Мимо проплыли коридор и холл. Вот мы оказались на дворике перед фасадом. Все силы направляю на сохранение транса и на восстановление от стегающих ударов. Неожиданно они прекратились. Из мутной картины мира выплыли два стражника. Подхватили обмякшего меня и поволокли к воротам. Я прекратил транс и окунулся в океан боли тела. Стоны и проклятья сами вырвались из горла. – Тебе еще повезло, парень, – бросил на меня взгляд тот, что справа. – Эт точно. Зашибить мог и не заметил бы, – покивал второй. – Во-во! У графа Александрова нрав ого-го, дюже дурной. – Глава рода! – с выражением сказал первый и прибавил: – Боярин все-таки. – Он же… – с трудом выдохнул я. – Он же граф. – Я имею в виду боевой чин. – Не… не Гридь разве? Поясняет второй стражник, ибо первый просто покачал головой: – Официально он Гридь, но среди наших всем известно, что уж больно могуч граф. Больно могуч. Второй зыркнул: – А ты? Что-то плохо тебя чувствую. С какого рода? – Я это… вышел из рода… разругался. Теперь сам, – выдал я им удобную легенду. – У-у! – подхватили оба блюстителя порядка. – Да пошли они! Род слабый, надо, говорят, укреплять. Подыскали мне одну… – тут я перевел дыхание, едва не уйдя в обморок. – Фух! Уродина она была, каких свет не видывал, но с потенциалом. Я и так, и эдак пытался к ней привыкнуть, так оказалась еще глупой вконец. Отказался я. Все, говорю, отец, делай что хочешь, а не возьму такую в жены. Пришлось уйти. Стражники от рассказа начали цокать и качать головой. Одобрили выбор, а потом правый спрашивает: – Говор у тебя ненашенский? Как, говоришь, род твой бывший назывался? – Так с севера я, с Мурманова Берега, слышали о таком? Оба мотнули головами. Ну, а мне сочинять нетрудно, так что к воротам мы пришли незаметно. – Васе-о-ок! – смешно искривляя рот, крикнул стражник слева. – Слышь, Васек! Из башни вышел еще один стражник. – Пусти паренька на лежанку, дух перевести – от Александрова только что, получил плетей на брата. – И живой? – удивился Васек. – Слава богам. Я не стал отнекиваться. Сил в ногах и правда нет. Выдул воды полкувшина и завалился на широкую, умягченную сеном и покрытую мешковиной, скамью. Каптерка разбудила манящей кислотой аромата браги и дразнящим, жирным запахом жареного мяса, от которого желудок буквально забился о ребра. Рот наполнился слюной, и я шумно сглотнул. Под грохнувший хохот услышал: – Говорил же! Вставай, дружок, поешь с нами. Да и познакомимся заодно. Тут служат маги, потому света в помещении хватает. Пара лучащихся шариков висит по сторонам от могучего стола, повидавшего многое. Рядом четыре лавки, места на которых хватит на большую компанию. Я поспешил присоединиться, ибо голод буквально сводит с ума. Когда гусь порядком осел в животе, щедро перемешанный с хлебом и запитый брагой, настало время историй. Признаться, пока еще челюсти перемалывали еду, уже продумывал, что буду отвечать, но стражники попались словоохотливые и после пары вопросов взялись рассказывать сами. Я с большим удовольствием слушаю, впитывая каждое слово. Пусть с неохотой, но пришлось вскоре покинуть уютную каптерку, насквозь пахнущую дымом, потом и сеном. Ворота устало проскрипели, словно сетуя на трудный день, и я восторженно впился взглядом в картину закатного пейзажа. Вышгород стоит на холме, так что округу видно далеко. На чуть рябой поверхности воды тут и там застыли суда. Вьются сотни дымков над портовым районом, а легкие мазки облаков багрово пламенеют. Еще раз тепло попрощавшись со стражниками, я легким бегом направился к убежищу Ивана. По дороге вспомнились утренние мысли найти Кольбейна, если не уплыл еще. Даже смех разобрал – вот Бранд узнал, что я устроился нормально, а следом грянет весть, что зашибли последнего Крузенштерна за попрание девичьей чести. Усиленные отряды стражи, а также поисковые группы устало провожают меня взглядом. Щегольская одежда совсем не вписывается в портовый район, так что я взял правее к убежищу, чтобы скорее выйти на равнинный участок и вне застройки срезать путь. – Слышь, нарядный, поди сюда! – окликнули меня сбоку сиплым голосом. Кровь помчалась с удвоенной скоростью, а кулаки сжались. Из сумрака переулка, что меж двух домов, вынырнул Иван и вся ватага. Я нервно рассмеялся, встречая их веселые морды. – Ну, рассказывай, как там александровская дочка? – Откуда, побери вас черт… – Мир слухами полнится, брат, а у меня работа такая – быть в курсе всего, – торжествует Иван. – И сколько вы меня тут ждете уже? – опешил я. – Не долго. Как из ворот вышел, так и ожидаем. Знатный костюмчик, кстати, – сыграл белоглазый бровями. – Ну его в сраку! – сплюнул я, живо вспомнив, как граф отстегал недавно. – Найдешь что-нибудь нормальное? – А то! Ремесленник, грузчик, матрос? – Без разницы, – махнул я рукой, и мы двинулись в сторону убежища, – главное не быть пугалом в порту. Памятная заросшая дорога услужливо начала виться под ногами, уводя нас от порта и поднимаясь на легкую возвышенность. Без подробностей стал рассказывать и перешучиваться с бандой. Те пихают, намекают всячески, мол, знатный я ухарь. По-вечернему спокойно. Дребезжат насекомые в траве, смолкают далекие чайки, а небосвод стремительно темнеет. Мирное течение эфира ничего не нарушает, нигде не творится сильного колдовства. И все же что-то начало тревожить. Что-то звериное и глубинное… Я тревожно посмотрел по сторонам. Сумерки, конечно, уже залили низины тьмой, но все же простор вокруг просматривается хорошо. Незамеченным не подойдешь. Хмуро оглядываю удаленные строения. Понемногу смолкли разговоры. – Ты чего? – приподнял брови Иван. – Сложно сказать… Названый брат тоже окинул взглядом крайние дома портового района. Сощурился. Между нами и домами поля, ни единого деревца нет. Кусты и те низкие. У меня внутри словно струну кто-то дернул. Легонько, но все волоски тут же вздыбились и кожу сковал мороз. Явственно ощущаю, как организм стал готовиться к бою. Заныли скулы. – Ты слышишь что-то? Я покачал головой. – Ребзи, – с нервным смешком сказал Шмыга, – завязывайте пугать, а! Струна дернулась явственнее. Я неосознанно потянулся к тотемным духам. На зов откликнулся только ястреб, но и то слабо – я с других земель. – За мою спину встаньте все, – изменившимся голосом выговорил я. Сказал так, что никому даже в голову не пришло оспаривать или переспрашивать. Уж не знаю, почувствовали ли они, но я уже четко чую, что за нами идет охота. Нос уловил странно знакомый запах. На пике напряжения смог дозваться тотема волка. Тоже слабый, но сейчас мне нужно все, что есть. Ибо к нам мчится упырь. Взор ястреба позволил заметить сливающуюся с тьмой тварь. Несется от порта. В голове промелькнули мысли о неясной устойчивости вампира к стихийной магии. Сволочь свалила Гридя, значит, шансы очень малы. Но я не намерен сдаваться. Туша чудища взмыла в воздух, из горла вырвался булькающий полухрип-полукрик. Я не успеваю просто уйти с линии атаки и потому встречаю ударом ноги, пытаясь отбросить. Упырь настолько массивный, что лишь слегка отклонился. Меня отбросило наземь. Я дернул головой, сопровождая взглядом полет, и с ужасом вижу, как длинные когти на одной из лапищ вошли в глазницы крепыша из банды Ивана. Упырь перелетел его. Дернул. Хрустнула шея, потом череп, и его часть, словно крышка, отлетела прочь. Мразь развернулась и заклокотала, сбивая копытами землю. Вид твари ужасен до смерти. Желтые, длинные зубы, словно специально заточенные, серповидные мощные когти и сверхбыстрые реакции. Я успел пойти в атаку раньше врага. С усилением, снова с ноги. Удар в грудь. Мы встретились где-то посередине. Под истошные крики парней и над уже мертвым товарищем.