— Это? — Инородные активные вкрапления — задумчиво произнесла Окси — Большая их часть отличается по типу и даже способу вживления. Я провожу оценку, но уже сейчас могу уверенно утверждать, что тебя чипировали на протяжении очень и очень долгих лет. Прямо сейчас обнаруживаются все новые и новые следы, куда ранее что-то вживлялось, а затем извлекалось. Но это еще не самое страшное… — Удиви меня. — Судя по шрамам и внутренним следам хирургического вмешательства все твое тело представляет собой одну сплошную зажившую рану. Тебя протыкали везде. И по многу раз. А если верить диагносту — ты лишался всех конечностей. Господи… — Это был не он — хмыкнул я, потирая поясницу — Тесаком надо мной поработали другие ублюдки. Все минувшие столетия я либо спал… либо воевал… И, похоже, еще ни разу это не было действительно моим желанием. Со мной сделали то, от чего я всегда тебя предостерегал — меня использовали по полной. — Отымели во все дыры? — Ха-ха-сука-ха… Что у меня в башке? — А вот так и не ответишь… настолько сложных нейрочипов мне еще не приходилось видеть. Как минимум пара из них должны обладать функцией вывода нейроинтерфейса и связи. Ты получаешь визуализацию? — Пара чипов? — Да. Они независимы друг от друга. Один из них находится в спящем режиме и его архитектура настолько сложна, что даже не понять на что именно он влияет. Второй чип активен. Еще два мозговых импланта являются устройствами отслеживания. И один… не хочу тебя пугать… но он выглядит как дистанционно управляемый контейнер, содержащий в себе микродозу какого-то вещества. — Уверена? — Более чем. На стене появилась схематическая картинка короткой трубки с парой утолщений по краям. — Как предохранитель из древних фильмов — заметил я. — В точку. Это и есть своего рода предохранитель. По имеющимся данным подобные устройства начали ограничено использовать в первой половине двадцать первого века. Затем был недолгий перерыв из-за их неэтичности и… опять ограниченное использование в особых случаях. — Какого рода случаи? — Чаще всего в мозговом контейнере находилась микродоза мощного снотворного. Такие устройства вживляли краснокнижным дикими животным, если зоны их обитания граничили с городами. Как только зверь пересекал границу — устройство срабатывало, и животное засыпало. Одновременно подавался сигнал и прибывали егеря. Изначально контейнер был разработан для использования на таких вымирающих хищниках, как, например, уссурийские тигры, обитавших в остатках некого великой тайги. — А потом? — Позднее контейнеры начали вживлять особо опасным преступникам и прошедшим лечение, но потенциально буйным сумасшедшим. Еще через тридцать с небольшим лет подобный метод был признан крайне неэтичным и от него отказались. К нему вернулись через пятьдесят с лишним лет — уже шла эра Заката… но просуществовала методика недолго. Настал тот момент, когда уже перестали заботиться как о тиграх, так и о сумасшедших — и тех и других попросту пристреливали, если они представляли собой угрозу. Жизнь перестала цениться и такие контейнеры стали не нужны — во всяком случае официально… Последние упоминания о их использовании это… — Частные тюрьмы — медленно произнес я — Да… я помню. Автоматизированные медицинские фабрики массово выпускали дешевые и легко вводимые чип-контейнеры и все это дерьмо поставлялось в переполненные частные тюрьмы. Как раз тогда все тюремные организации мира получили предложение от Атолла Жизни… — От тебя — поправила меня Окси — Я помню. Это была твоя инициатива в эпоху Заката. Бесплатная рабочая сила выпускаемая в уже частично затопленные территории, где они возводили многокилометровые дамбы на древней технике. Эта инициатива сработала и от затопления были спасены тысячи гектаров еще пригодной для возделывания земли. Заключенных никто не охранял, еду им регулярно сбрасывали при выполнении недельной нормы. У них было полное самоуправление. Но если они пересекали запретную границу в попытке убежать… — Контейнеры в их головах раскрывались и их отрубало. Причем так надолго, что счет шел на недели — медленно продолжил я — Чаще всего это было смертным приговором. Хотя сигнал и уходил на ретранслятор, а оттуда на тюремный спутник… никто не погонит флаер ради одного бунтовщика… У меня в башке такое же устройство? — Все указывает на это. Обычная штатная модель. — Но я не отрубился. — А ты покинул дозволенные тебе границы, Оди? Зло оскалившись, я кивнул: — В точку. Я сука уверен, что покинул дозволенные границы. — Дозволенные кем? — Разумными машинами мать их — проворчал я, зная, что последует за моим признанием: — Я же говорила! — Окси с силой вздрогнула в боксе и из ее тела снова ударили мутные струи — Я говорила — машинам верить нельзя! Искусственный интеллект опасен! Я ведь тебе говорила? А ты, как всегда, посмеивался и готовил очередной коктейль… как же давно это было… — И как давно? — Триста семьдесят три года назад, Оди. — Охренеть мы старые… — Ты старше меня. Когда мы познакомились мне было всего тридцать два и только готовилась к первой процедуре клеточного восстановления… — А мне сколько было? — Не знаю сейчас, не знала и тогда. Ты всегда оставался загадкой. Может это в тебе и привлекало… Ты мог часами говорить, о чем и о ком угодно, но только не о себе и не о своем прошлом. Когда мы расстались, я еще немало лет продолжала следить за тобой… — Тосковала по джакузи со мной? — Ха! К тому времени я уже была не одна. Но в прошлом нас многое связывало, к тому же ты спас мне жизнь и поэтому я присматривала за тобой, надеясь однажды отдать долг и сравняться в счете. — Не получилось? — Ты бесследно исчез. Исчез внезапно и вдруг. Первый месяц и даже полгода я не особо парилась — знала твою натуру и что ты можешь быть, где угодно. Даже на Луне. — А ты там бывала? — Два раза. Вместе с тобой. Ты делал какие-то важные дела, но все вечера посвящал мне, и мы нежились на кровати в номере с отличным обзорным окном на унылые мертвые пейзажи… Луна продолжала застраиваться быстрыми темпами и Атолл Жизни, как всегда, хотел оторвать себе кусок пожирнее. — У Атолла получилось? — Кто знает? Ты всегда был закрытой шкатулкой и не любил говорить о делах… — Возвращаясь к шкатулкам… Контейнер в моей голове закрыт? — Да. И полон. Чем — неизвестно. Надо достать и изучить. Но там может быть что угодно — от снотворного до взрывчатки. — Достань из моего тела всю инородную хрень — сказал я — Выскреби все без остатка! Сделай это, Окси. Сделай прямо сейчас. — Пара чипов находится в крайне… опасных местах. Меня не волнуют чипы у тебя под сердцем, но мозг… если он будет поврежден, то… — То я сдохну и на этот раз навсегда — кивнул я — Меня такой расклад полностью устраивает. Как пройти к операционной? — Что вообще происходит? Я наблюдаю за внешним миром и… особо наблюдать там не за чем, честно говоря. Старые договоры работают, огромные купола все еще закрыты, природа восстановлена, космос молчит, да и вообще везде первобытная тишина… Планета все еще в восстановительной дреме. — Мы поговорим потом — ответил я — Когда я буду свободен от всего вшитого в меня говна. И вот тогда мы поговорим и о том, как бы тебе вернуть хоть немного здоровой кожи на твою гнилую жопу… — Меня уже не излечить, Оди. Мы обладаем самыми продвинутыми медицинскими технологиями и… — Вот тут ты ошибаешься, дура тупая — усмехнулся я — Ой как ошибаешься… так куда идти? — Дверь слева. Спрошу в последний раз — ты точно готов? — Более чем — ответил я, шагая по белоснежному полу и оставляя за собой грязный след — Более чем… Глава 4 Проснувшись, первое что я увидел — сидящую рядом с кроватью Гильду. На ее посещенной моим пальцем глазнице красовалась белоснежная повязка, а в правой руке тихо улыбающаяся старушка крутила сверкающий скальпель, изредка поглядывая в район расположения моих яиц. Оценив свое состояние и нихрена не поняв — тело почти не ощущалось — я на всякий случай приготовился отражать атаку и лишь затем медленно шевельнулся. Гильда даже не вздрогнула. Заторможенно отведя взгляд от блеска острого металла, она перевела глаз на меня и ее улыбка стала чуть шире: — Холодный блеск всегда успокаивает. Не так ли? Я промолчал. А она медленно опустила скальпель на прикроватный столик и прояснила еще один момент: — Эту старомодную штуку я прихватила с одного из информационных больничных стендов. Для успокоения, пока сижу здесь и подбираю подходящие слова, чтобы выразить всю глубину своей благодарности, господин Оди. Подумать только… трудно и представить, что в прежние времена люди без помощи электроники и точных наук с помощью одно лишь заточенной стальной штуковины спасали тысячи жизней и без колебаний погружались в грудные клетки, выполняя сложнейшие операции… Я благоговею перед хирургами. А вы? Я не ответил, продолжая оценивать свое состояние. На этот раз я занялся конечностями и убедился, что могу ими управлять. Осторожно усевшись, я ощупал голову и обнаружил несколько отдающих болью вздутий в разных местах черепа. Такие же уже поджившие вздутия имелись и на теле — в тех местах, где плавающая гнилая бывшая подруга углядела инородные предметы. Убедившись в этом, я откинул простыню — под ней я был голым — и продолжил осмотр, с каждой секундой находя все новые и новые свежие отметины. Какого хрена? На животе сразу три свежезаросшие дырки, на правом боку вверх еще две шишки, одно пятно под правым коленом и длинный рубец на спине внизу. Поясница не болела. Боли вообще нигде не было, хотя я ощущал странное чувство опустошенности — меня будто лишили чего-то реально важного. Поймав мой взгляд, все еще отстраненная и ничего не боящаяся Гильда — это я понял сразу — начала пояснять: — В вашем теле… Поморщившись, я перебил: — В твоем. Говори проще, старая. — Так даже лучше — согласилась она — Естественней, учитывая мой возраст. Хотя в сравнении со мной ты настоящий динозавр… — И говори проще — добавил я, спуская ноги с низкой широкой кровати. Стоило ногам коснуться теплого и чуть мягкого белого пола, как в стене что-то щелкнуло и часть покрытия медленно отошла в сторону, открывая встроенный шкаф. На паре вешалок и полок разместились футболка, штаны, трусы, бейсболка, носки и кроссовки. Все черного цвета. Там же лежал мой нож, а рядом с ним ремень с кобурой, откуда торчала рукоять револьвера. Окси все еще помнит мои предпочтения… — Проще так проще — вздохнула личная главная ассистентка, осторожно коснувшись глазной повязки — Ты открыл мне глаза на многое. Может кому-нибудь стоило вырвать мне глаз пораньше? — Свежий воздух освежает — хмыкнул я, вставая — Что там с моим телом?