– Игорь! – протянул я руку. – Василий, – оторопел кучер. – Хорош меня величать, лады? Давай на равных. Он просиял, кивнул. – Хочешь пыхнуть? – предложил Василий трубку. – Давай попробую… – принял я изогнутый корешок и глубоко затянул дым. Горло пережало, глаза чуть из орбит не полезли. Ни вдохнуть, ни закашляться. Еще и звериное начало взвыло, что это яд, отрава! Наконец удалось выдавить кашель, и я зашелся, ощущая, как дерет, жжет и болит в горле. Со слезами и хрипло спрашиваю возничего: – Что… что это за трава? – Табак, – рассмеялся он и стегнул коней. – Первый раз всегда так, потом привыкнешь. – А… а, кхе-кхакх… зачем его курят вообще? – Ну-у… нравится просто дымок пускать. Еще в голову дает. Ненадолго. Типа, как хмель. – Жуть… кажется, что чуть не помер, – пробормотал я и сплюнул – во рту остались горечь и отвратный запах. – Есть чем рот сполоснуть? Кучер посмеялся и протянул флягу, потом снова приложился к трубке. Я с интересом наблюдаю, как спокойно переносит он это дело. Прогнав дым по рту, он выпустил длинную струйку. Вспомнились картинки с изображением духов ветра, что надували щеки и выпускали струи, похожие на дым. Стоит признать, что выглядит впечатляюще. Дом графа Александрова оказался трехэтажным и относился к той группе зданий, что даже среди и так красивых, украшенных строений Вышгорода смотрится богаче и выразительней. Перед домом маленький участок с круглым фонтаном и парой кованых скамеек по бокам. Огораживает кованый же забор с витиеватым рисунком из листьев, плодов и животных. – Ладно, увидимся, Игорь, – пожал новый знакомый ладонь. – Ага, до встречи. Надеюсь, я не надолго. – Граф здесь, так что поаккуратнее – нрав у него жесткий, – склонил он сочувствующе голову. – Хорошо, спасибо. Новость несколько огорошила. Все же я рассчитывал если не соблазнить, так хотя бы пофлиртовать со Снежаной. Возник мимолетный соблазн сбежать, но гордость тут же отвесила пощечину той части меня, кою можно назвать малодушной. Навстречу вышел слуга. – Вы Игорь? Кивнул, вглядевшись в глаза пожилого человека, начавшие выцветать. – Прошу за мной. Госпожа ждет. Возникла мысль, что мы уединимся в ее комнате и встречаться с графом не придется. Хорошо бы. – Леди Снежана ждет меня одна? – обратился я, оглядываясь в роскошно и со вкусом обставленном холле, с уходящим на высоту второго этажа потолком и двойной лестницей по бокам. Возникла шальная мысль, что попади сюда вор, то нажился бы на долгие годы вперед. Как и армия врага, буде ей удалось бы сломить оборону. – Именно так, – легко склонив голову, поведал слуга, повернув налево к двери. Мы прошли коридор с тремя большими окнами, очень богато украшенными портьерами. Под ногами приятно проминается ковер, а со стен смотрят величавые лица дворян, либо же можно полюбоваться на натюрморт, битву или пейзаж. В паре встреченных углублений в стене стоят муляжи рыцарей в полном доспехе. В темных прорезях забрал словно поселилась смерть, сопровождая нас внимательным взглядом. Спину атаковали мурашки. Наша дверь – последняя в коридоре, и я облегченно выдохнул, когда дошли, отец девушки не повстречался. – Войдите! – уловил я полный нетерпения голос. – Госпожа, уважаемый гость Игорь прибыл, – сопроводил меня голос пожилого мужчины. – Наконец-то! – раздраженно воскликнула Снежана, вскакивая с кресла и опаляя огоньками маленьких темных глаз. Дверь закрылась. Я начал оглядываться – комната без кровати, но с небольшим диваном. Есть несколько кресел и стол. Только девушка не дала на это времени: – Что так долго, Игорь? – Простите, леди Снежана, – склонил я голову, – старался очиститься лучшим образом для вашего общества. – Ну! Продолжай рассказ. Что там было с тем юнгой?.. Удалось легко вспомнить момент, на котором остановился еще в экипаже. Эту историю мне рассказывал Бранд. Правда, в его устах все выглядело намного кровавей и жестче, но я на ходу смягчаю и выдумываю романтические подробности. В присутствии девушки томление внизу живота только усилилось. Я стал постепенно влиять на ее разум, сопровождая это все уклоняющимся в близость рассказом. Герои уже не путешествуют, они заняты друг другом. Дыхание Снежаны стало глубже. Рот немного приоткрылся, позволяя малиновым губам выглядеть еще более чувственно. На щеках выступил румянец, а в глазах зажегся особый блеск. Высокая же грудь приподнимается в такт, маня взгляд. Больше медлить не хочу. Я сижу на диване и, улыбнувшись одними губами, поманил девушку пересесть ко мне с кресла. Ее язычок быстро облизал малиновые губки, и Снежана сменила место. С удовольствием ловлю аромат ее волос. – Дальше рассказ продолжится с примерами, моя пылкая Снежана, – низким голосом вымолвил я, поедая ее глазами. – Я не против, – охотно отозвалась она и раскрыла руки в объятьях. Меня понесла ревущая река страсти. Поцелуи, ласки, стоны – все это фоном проносится мимо, я же мчусь к яркой цели познать темпераментную дочь графа полностью. Вдруг в коридоре послышались голоса. Один знаком, а второй я сразу почему-то приписал отцу красавицы, что, объятая пламенем желания, сейчас подо мной и чью грудь я ощущаю в ладонях. – Это отец! – вымолвила она, и краска тут же отлила от лица, едва не сделавшись меловым. – Что делать?! Продолжение… Я подскочил как испуганный кот, а Снежана успела поправить наряд, когда дверь распахнулась и в проеме возник граф, – русоволосый гигант с суровым взглядом и давящей магической аурой. Сразу понял, что дергаться смысла нет. – Так! – прорычал он. – Ты что за хмырь?! – Я… – Молчать, гад! – воздух от его крика сгустился и сковал меня, резко приподняв над полом. – Убью! – Папа! Папочка! Стой, пощади Игоря. Он ничего плохого не сделал! – Чего ты мелешь? Какой-то мерзавец заперся с моей дочерью в комнате, и это, по-твоему, ничего плохого?! Гнев графа только разрастается. Я с досады заскулил, ибо ничего не могу поделать, даже пальцем пошевелить. Возле порога белеет лицом перепуганный слуга. – Папа! Он спас меня в порту. Это правда. Я пригласила его к себе, чтобы… – замялась Снежана, и все оправдания тут же рухнули. – Чтобы что? – Ну-у… послушать историю про моряков, – вконец смутилась она, а я, хотя это точно не отвечало вызову текущего момента, посмеялся про себя над манерой моих «рассказов». – Каких еще моряков?! – вскипел граф Александров. – Ты же знаешь, как мне нравятся истории про пиратов и морские путешествия, – уже в голос и подняв голову, сказала дочь могучего мага. Я со страхом ловлю каждый его взгляд. Вот так неожиданно жизнь повисла на волоске, а у меня даже челюсть не открывается, чтобы произнести оправдания. – Не мычи там, смерд! – бросил мне граф. – Что это за щеголь, Снежана? Чей сын? – Я… он… не знаю, – уставилась она в пол. Граф перевел гневный взгляд посиневших от струящейся маны глаз на меня. – Ну, чьих будешь? – Я сбежал, – просипело горло, только чуть отпущенное его удавкой. – Сбежал из дому. Не хочу с ними больше видеться. Сам по себе. – Ну вот, еще и дурак. Ничего, ничего, проучу тебя, чтобы впредь знал свое место, негодник. В его правой руке стал формироваться жгут. Граф – маг воздуха, уверенный Гридь. В голове тут же пронеслись все слухи о могуществе русичей. – Вот тебе! – вдруг хлестнул он и по спине, с переходом на плечо, пришелся удар. – Так тебе, гаденыш! Я не могу дернуться и даже взвыть от боли. Только мычать. Слезы потекли жгучие, я постарался отстраниться от мук, сосредоточил внимание на духовном стержне, что звенящей струной пронизывает тело. Вновь память развернула уроки отца, – как он учил успокаивать нутро, называя это оком шторма. Голоса, прочие звуки и вспышки боли отошли на второй план. Я словно оказался под водой. Все размыто, кроме четкой мысли контроля состояния.