - возможно, не сколько физической, сколько душевной. Кай не знал, что происходило в пещере, но интуитивно догадывался о несправедливости. Человека в плаще привели сюда насильно и заставляли делать непонятные вещи с плотью самодела - извлекать из него синие шары, называемые ликвором. Когда же человек заговорил о Калюсте, Кай был уже полностью на его стороне. Волшебник не изменил позы, но вдруг открыл глаза и посмотрел прямо на Кая. У него был взгляд цвета того самого ликвора, который постепенно накапливался на поверхности озера, надуваясь синими пузырями. Кай выдохнул и, не уверенный, что его разглядели в темноте, приложил палец к губам. Незнакомец отвел глаза и медленно кивнул в никуда, но Кай знал, что этот кивок предназначался ему. Лицо человека, до этого мертвенно бледное, вдруг залилось розовым цветом, окрасившем его лоб и скулы. Это могло означать, что угодно, но Кай понял: Волшебник волновался и просил о помощи. - Чего нет сейчас, появится в следующий миг, - прошептал незнакомец и, повысив голос, произнес. - Я добуду вам контейнер ликвора до конца смены. Мне не хочется застрять в этой дыре, если отключится портал. Но вы мешаете мне работать и пугаете самодела. - И что ты предлагаешь? - нахмурился первый солдат. - Подождите у портала. А еще лучше заткнитесь минут на сорок. Мне нужна тишина, а самоделу - спокойствие. Ваш запах отталкивает ликвор, поэтому его так мало. - Впервые такое слышу. - Ты впервые видишь таинство добычи ликвора, - отрезал Волшебник. - Только избранные достойны этой чести. И, как правило, среди них нет ни одного солдата Корпуса. Хорошо еще, что ваш капитан-дезертир оказался достаточно мудр, чтобы ждать по другую сторону портала. Но и вас двоих достаточно. У самодела отличная память, а Корпус никогда не вызывал у него хороших реакций. Я закончу добычу за час, но для этого нужно, чтобы вы оставили меня одного. - Чтобы ты сбежал? - Куда? В самодела? Я еще не настолько спятил, чтобы добровольно становиться чантом. - Эй, Мол, похоже, он не врет, - вмешался второй солдат. - Возможно, грибок, действительно, нас чует. Не знаю, как ты, но если церковник справится за час, то я буду чертовски счастлив. Меня от этой пещеры блевать тянет. Капитан рассказывал, что из-за близости самодела в этих шахтах много сложных тварей водится - гомозуль, например. Не хотелось бы с ними познакомиться. К тому же это ведь территория горцев. У нас, конечно, есть риппы, но, говорят, горцы еще безумнее, чем самодельские монстры. Я слышал, что всем, кто незаконно проникает в их владения, они рубят ноги. "Подравнивают" до своего роста. Пойдем, заодно глянем, что там с аккумулятором. - Как знаешь, - проворчал первый. Солдаты медленно обошли пещеру и, пропустив вперед партию шаров с ликвором, скрылись в проходе с ослепительным светом. Человек, стоящий на берегу самодельского озера, поднял голову и улыбнулся Каю. Тот улыбнулся ему в ответ. Он уже знал, что делать. Калюста, действительно, охранял незнакомца, потому что надоумил Кая захватить веревку, хотя Тупэ и ворчал, что она ему не к чему. Оставалось надеяться, что ее длины хватит.